Косси вел себя спокойно, его знакомые тоже не вызывали у меня подозрения, и спустя две недели я сам предложил ему сыграть в шахматы.
— Отвали, болван, — процедил он. — Я не хочу иметь с тобой больше никаких дел.
— Смитон интересовался, собираюсь ли я играть в турнире, — осевшим голосом сказал я, не понимая, в чем дело. — Он также спрашивает, почему я больше не практикуюсь в русском.
— Так и быть, — согласился Косси, — присядем в сторонке.
— Есть новости? — спросил я, когда мы начали расставлять фигуры.
— Когда будут, я сам тебе сообщу, — поморщился Косси.
— Послушай, Косси, — сказал я, — мне все это не нравится. Говорят, спецтюрьма на острове Уайт почти готова. Меня в любое время могут туда перевести.
— Ничего ускорить нельзя, — оглядываясь по сторонам, прошептал Косси, — все должно быть продумано до мелочей. — Он сделал ход. — Я не знаю подробностей, но слышал, что ребята каждый раз разрабатывают отдельный план. За что, ты думаешь, с тебя взяли пять тысяч монет? Сам ведь вроде не дурак, должен понимать.
— Мне кажется, мне не доверяют, — глухо сказал я.
— А ты как думал, — смерил он меня холодным взглядом. — Часть твоих денег пошла на проверку. Оказывается, у тебя любопытное прошлое. Не понимаю, как это ты на этот раз засыпался!
— Рано или поздно это случается с каждым из нас, — сказал я. — Меня продали, Косси, как и тебя.
— Но я-то знаю, кто это сделал, — сказал он. — И эта гнида еще заплатит за это, когда я отсюда выйду.
— Лучше рассчитайся с ним, пока ты здесь, — сказал я. — Тогда у тебя будет алиби.
— Интересная мысль, Рирден, — улыбнулся Косси.
— А почему ты думаешь, что я не знаю, кто меня сдал легавым? — спросил я. — У меня просто нет здесь связей на свободе, чтобы устроить ему автокатастрофу.
— Я мог бы тебе помочь, — сказал Косси.
— Если твои друзья вытащат меня отсюда, я сам с ним разберусь. Кстати, они уже навели обо мне справки в Южной Африке? Надеюсь, они удовлетворены?
— Да, ты выдержал экзамен. Оказывается, там у тебя много друзей, — мимо нас прошел Смитов, и Косси воскликнул: — Да не так же, идиот! Три хода, и я ставлю тебе мат. Нет, все-таки для турнира ты явно слабоват.
На лице Смитона не дрогнул ни один мускул.
Косси как в воду смотрел: я не сыграл в турнире, но не из-за того, что слабовато играл в шахматы. Спустя два дня Косси сам подошел ко мне и сказал, что все решено, побег состоится в субботу, ровно в три часа, во время прогулки.
— И как же все это будет обставлено? — поинтересовался я, борясь со спазмом в желудке.
— Ты когда-нибудь видел, как украшают к Рождеству улицы? — спросил Косси. — Короче говоря, подъедет большой автокран с платформой, как у электриков, устанавливающих праздничные гирлянды и красочные щиты. Ты понял?
— Понял, — сказал я. — В аэропорту Яна Смита в Йоханнесбурге их используют для обслуживания больших самолетов. Называют такие машины «вишнесборщиками».
— В самом деле? — не без интереса переспросил он. — Любопытно. Короче, такой «вишнесборщик» подъедет в субботу к тюремной стене, опустит платформу со стрелы крана, и тебе останется только на нее запрыгнуть. Не успеешь и глазом моргнуть, как очутишься на свободе. — Он оглянулся по сторонам. — В это время начнется небольшая заварушка, но ты на нее не отвлекайся, делай свое дело. И еще: если тебя вытащат, но у тебя не окажется денег, не обижайся. Понял?
— Братва получит деньги, — сказал я.
— Тогда до субботы. Да, чуть было не забыл! — хлопнул он себя по лбу. — С тобой побежит еще один человек, и ты должен будешь ему помочь.
— Кто именно? — насторожился я.
— Слейд! — улыбнулся мне Косси.
У меня отвалилась от удивления челюсть.
— Ты спятил? — наконец спросил я.
— Ты не желаешь свободы другим? — осклабился он.
— Но ведь он едва ползает на своих костылях! — возмутился я. — Как же, хотел бы я знать, он побежит?
— Ты ему поможешь, Рирден, — холодно сказал Косси. — А костыли ему нужны как мертвому припарки. Он вполне способен доковылять до платформы. А там ты ему поможешь.
— Черт ему помощник, — отрезал я. — Не хватало мне попасть в изолятор на шесть месяцев. А оттуда меня уж точно упекут на остров Уайт или куда-нибудь еще подальше.
— Но ведь то же самое грозит и Слейду, — сказал Косси. — А ему тянуть еще сорок лет с хвостиком. И вот что я тебе скажу, Рирден: этот парень для нас поважнее тебя. Знал бы ты, сколько денег за неги отвалили! Так что лучше помалкивай и делай, что тебе говорят. А в спецтюрьму тебя хотят перевести уже в следующее воскресенье. Понял?
— Ну, приятель, это уже игра не по правилам, — хмыкнул я.
— А ты что, стал вдруг патриотом? Тебе не нравится, что Слейд шпион? Значит, пусть гниет здесь еще сорок лет?
— Да мне на все это наплевать! — вскипел я. — Главное, мой побег может сорваться из-за русского шпиона. Зачем мне дополнительные хлопоты? Я плачу сполна, как договорились.
— Спокойно, Рирден, мы все это учтем. Если поможешь Слейду, мы скостим тебе десять тысяч. По рукам?
— Нужно подумать. А тебя уполномочили делать мне такое предложение?
— Можешь не сомневаться, — успокоил меня Косси, — главное, помоги ему залезть на платформу.
— И это все? — уточнил я, недоверчиво глядя на Косси.
— Да, все. А когда окажетесь по другую сторону стены, о вас позаботятся. Так что ты уж постарайся, помоги Слейду вскарабкаться на платформу по канату. Руки-то у него сильные, а вот бегает он, конечно, слабовато: со стальными крюками в тазобедренных суставах особенно не разбежишься.
— Ладно, — согласился я, — но не мешало бы с ним переговорить.
— Нет, — сурово взглянул на меня Косси, — не смей даже подходить к нему. Это часть плана. Он сам знает, что нужно делать. Ну, до встречи во дворе в субботу, — хлопнул он меня по плечу, и в это время как раз зазвенел звонок, оповещающий заключенных, что время прогулки истекло.
За оставшиеся до субботы три дня меня дважды переводили из одной камеры в другую, и всякий раз меня прошибал пот. Я перестал заниматься русским языком и переключился на английскую литературу, но и она меня слабо успокаивала: из головы не выходила мысль, что администрация пронюхала о готовящемся побеге.
Я приглядывал за Слейдом. Ноги его и в самом деле были слабоваты. Однажды он заметил, что я за ним наблюдаю, но даже не моргнул глазом. Косси с ним не общался, видимо, у «постановщиков» в тюрьме были и другие связные.
Я старательно убирался в холле, не желая привлекать к себе внимание надзирателей какой-нибудь мелкой оплошностью. Даже в субботу утром я потрудился на славу, но ел без аппетита. В отличие от меня Слейд тщательно вылизал свою тарелку.
В половине третьего нас вывели на прогулку. Кто-то стал гонять мяч, но большинство просто слонялось по двору, греясь на солнце и любуясь голубым небом. Я подошел к Косгроуву, и мы вместе с ним прогулялись вдоль стены.
— Я покажу тебе место, напротив которого тебе нужно будет встать и ждать моего сигнала Понял? — сказал мне шепотом Косси.
— Я не дурак, — ответил я.
— Надеюсь, — ухмыльнулся он. — Мы уже подходим. Взгляни-ка на стену!
Я взглянул и едва не прыснул со смеху: на стене мелом был изображен мужской детородный орган.
— Именно там и опустится платформа, — продолжал Косси, даже не улыбнувшись. — Дойдем до конца стены. — Он оглядел двор, как строгий преподаватель физкультуры. — Может, придется подпрыгнуть, но с платформы спустят канат, это облегчит задачу.
— Подпрыгнуть? — насторожился я. — А как же Слейд?
— Сперва ты его подсадишь, а уже потом полезешь сам. Понял? — Косси сделал вид, что увлечен игрой в другом конце двора.
— Но тогда ему придется бросить костыли! — сказал я.
— Ясное дело, — буркнул недовольно Косси, и мы пошли назад. Слейд уже стоял рядом с гигантским фаллосом, опираясь на костыли.
— Оставайся здесь и жди, пока появится платформа, — сказал Косси и взглянул на зажатые в кулаке женские часики. — Еще есть в запасе двадцать минут.
— Откуда у тебя это? — поинтересовался я.
— Не твое дело, — сказал Косси. — Через двадцать минут их у меня уже не будет. Надзиратели перевернут вверх дном всю тюрьму, но часиков у меня им не найти, — зловеще осклабился он. — Ну, я пошел. Без двух минут три ребята затеют драку, и ты сразу же иди к отметине на стене. Только не суетись и не вздумай бежать. Понял? Не отвлекайся, что бы ни происходило вокруг, делай свое дело. Когда платформа зависнет над землей, подставишь Слейду спину, а потом вскарабкаешься по канату сам. Все очень просто.
— Все будет хорошо, Косси, — сказал я.
— Удачи тебе, Рирден. От рукопожатий воздержимся. Прощай. Осталось пятнадцать минут.
— Постой, — сказал я. — А как же насчет телекамер на стене?
— О них позаботились, — успокоил меня Косси. — Ну, я пошел.
Я остался один и еще раз взглянул на стену. Мои ладони вспотели, когда я увидел натянутую над ней колючую проволоку. Не приведи Господь зацепиться за нее! Я обтер руки о штаны и опустился на корточки.
Слейд с невозмутимым видом стоял напротив меня один: видимо, всех заранее попросили держаться от него подальше, а желающих ослушаться совета крутых парней с крепкими кулаками в тюрьме не нашлось. Кому охота стать жертвой несчастного случая?
Косси непринужденно болтал с кем-то из заключенных, время от времени они дружно смеялись, и мне оставалось надеяться, что не надо мной. Впрочем, если Косси сыграл бы со мной злую шутку, нам с ним было бы тесновато в этой тюрьме. Но сердце подсказывало мне, что это не розыгрыш.
Четверо надзирателей с каменными лицами прохаживались по двору, присматривая за прогуливающимися заключенными, еще двое наверняка наблюдали за ними из окон. Улица за тюремной стеной им оттуда тоже была видна. Неужели, подумал я, они такие дураки, что допустят, чтобы автокран остановился рядом с тюрьмой? От этой мысли у меня по спине пробежал холодок.