— Человека, который нагрел вас на сто двадцать тысяч, убили. Похоже было, что это дело рук Макгрудера, и его могли рано или поздно арестовать. Тогда ваше «веселье» фигурировало бы на судебном процессе. Я хотел с этим разобраться.
Шустрая рыжая лисица пристально посмотрела на меня своими лисьими глазами, мгновенно сообразив, что подразумевалось под моими словами. Она провела пальцами по горлу.
— Значит, от одного молодчика мы освободились, а?
— Да. И интуиция подсказывает мне, что от второго вас тоже успешно освободят. Вот что меня занимает в отношении вас, Ли. Взгляните только на список участников той пирушки. Нэнси Эббот — безнадежна. Вэнс, Пэтти и Сонни Кэттон мертвы. Фотограф мертв. Бедная малышка Уилли стала добычей лесбиянок.
— Вот как? Ну и что? Что же это, по-вашему: перст Господний? Кара за грехи? Не будьте ослом, Макги. Случается, любители групповухи и быстрее отбрасывают копыта. Может, потому, что тормоза у них плохо работают. Если бы такого рода развлечения приводили к гибели, население юга Калифорнии убывало бы на глазах. Значит, вы и вправду слегка забуксовали. Разве вы сами этого не заметили? Ах, черт возьми, не хочу я с вами ссориться! И ведь столько еще недель пройдет, прежде чем Дэна сможет опять работать в полную силу! Именно так мне сказали. Безусловно, я все это время буду выплачивать ей жалованье. И еще она имеет право на пособие по нетрудоспособности. Скотти все устроит и обо всем позаботится. Думаю…
К двери подошел Грем и поманил ее рукой. Извинившись, Лайза отошла к нему. Несколько минут они тихо разговаривали. Потом он удалился, а она неторопливо вернулась ко мне.
— Организуют встречу, которую я не рискну пропустить. Черт побери! А я ведь так хотела еще разок хотя бы навестить Дэну! Грем собирается тайком отвезти меня в город, а потом уже доставить туда моего двойника. Макги, миленький, мне нужно еще сделать кучу дел…
— Это ведь вы за мной посылали — не забыли?
Она щелкнула пальцами.
— Ах, ну конечно. Милый, вы получили тысячу на расходы? Вы ж понимаете, что по нашему с вами уговору вы должны раз и навсегда освободить меня от этой опасности. Ведь так? Все или ничего, сами понимаете. Если ваш план сработает, приезжайте ко мне, и мы все утрясем. Хорошо? Дорогой мой, я воистину люблю Дэну, как сестру, но больные люди так удручающе на меня действуют! Не могли бы вы подыскать для нее какое-нибудь небольшое миленькое ранчо или что-то в этом роде, и еще какую-нибудь женщину, которая бы о ней заботилась? Я попрошу Виктора Скотта урегулировать с вами все денежные вопросы. Вы не против? В конце концов, вы просто обязаны найти друг друга чертовски привлекательными. Слава Богу, перед лицом широкой публики я пока что совершенно чиста, ведь ни единая ниточка не связывает меня с Вэнсом. — Она легонько похлопала меня по щеке. — Будьте паинькой и позаботьтесь о нашей девочке. Передавайте ей от меня привет и привозите ее назад ко мне, когда она совсем поправится.
В четверг днем состояние Дэны удивительно улучшилось. Отечность прошла, но на месте синяков проступили лиловые пятна. Ее усадили в постели. Она подкрасила губы и приветствовала меня застенчивой улыбкой.
Мне позволили провести с ней час. Теперь уже ей не терпелось узнать, что же произошло. Зная, что это может ее утомить, я все же обязан был вкратце рассказать ей обо всем и проинструктировать, прежде чем ее станут посещать официальные лица с разными вопросами. Рассказал обо всем, в том числе и о плане поимки Богена.
Когда я вернулся в «Холлмарк» в четыре часа дня, меня ждала записка, из которой следовало, что мне надлежит связаться с какой-то телефонисткой в Лос-Анджелесе. Когда меня соединили, к телефону подошла Лайза, ликующая и захлебывающаяся от восторга:
— Макги, дорогой! Все вышло, как вы и говорили! Вы такой умный, такой проницательный! Его зацапали наши люди и отобрали этот жуткий пистолет, из которого он собирался меня застрелить. То есть не меня, конечно, а мою дублершу. А потом они отправились в его вонючую халупу и забрали все снимки, а его вместе с этим поганым пистолетом сдали в руки закона. Боже мой, я даже и не представляла, в каком чудовищном напряжении все это время находилась! А теперь испытываю такое облегчение!
— Тогда неплохо было бы вам поинтересоваться здоровьем Дэны.
— Да дайте же мне время, ради Бога! Ладно, так как она?
— Намного, намного лучше.
— Замечательно. Приятно это слышать.
— И хорошо бы нам с вами рассчитаться.
— Сама знаю. Черт возьми, да с чего вы такой кислый? Дайте-ка подумать. Так, сегодня у нас что? Четверг. Сейчас загляну в свою книжку… — Через пять минут ее голос снова раздался в трубке:
— Дорогой мой, я буду дома в понедельник днем. Прилетайте сюда, приедете ко мне, и мы все обсудим.
— Обсудим?
— Дорогуша, но ведь по- настоящему мы с вами никакого контракта не заключали, ведь так? А каких только опрометчивых обещаний не посулит испуганный человек! К тому же, по сути, вы-то лично не довели дело до конца, а?
— Что ж, в понедельник днем буду у вас, — отрезал я и положил трубку. Я и сам не знал, почему столь мрачно с ней разговаривал. Что-то было не так, но что именно?
В воскресенье днем наконец выяснилось, что пыталась подсказать мне моя интуиция. Мы с медсестрой помогли Дэне усесться в кресло на колесах, и я вывез ее в укромный уголок большого зала, залитого солнцем.
— Послушай, вот как я все спланировал, — начал я, держа ее руку в своей. — Дней через десять тебе позволят вставать, а потом пройдет еще, скажем, неделька, моя хорошая, и ты сможешь путешествовать — ну, например, по морю. Я отвезу тебя домой, мы соберем вещи и через несколько дней сможем отправиться в круиз. Ну, как тебе такая перспектива?
Дэна мягко, но решительно высвободила свою руку из моей. На меня она упорно не смотрела.
— Трэвис, ты был очень добр ко мне.
— В чем дело?
— Все было… каким-то дурманом, сумасшествием. На самом деле это была не я. Даже не знаю, как тебе объяснить. Я ведь не такая. Я замужем. Даже не представляю, как я могла повести себя так… безрассудно. Думаю, это потому, может быть, что я работала у нее. К ней я больше не вернусь.
Я легонько взял Дэну за подбородок и, повернув ее голову, заставил взглянуть мне в глаза. Я смотрел на нее, пока она не вспыхнула и не отвернулась. Да, она действительно думала то, что говорила. Новый взгляд на жизнь? Удар по голове может напрочь выбить из нее любовь. Когда на вас смотрят таким потухшим, безразличным взглядом, рассчитывать не на что. Теперь я понял, что подсказывала мне интуиция.
— Не стоит тебе здесь оставаться, — продолжила она. — Я хочу сказать, что сама сумею о себе позаботиться. Со мной все будет в порядке, это точно. И я очень хочу поблагодарить тебя за все. Мне так жаль, что я… заставила тебя тешиться несбыточными надеждами и…
— Ты ведь можешь по-прежнему говорить со мной честно, правда?
— Конечно.
— Как ты отнесешься к тому, чтобы я приходил сюда и навещал тебя, Дэна?
Какое-то время она колебалась, потом чуть вздернула подбородок.
— Я боюсь этого, Трэвис. Мне ужасно жаль, но это напоминает мне о вещах, которые я хотела бы забыть…
Что ж, в таком случае единственное, что нам оставалось, — это соблюсти ритуал прощания. Помимо обсуждения деталей и распоряжений, как поступить с ее вещами, и моего обещания прислать к ней сиделку, чтобы та отвезла ее назад в палату, в ритуал этот вошел и обмен рукопожатиями. Вот так, Макги, герой-любовник! А ведь это единственная женщина, которую я хотел бы удержать. Точнее, нет, не эту. Эту я просто не знал. Единственную женщину, которую я хотел бы удержать, убила Улка на пути к собственной гибели. А эта Дэна хотела забыть ту Дэну. И, черт возьми, скоро забудет. Так что, дружок, пожми руку своей возлюбленной, попрощайся и постарайся при этом не заметить, что она пытается скрыть явное облегчение.
В понедельник днем такси доставило меня к чугунным воротам перед резиденцией Лайзы Дин. Кореец распахнул их. Затем служанка провела меня в дом и тут же исчезла. В доме было так же тихо, как в тот раз, когда я приезжал сюда с Дэной. С огромных портретов на меня чувственно взирала из полумрака комнаты Лайза Дин.
Послонявшись по комнате, я бренькнул по паре клавишей белого с позолотой пианино. Лайза Дин стремительно вошла в комнату в черных трикотажных брючках и белой шелковой блузе навыпуск — очень эффектный наряд в сочетании с золотисто-рыжими волосами, на фоне комнаты, расцвеченной черно-бело-золотистыми красками. На ногах у нее были белые пушистые домашние туфли, в руке — белый конверт. Поспешив ко мне, она приподнялась на цыпочки, поцеловала меня с наигранной очаровательной застенчивостью милого ребенка и, взяв за здоровую руку, подвела к огромной кушетке в тени алькова.
— Как поживает наша дорогая Дэна? — поинтересовалась она.
— Ей значительно лучше.
— Когда же она сможет приступить к работе? Мне она так нужна, я просто в отчаянии!
— Какое-то время она будет нуждаться в отдыхе.
— Макги, милый, повлияйте на нее. Скажите, что Лайзе она так нужна, ну просто невозможно как!
— Передам ей это при первом же удобном случае.
— Ну, вы просто душка! А как насчет тех фото, что я вам отдала в Майами?
— Я уничтожил снимки, сделанные по моему заказу, там ваше лицо замаскировано. Когда вернусь, уничтожу и те, другие… если только вам они не нужны.
— Боже, да я их видеть не желаю! Милочек, а крошка Богенто, говорят, здорово того. Если бы он попробовал выстрелить из своей ржавой пушки, ему бы самому руку оторвало. Его собираются поместить в психушку.
— Итак, все в вашей жизни утряслось и пришло в норму, мисс Дин. И вы сможете теперь выйти замуж за своего милого друга. Примите мои поздравления. Это вы мои денежки держите?
Она протянула мне конверт. Неловко раскрыв его, я обнаружил, что он совсем легонький, а внутри — всего-то десять тысяч, и ни центом больше. Но не успел я и рта раскрыть, как она уже повисла на мне, смеясь и поддразнивая, со словами: