— Я всего лишь передаю вам рассказ Нэнси. Мы все в курсе, что она нездорова, мистер Эббот. Но она утверждает, что Макгрудеры, оказывая вам услугу, напоили ее и втянули в историю, где ее сфотографировали при компрометирующих обстоятельствах. Потом эти фотографии послали вашему отцу, чтобы вы уж наверняка стали единственным наследником. Она говорит, что вы с отцом пытались тогда же поместить ее в сумасшедший дом, но она сбежала и долго скрывалась, пока вы ее не поймали и не отправили на «Остров надежды».
Дэна разыграла все прекрасно. Я следил за его лицом. Он имел возможность среагировать по-разному, на выбор. Попытался изобразить возмущение, и это ему почти удалось. А за такими «почти» всегда следует внимательно следить.
— Вы что, собираетесь убеждать меня, что она сможет заставить кого-нибудь поверить в такую чушь?!
— Поверят-то не обязательно, но, возможно, захотят это проверить, — спокойно отозвался я.
— Нос какой стати?
Я кивнул Дэне. Она достала из своей огромной дорожной сумки фотографию. Я вынул ее из конверта, наклонился и передал Алексу Эбботу. Он взял ее дрожащими руками и внимательно на нее уставился. Потом судорожно сглотнул и тихо выговорил:
— Но этого снимка не было… — Однако тут же взял себя в руки. — Ей прислали это? Моей сестре прислали этот снимок?
— Он не единственный. Все остальные лежат в сейфе у мистера Берли.
— Но как они могли к ней попасть? Ведь у нее их не было, когда ее туда привезли!
— Она получила их по почте, — сказал я. — Мистер Эббот, а что вы такое начали говорить? «Этого снимка не было…» Где его не было?
Он широко раскрыл глаза и печально улыбнулся.
— Полагаю, мне следует быть с вами откровенным.
— Мы были бы вам весьма признательны, — отозвалась Дэна.
— Я готов согласиться, что совершил ошибку, когда отправил ее к Макгрудерам. Я считал их веселой супружеской парой и думал, что с ними Нэнси развеется и избежит всяческих неприятностей. Я даже не мог предположить, что они занимаются такими вот вещами. — Он вернул мне фотографию.
— Я ожидал от вас более гневной реакции, — заметил я.
— По правде говоря, там были и другие снимки с Нэнси. Их прислали моему отцу вместе с запиской, в которой требовали денег. У него с Нэнси было очень неприятное объяснение. Потом она уехала. Он показал мне фотографии. Папа пришел в отчаяние. Сердце его было разбито. Он попросил меня уничтожить фотографии, что я охотно выполнил. Через несколько дней, когда Нэнси уже уехала, кто-то позвонил отцу по телефону насчет денег. Он велел им убираться к черту и сказал, что ош! могут делать с фотографиями все, что им заблагорассудится.
— С полицией он не связывался?
— Нет.
— Звонивший угрожал ему?
— Нет. Папа сказал, что он был достаточно любезен. Ему показалось, что говорил тот человек с британским выговором, свойственным низшим классам. Сказал, что, возможно, перезвонит попозже, но, насколько я знаю, так и не позвонил. Один из снимков запечатлел… ну, в общем, там был изображен Вэнс Макгрудер с моей сестрой. Признаюсь, я был взбешен и отправился к нему. Он был один в доме — Пэтти ушла от него. Позднее я узнал, что их брак признали фиктивным. Казалось, он не испытывал ни чувства вины, ни стыда — просто глубокое безразличие. В общем, ничего у меня с ним не вышло, не смог я к нему подступиться. Он заявил, что в няньки ни к кому не нанимался, а если у меня сложилось другое впечатление, то это мои проблемы. Где Нэнси, он не знал, да это его и не волновало. А я-то рассчитывал, что она там, с ними. Еще я поинтересовался, кто фотографировал… этот цирк.
— Он знал — кто?
— Нет. Ответил, что никто из участников оргии ничего не фотографировал. Предположил, что снимали сильным объективом.
— Но он хотя бы удивился при виде этих снимков?
— Нет. Я даже подумал, не обращались ли уже и к нему с требованием денег.
— И вы его об этом спросили?
— Нет. Он казался обеспокоенным, и ему явно не терпелось меня поскорей выпроводить.
— Вы знаете кого-нибудь из людей, изображенных на увиденных вами снимках?
— Рядом с Макгрудером один парень, художник, которого я… — Он внезапно замолчал и, нахмурившись, посмотрел на нас. — Ас чего вы так интересуетесь этими снимками, мистер Макги?
Я пожал плечами.
— Думаю, это вполне естественно. Мистер Берли тоже интересовался. Они в некотором смысле влияют на самооценку девушки. Пожалуй, если бы она решила, что это действительно заговор, что все было подстроено, то почувствовала бы себя лучше.
— Мистер Макги, если у Нэнси и были когда-либо шансы унаследовать половину имущества, то они исчезли задолго до этой истории с фотографиями, поверьте мне. Естественно, я буду материально поддерживать Нэнси до конца ее жизни. Но ваши вопросы, пожалуй…
— О, мистер Эббот, не думаю, что она причинит вам большие неприятности.
— Не понимаю, как она вообще может причинить мне неприятности.
Я улыбнулся и снова пожал плечами.
— Возможно, институт захочет пригласить адвоката, чтобы дать ей профессиональный совет. Вы ж понимаете, мало ли что бывает. А вы говорите, что состояние весьма значительное… Ну а… ее история звучит вполне правдоподобно. Возможно, все это повлечет за собой лишь отсрочку официального утверждения завещания…
Он изучал ноготь на своем большом пальце. Отгрыз от него кусочек, поднялся на ноги, подошел к окну и остановился, переминаясь с ноги на ногу.
— Говорите, она кажется счастливой там, на острове?
— У нее там есть друзья. И иллюзия свободы.
Не поворачивая головы, он процедил:
— А это ухудшение, о котором вы говорите, оно прогрессирует?
— Судя по всему.
— Если я буду оплачивать дополнительное лечение, скажем… ну, еще месяцев шесть, к концу этого периода она…
— Пусть будет восемнадцать месяцев.
— Согласен на год. Но не больше!
— Я так и передам мистеру Берли.
Он глянул на часы.
— Элейн нервничает, если я оставляю ее там слишком надолго. Гм… спасибо за информацию. До свидания. — Он вышел, не глянув ни на кого из нас.
Когда мы спускались в лифте, Дэна посмотрела на меня и медленно покачала головой:
— Ну вы и молодец, Трэв. Вы превзошли все мои ожидания. У вас ни стыда, ни совести. Вы просто мерзавец, Трэв. И вам чертовски хорошо известно, что он решил, будто вы намереваетесь поделить дополнительную сумму с мистером Берли. Он считает, что вы собираетесь предъявить иск от ее имени, если он не заплатит. А как вы держались — весь из себя такой добродетельный и любезный! Ну и ну!
— Такие люди верят только в корысть и мошенничество.
— После общения с такими людьми мне хочется долго и тщательно отмываться. Лучше бы его не оставляли наедине с его дорогим папочкой — парнишке явно невтерпеж.
Прежде чем завести мотор, я повернулся к Дэне и сказал:
— Итак, подведем итоги.
— Что? Ах да. Фотографии были сделаны не по его заказу. Человек, сделавший или распорядившийся их сделать, говорит с простонародным британским акцентом. Макгрудер знал о фотографиях. Так… что же еще? Дайте подумать. Ах да, брак Макгрудеров признан фиктивным. Я что-то упустила?
— Вы тоже молодец, Дэна.
Итак, мы снова направились в центр города. Сан-Франциско — самый унылым город Америки. Но это для меня. А те, кто недавно приехал сюда, возможно, с этим не согласятся. Их, вероятно, очаровывают эти улицы, круто поднимающиеся вверх; этот мост над страной красных деревьев, такой загадочный в туманную ночь; эти расположенные по соседству и в то же время такие обособленные кварталы — китайский, испанский, греческий, японский; беззаботные нарядные женщины, а также железная хватка столпов города, благодаря которой он обеспечил себе главенствующее положение в культуре. Новичков это, может, и впечатляет.
И все же многие из нас когда-то любили этот город. Сан-Франциско напоминал необузданную, эксцентричную, но по-своему милую девушку, любительницу прогулок под дождем, с серыми глазами и копной темных волос — гибкую, веселую девушку, способную смеяться не только над вами и вместе с вами, но порой и над самой собой. Мастерицу рассказывать разные необычные и милые истории. Девушку, которую хочется любить горячей, пьянящей любовью.
Но она не ценила эту любовь. Случалось, раздавала ее направо и налево, а теперь вот продает ее туристам. Она уже давно всего лишь пытается подражать самой себе. Фигура ее расплылась. Все, что она говорит, — механическое повторение заученных наизусть фраз. А цены за разные циничные, бесстыдные услуги она все более завышает…
Может быть, если вы родом из Дэйтона, Амарилло, Уиллинга, Скрэнтона или Кэмдена, этот город и покажется вам чудесным, потому что вы просто никогда не знали, каким должен быть город на самом деле. У Сан-Франциско была возможность исправиться, стать прежним, но он ее упустил и с тех пор катится под откос. Вот почему он нагоняет такую тоску на всех, кто знавал его в былые времена. Мы-то знаем, каким он был раньше и какой отвратительный выбор сделал. Он оттолкнул тех, кто любил его сильнее всех. Немногие пытаются сохранить в себе эту любовь. Но теперь все чаще в словах любви угадываются нотки неискренности.
ГЛАВА 8
Идти по остывшему следу — занятие порой жутко тоскливое, сопряженное со сплошными разочарованиями. Но на сей раз я бы этого не сказал. Расследование продвигалось весьма неплохо — возможно, потому, что нас было двое, и у каждого свои догадки, предчувствия, идеи, которые вместе уже составляли что-то.
Казуэлла Эдгарса мы нашли в Саусалито. Выглядел он фунтов на двадцать потяжелее, нежели на фотографиях. Жил он в невообразимом беспорядке — настоящем хлеву, хотя и в дорогом доме, принадлежащем костлявой блондинке, которой уже основательно перевалило за пятьдесят. Одетая в крайне тесные брючки, она все время весело, по-девичьи подхихикивала. По ее словам, Кэсси как раз собирается хорошенько потрудиться, подготовиться к персональной выставке, которую она для него организует. У них была музыкальная система, вполне способная разнести стены дома, будь он чу