— Вас подвезти, мадам? — спросил я, высунувшись из окна.
— Где вы были? — гневно сверкнула глазами миссис Смит. — Я стою здесь как дура, ко мне уже трижды подъезжали.
— Это же ирландцы, — сказал я. — Разве они пропустят хорошенькую женщину? Садитесь, я положу чемоданы в багажник.
Спустя три минуты мы уже мчались по шоссе в направлении Кратло.
— Однако вы бьете все рекорды, — сказал я. — Подвернулся удачный рейс?
— Я прилетела на собственном самолете, — не поворачивая головы, ответила миссис Смит.
— Бесстрашная летчица! — сказал я. — Но к чему все эти воздушные трюки?
— Мне не понравилось кое-что из того, что вы сказали мне по телефону.
— Что именно?
— Ваши слова о сокращении потерь. Мне это совершенно не нравится.
— Мне тоже, — кивнул я, — но выбор у нас не так уж велик.
— Как вы могли упустить Слейда?
— Его увезли, и я ничего не смог сделать.
— Но вы же могли как-то предотвратить это!
— Перерезать ему ночью горло? — покосился я на нее.
— Но почему же именно так, — растерялась миссис Смит. — Я, право же, совсем не это хотела сказать.
— Со стороны легко давать советы! Эти «постановщики» очень ловкие бестии, гораздо ловчее, чем мы предполагали. Слейд сказал, что они могут работать на русских или же подготовлены русскими. Одно можно утверждать наверняка: это не обыкновенные уголовники.
— Мы к этому еще вернемся, — перебила меня миссис Смит. — Куда сейчас мы направляемся?
— Хочу взглянуть на домик, где нас держали взаперти. Может быть, удастся там что-нибудь найти. Впрочем, мы уже приехали, — сказал я, заметив впереди пожарную машину.
— Здесь нам вряд ли удастся что-либо обнаружить, — сказала миссис Смит, глядя на обгорелые останки дома. — Зачем они сожгли его?
— Это не они, — не совсем скромно сказал я. — Это сделал я.
— Что здесь стряслось? — высунувшись в окно, спросил я у проезжавшего мимо велосипедиста, угловатого седого старичка.
— Небольшой пожарчик, — улыбнулся он мне беззубым ртом, притормаживая возле обочины. — Как в Северной Ирландии, ей-Богу! Один бедняга сгорел до костей.
— Это ужасно! — воскликнул я.
— Ваш приятель, не так ли? — хитро подмигнул мне старичок.
— Нет, что вы! — замахал я руками. — Я просто проезжал мимо, увидел пожарные машины…
— Природное любопытство, значит! — усмехнулся старик. — Понимаю. Но там не все так просто, там были еще люди, и всех их теперь разыскивает гарда.
— Гарда! — переспросил я.
— Да, люди в голубых мундирах, естественные враги всех порядочных людей. В Англии их называют полицейскими.
Старик многозначительно кивнул на стоящую впереди, в сотне ярдов от нас, полицейскую машину, от которой к нам уже направлялся один из стражей порядка.
— Нам лучше поторопиться, дорогой, — сказала миссис Смит. — До вечера нужно успеть добраться до Роскоммона.
— Так вы же едете не по той дороге, — заметил хитрый старичок. — Роскоммон совсем в другой стороне.
— Да, но мы хотим по пути навестить друзей в Эннисе, — сказал я.
— Тогда все правильно, это прямо по курсу, — кивнул цепкий старикан. — Желаю удачи в Ирландии вам, сэр, и вашей прекрасной супруге.
Я улыбнулся ему на прощанье, и мы тронулись с места.
— Если они тщательно проведут вскрытие, то найдут пулю, — сказал я, убедившись, что полицейский автомобиль не следует за нами.
— Вы убили его? — невозмутимым тоном поинтересовалась миссис Смит.
— Не я, это произошло случайно: он сам выстрелил в себя в суматохе. — Я снова взглянул в зеркало. — Но он был прав, должен я вам сказать.
— Кто? Тот, кто выстрелил в себя?
— Нет, этот старик. Вы действительно прекрасны. Как чувствует себя Макинтош?
— Я позвонила в больницу перед вылетом из Лондона, — сказала миссис Смит. — Пока все без изменений. Так вы считаете, что это не несчастный случай?
— Судите сами: поздно вечером он переходит улицу в Сити, и его сбивает машина. Приблизительно в то же время Толстомордый — Джонс — сообщает мне, что ему точно известно, что я не Рирден. Нет, это не случайность.
— Но как они узнали? — нахмурилась миссис Смит.
— Я им не говорил, — криво усмехнулся я. — Так что остаетесь вы с Макинтошем.
— Только не я, — сказала она. — А почему вы подозреваете Макинтоша? Он всегда разбирался в людях, но… — она запнулась.
— Что — но? — спросил я.
— Ведь вам известен номер счета в швейцарском банке, на котором лежит сорок тысяч фунтов…
Я покосился на миссис Смит: она сидела, выпрямив спину и глядя прямо перед собой, на щеках ее горел румянец.
— Так, приехали, — сказал я. — Значит, вы подозреваете меня в предательстве?
— А у вас есть другое объяснение? — спросила она.
— Пока ничего не приходит на ум, — сказал я. — Кстати, о деньгах. Вы привезли их?
— Вы слишком спокойно относитесь к этому, — резко заметила она.
Я тяжело вздохнул и притормозил машину на обочине.
— Если вы уверены, что я продался, — сказал я, протягивая ей свой пистолет, — возьмите это и воздайте мне должное.
Увидев пистолет, она сперва смертельно побледнела, но тотчас же залилась краской и отвела взгляд.
— Простите, я не должна была этого говорить.
— И все же сказали либо подумали. Нас осталось толь-кое двое, и, если мы не будем верить друг другу, мы ничего не добьемся. Значит, вы никому не могли проболтаться?
— За это я ручаюсь, — сказала она.
— И я не мог проговориться, — сказал я, убирая в карман пистолет. — Остается один Макинтош.
— Я в это не верю, — сказала она.
— С кем он встречался до этого «несчастного случая»?
— С премьер-министром и с лидером оппозиции, их обоих беспокоило отсутствие сведений о Слейде. На носу выборы, и премьер-министр счел необходимым поставить в известность лидера оппозиции.
— Полагаю, он имел на это право, — заметил я. — Это не партийное дело. Кто еще знал об операции?
— Лорд Тэггарт и Чарльз Уилер, член парламента.
— Я знаю Тэггарта, — сказал я. — Он был начальником Слейда. А о чем разговаривал Макинтош с Уилером?
— Я не знаю, — пожала плечами миссис Смит.
— Почему Макинтош не поставил вас в известность об этом разговоре?
— Он никогда ничего не утаивал от меня, но на этот раз его сбил автомобиль…
— Послушайте, как вас на самом деле зовут? — спросил я.
— Можете называть меня Алисон, — неохотно сказала она.
— Так что будем делать, Алисон? — спросил я.
— Прежде всего проверим ирландские адреса из записной книжки Джонса, сперва в Клонглассе, а потом — в Белфасте.
— Боюсь, это будет нелегко сделать, поскольку первого адреса, собственно говоря, никакого и нет, есть только заметка на память: «Послать Тафи в Клонгласс».
— В любом случае нужно попробовать, — сказала Алисон. — Это не так уж и далеко отсюда.
Зарезервировав номер в гостинице в Галвее, мы отправились в Клонгласс, находившийся в двадцати пяти милях к западу на побережье, — судя по карте, ни гостиницы, ни мотеля там не было, поэтому-то мы и подстраховались. Клонгласс действительно оказался довольно-таки диким местечком с видом на фиорд: несколько домишек, крытых соломой, с непременной грудой торфа во дворе. Все это не вселяло оптимизма.
— Что будем делать? — спросил я Алисон, остановив машину. — Ума не приложу, с чего можно начать в такой дыре.
— А я знаю, — улыбнулась она и вылезла из машины.
Мимо нас по дороге ковыляла морщинистая старуха в черном, и Алисон направилась прямо к ней. К моему удивлению, она заговорила со старухой на каком-то непонятном мне языке.
— Я и не знал, что вы говорите по-ирландски, — сказал я, когда спустя минуту она вновь села в машину.
— Да, я владею гэльским, — сказала она. — Поехали!
— Куда? — опешил я.
— Туда, где можно узнать все местные новости, — в магазин.
Магазин на поверку оказался обыкновенной лавчонкой, однако он имел одно достоинство: в нем находился бар. Поговорив с барменом на тарабарском наречии, Алисон обернулась ко мне и спросила, пью ли я виски.
— Представьте себе, пью, — сказал я.
— Побеседуйте с этим джентльменом, — кивнула Алисон на бармена, — его зовут Син О’Донован. А я тем временем потолкую с местными дамами. Син О’Донован говорит по-английски.
— Это верно, подтвердил бармен, наливая мне в бокал примерно десятую часть содержимого бутылки. — Я владею английским. Во время войны служил в британской армии. — Он выставил на стойку еще один бокал. — А у вас что-то вроде отпуска?
— Да, мистер О’Донован, — сказал я. — Хочу немного попутешествовать. Ирландия — замечательная страна!
— Вы, англичане, всегда выказываете восхищение нашей страной, — ухмыльнулся бармен. — Предлагаю тост! — И он сказал что-то по-ирландски. Я ответил ему по-английски, и мы выпили.
— Повсюду в Ирландии я нахожу следы одного своего приятеля, — как бы между прочим обронил я, когда мы немного поболтали о том о сем. — Но вот встретиться с ним нам никак не удается. Любопытно, не заглядывал ли он сюда? Его зовут Джонс.
— Может быть, он валлиец? — спросил О’Донован.
— Сомневаюсь, — покачал я головой. — Он англичанин.
— Ничего о нем не слыхал, — сказал О’Донован. — Может быть, он из Большого Дома? Но эти парни держатся особняком. Они закупают все, что им нужно, в Дублине, а на нас, провинциальных торговцев, им наплевать. Вот мой отец — раньше он был здесь хозяином — поставлял продукты в Большой Дом.
— Задирают нос? — понимающе улыбнулся я ему.
— Нынешний хозяин бывает здесь один-два раза в год, когда приплывает с Другого острова. Вы меня понимаете?
— А разве не вы хозяин магазина? — наконец сообразил я. — Хозяин — англичанин? — Под Другим островом, как я смекнул, подразумевалась Англия.
— Может показаться, что он один из тех англичан, которые питают слабость к тихим уголкам Ирландии, — покосившись на меня, продолжал бармен, и мне в голову закралась мысль, что я разговариваю с активистом ИРА: похоже было, мистер О’Донован любил только тех англичан, которые живут у себя дома, хотя со мной и был весьма любезен.