А потом воцарилось такое долгое молчание, что Рэнделл подумал, будто его жертва повесила трубку. Но, похоже, Хоуг просто собирался с мыслями.
— Мистер Рэнделл, это ужасно…
— Еще бы!
— Вы полагаете, что я приставал к миссис Рэнделл и напугал ее?
— Вам самому следовало бы это знать!
— Но я не знаю! Честное слово! — На секунду он замолчал, а потом робко продолжил: — Это именно то, чего я больше всего боялся, мистер Рэнделл. Мне всегда казалось, что во время провала в памяти я могу совершить нечто ужасное. Но чтобы обидеть миссис Рэнделл… Она была так добра ко мне. Это ужасно.
— И вы говорите это мне!
Хоуг вздохнул так тяжело, словно неимоверно устал.
— Мистер Рэнделл? — Тот молчал. — Мистер Рэнделл, незачем обманывать себя. Выход у вас один: сдать меня полиции.
— Что?!
— Такая мысль пришла мне в голову во время нашей последней беседы. Я думал об этом весь вчерашний день, но у меня просто не хватало мужества сказать об этом вслух. Я надеялся, что покончил с моей… моей второй личностью, но сегодня все повторилось снова. Я потерял целый день и пришел в себя только вечером, уже попав домой. Мне кажется, я должен что-то предпринять, потому-то и позвонил вам. Я хотел вас попросить продолжить расследование, но я и не подозревал, что окажусь таким мерзавцем и напугаю миссис Рэнделл. — Было похоже, что подобная мысль ужасает его самым искренним образом. — Когда… когда это случилось, мистер Рэнделл?
И тут Рэнделл вдруг обнаружил, что знает, что ему делать. Он разрывался между желанием добраться по телефонному кабелю и свернуть шею этому подонку, который довел его жену до такого отчаянного состояния, и необходимостью оставаться на месте, чтобы ухаживать за ней. Вдобавок ко всему его беспокоило ощущение, что Хоуг совершенно не похож на злодея. Слыша этот тихий голос и взволнованный тон, невероятно было представить его чудовищем, хотя Рэнделл прекрасно знал, что настоящие злодеи частенько бывают весьма обходительными и вежливыми людьми.
И тем не менее он без всякого выражения сказал:
— Около девяти тридцати утра.
— И где я был в девять тридцать этим утром?
— Да не этим, черт бы вас побрал, а вчерашним утром, вчерашним.
— Вчера утром? Но это же невероятно! Разве вы не помните? Вчера утром я был дома!
— Конечно, помню. Но я видел, как вы уходили. Может, еще скажете, что не знали об этом?
— Но вы не могли меня видеть. Впервые за много лет я точно помню, где находился вчера утром. Я сидел дома, в своей квартире. Понимаете, я не выходил из нес почти до часу дня. Потом отправился в клуб.
— Что за…
— Пожалуйста, подождите минуточку, мистер Рэнделл, очень вас прошу! Я расстроен и смущен не меньше вашего, но вы должны выслушать меня. Вы нарушили мой распорядок, помпи-те? И другая моя личность не сумела завладеть мной. После того как вы ушли, я остался самим… настоящим самим собой. По-этому-то я и надеялся, что наконец освободился…
— Черта с два! Почему вы так подумали?
— Я знаю, что на мои показания нельзя особенно полагаться, — спокойно ответил Хоуг, — но я был не один. После вашего ухода пришла уборщица, которая проработала все утро.
— Чертовски забавно, но я не видел, как она к вам поднималась.
— Она работает в нашем доме, — поспешно объяснил Хоуг. — Это жена дворника. Ее зовут миссис Дженкинс. Может, вам с ней стоит поговорить? Вероятно, я смогу найти ее и пригласить к телефону…
С каждой секундой Рэнделлу становилось все более неловко, и он начал понимать, что попал в чертовски затруднительное положение. Ему не стоило обсуждать подобные вопросы с Хоугом и вообще отложить весь этот разговор до тех пор, пока у него не появится возможность пустить в ход кулаки. Да, Потберп оказался прав — Хоуг ловкий и коварный тип. Придумал себе такое отличное алиби!
Кроме того, разговор с Хоугом длился уже минут десять, и за все это время Рэнделлу ни разу не удалось заглянуть в спальню — отсюда ему не было видно Синти. Он уже начал нервничать.
— Нет, я не желаю разговаривать с ней, — грубо сказал Рэнделл. — Вы все лжете! — Он резко опустил трубку на рычаг и бросился в спальню.
Синти лежала в той же самой позе. Он быстро определил, что она дышит очень слабо, но ритмично. Самодельный стетоскоп поведал ему о том, что ее сердце бьется. Рэнделл сел и снова ощутил тревогу. Он не хотел ни на минуту забывать о своей боли, цеплялся за нее, постепенно достигая того, что многие и многие постигли значительно раньше: даже самая острая боль за возлюбленную слаще тупого равнодушия.
Через некоторое время он заставил себя встряхнуться. Надо иметь в доме хоть немного пищи, чтобы слегка перекусить и оставить на потом. Он пообещал себе, что завтра вернется к делу. Не стоит отказываться от начатого. Агентство ночных наблюдений как раз занимается всякими несложными делами. Оно довольно надежно, к тому же он как-то оказал им услугу.
Он позвонил в кулинарию поблизости и сделал несколько довольно бестолковых заказов, заодно попросив хозяина прислать ему чего-нибудь на свое усмотрение, а уж доставку он оплатит.
После этого Рэнделл отправился в ванную и тщательно побрился, поскольку считал, что внутреннее состояние зависит от внешнего. Он оставил дверь приоткрытой и одним глазом присматривал за Синти. Затем он взял тряпку, намочил ее и вытер пятно под батареей. Окровавленную пижаму запихнул в корзину для грязного белья в туалете.
Рэнделл долго маялся в ожидании, когда же наконец доставят заказ из кулинарии. И все это время думал о разговоре с Хоугом. В нем крепла уверенность, что все очень и очень запутанно. Первоначальная история с амнезией выглядела довольно сомнительно — подумать только, предложить столь высокую цену только за то, чтобы за ним следили! Все дело в тринадцатом этаже, черт побери! Он видел тринадцатый этаж, был на нем, наблюдал, как работает Хоуг с увеличительным стеклом в глазу.
Нет, он не мог быть там.
Какой же отсюда вывод? Может быть, все дело в гипнозе? Рэнделл не особенно верил в подобные вещи. Он прекрасно понимал, что гипноз существует, но но настолько же он всесилен, как пытаются доказать писаки из воскресных приложений к газетам. А что до мгновенного гипноза на многолюдной улице, причем такого сильного, что человек абсолютно ясно запоминает последовательность никогда не происходивших событий, то в это и вовсе не верилось. Если все, что с ним произошло, правда, тогда весь мир может оказаться сплошным обманом и иллюзией. Возможно, так оно и есть…
Может быть, мир не разваливается на части, только когда ты концентрируешь на нем свое внимание и веришь в него. Но стоит тебе заметить несоответствия, и в твою уверенность вкрадываются сомнения, постепенно разрушающие мир на отдельные куски. Возможно, так случилось и с Синти, которая начала сомневаться в своей реальности. Если бы он только мог закрыть глаза и поверить, будто она жива и здорова, тогда бы…
Рэнделл попытался сделать это. Он отрешился от всего и сконцентрировался на Синти… Синти жива и здорова, как всегда, с ее губ слетают колкости, когда она хочет высмеять… Синти утром, полусонная и прекрасная… Синти в сшитом на заказ костюме и дерзкой маленькой шляпке, готовая отправиться с ним хоть на край света. Синти…
Он открыл глаза и посмотрел на кровать. Синти лежала, едва заметно дыша. Он ненадолго ушел в ванную, высморкался и плеснул себе в лицо холодной водой.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Раздался гудок домофона, Рэнделл, не спрашивая, открыл уличную дверь. Ему но хотелось разговаривать с кем бы то ни было, тем более с посыльным из кулинарии.
Прошло несколько минут, и послышался тихий стук в дверь. Рэнделл распахнул ее.
— Заходите…
Он неожиданно осекся: на пороге стоял Хоуг.
Какую-то долю секунды длилось молчание. Рэнделл был ошеломлен, а Хоуг ждал, когда хозяин заговорит. В конце концов он робко произнес:
— Извините, но я должен был прийти, мистер Рэнделл. Можно мне… войти?
Рэнделл таращил на него глаза, лишившись на какое-то время дара речи. Вот это нахальство! Даже наглость!
— Видите ли, я должен объясниться с вами и заверить вас в том, что никогда бы по собственной воле не причинил вреда миссис Рэнделл, — сказал он просто. — Если же я сделал это неосознанно, то хотел бы загладить свою вину.
— Не слишком ли поздно спохватились?
— Но, мистер Рэнделл, почему вы думаете, будто это я сделал что-то вашей жене? Простите, но у меня даже в голове но укладывается, как я мог… Во всяком случае, не вчера утром. — Он замолчал и с надеждой посмотрел на окаменевшее лицо Рэнделла. — Ведь вы бы не пристрелили просто так даже собаку, верно?
Рэнделл покусывал губу, разрываемый двояким чувством. Сейчас Хоуг казался ему порядочным человеком.
— Проходите, — хрипло велел оп, рывком распахнув дверь.
— Спасибо, мистер Рэнделл. — Хоуг неуверенно переступил порог.
Рэнделл собрался закрыть дверь.
— Вы мистер Рэнделл? — Еще один совершенно незнакомый мужчина стоял на пороге с пакетами.
— Да, — сказал Рэнделл, выуживая из кармана мелочь. — Как вы вошли?
— Да вместе с ним, — ответил мужчина, указав на Хоуга. — Просто вышел не на том этаже. Пиво холодное, шеф, — добавил он заискивающе. — Прямо со льда.
— Спасибо. — Рэнделл добавил еще мелочи к чаевым и закрыл за посыльным дверь.
Он поднял пакеты с пола и направился на кухню. Надо выпить немного пива, решил он, сейчас оно как нельзя кстати. Он сложил пакеты на кухне, вытащил одну из банок, нашарил в ящике ножик и собрался откупорить.
Хоуг нервно переступил с ноги на ногу, и это привлекло внимание Рэнделла — он так и не предложил гостю сесть.
— Садитесь!
— Благодарю вас.
Хоуг неловко присел.
Рэнделл снова занялся своим пивом, но тут же понял, что попался в собственную ловушку. Черт бы побрал его дурацкое пристрастие к хорошим манерам. Он просто не мог не предложить Хоугу выпить вместе с ним.
С секунду Рэнделл колебался, а потом подумал: ни ему, ни Синти от этого вреда не будет.