Память у меня действительно хорошая.
— Он сказал: «Если Честер до вас не доберется, можно устроить что-нибудь другое». Эти слова можно рассматривать как угрозу.
— Ну вот, — кивнул Трэпп. — Тут все ясно.
Я покачал головой.
— Не могу представить, чтобы Байрон в кого-то стрелял. Он бы с удовольствием убил вас при помощи тетушки Дессалины, но…
Трэпп раздраженно махнул рукой.
— Неужели вы верите в эту чепуху?
Ха. Я мог спорить на крупную сумму, что отныне Трэпп будет смывать кусочки ногтей в унитаз.
— Макинсон верит, — заметил я.
Трэпп пожал плечами.
— Молодежь теперь суеверная. Во что угодно готовы поверить. Вот, например, астрология. Или медные браслеты. Прямо средневековое мракобесие.
— Во всяком случае, — произнес Барнс, — мы расскажем об этом инциденте Шанку.
— А нельзя ли подождать дня два, я постараюсь от него как-нибудь избавиться?
В дверь постучали — вошел Оливер Фаррис, лицо у него ярко пылало.
— Что тут вообще происходит, а? — громко проговорил он. — Байрон Оверлэнд требует увеличить ему зарплату до тридцати пяти тысяч в год, это же почти в два раза больше, чем он получает сейчас! Он с ума сошел! — Фаррис достал носовой платок и вытер лоб. — А Макинсон… Вы никогда не угадаете, что сказал Макинсон.
Иногда я не могу удержаться:
— А Макинсон говорит, что если Байрон не получит надбавку, он уволится.
Фаррис повернулся ко мне.
— Вы-то здесь при чем?
Трэпп встал, вид у него был очень злой.
— Просто он подслушал дурацкий разговор, который у меня состоялся с Оверлэндом и Макинсоном. Но вы не беспокойтесь, платить Оверлэнду тридцать пять тысяч не придется. Его скоро посадят за решетку. В любом случае, он вынужден будет покинуть нас. А если Макинсону это не нравится, пусть тоже убирается к черту. — Он пошел к двери.
Фаррис успел схватить его за руку.
— Погодите минуточку, Хэм. Не предпринимайте опрометчивых шагов вроде увольнения Макинсона. Тогда-то уж мы точно потеряем «Тоуди д’ Оутс».
Трэпп, замерев, уставился на него.
— Райтбоу считает, что Макинсон — лучший творческий директор, которого он когда-либо видел. Он говорит, что ему не встречался человек с таким умом, который так хорошо понимает детей, а ведь «Тоуди д’ Оутс» ориентируется в своей продукции на детей.
— Это звучит как официальная рекомендация, — сказал Трэпп.
Так и есть. Райтбоу дал ему специальное письмо для представительства, он поместил его в рамку и повесил на стену.
Трэпп в задумчивости покусывал нижнюю губу.
— О’кей. Мне пора идти. Райтбоу сейчас как раз меня ждет.
Фаррис пожал плечами и вышел следом за ним, вид у него был расстроенный.
Барнс послал меня рассказать все Шанку — что я и сделал. Карлуччи тоже при этом присутствовал.
11
Порывшись в старых газетах, я собрал скудные факты по делу Лоутона Смита: суд, тюремное заключение, безвременная кончина. В заметке о суде, в частности, говорилось: «…Гибель миссис Эммы Мартин в машине, которую вел ее брат, Фримен Уилкес, ставится в вину водителю другой машины, который признал, что был в сильном опьянении. Обвиняемый приговорен к трем годам тюремного заключения».
Нашлось и краткое упоминание о его смерти через три с половиной года от неудачной комбинации виски и снотворного.
Заглянув в телефонный справочник, я нашел там миссис Лоутон Смит — хотя и не очень то на это надеялся.
— Миссис Смит, — произнес я в телефонную трубку, — я пони маю, что вам больно об этом говорить, но… Меня зовут Виргил Стейнбек, я журналист.
— Стейнбек?
— Да, я кузен знаменитого писателя. Я готовлю серию статей об ошибках правосудия.
— О…
— Я просматривал материалы судебных процессов по делам о гибели на дорогах, и мне кажется, что с вашим мужем поступили несправедливо. Конечно, у меня нет всех фактов, но…
Я сделал паузу. Интересно, какова будет ее реакция. Родственники осужденных всегда считают, что с ними поступили несправедливо.
Она вздохнула.
— Прошло так много времени…
— Если вы предпочитаете об этом не вспоминать…
— Теперь уже ничего не изменишь.
— Конечно, — быстро заговорил я, — если это было связано только с тем, что человек слишком много выпил, то для моей статьи не подходит, но у меня сложилось впечатление, что…
— Лоутон выпил, — прервала она меня, — управление потеряла другая машина. Столкновение лоб в лоб произошло на той полосе дороги, по которой ехал Лоутон. Уилкеса вынесло на встречную полосу на повороте.
— Гмм.
— Лоутон был пьян, и ему не следовало садиться за руль. Уилкес заявил, что на встречной полосе он оказался, когда попытался уйти от машины моего мужа, которую бросало из стороны в сторону.
— Ну… — начал я.
— Если вы попробуете проехать по тому повороту, то увидите, что Уилкес лжет. Это очень крутой поворот. Он не смог бы заметить петляющую машину на большом расстоянии и попытаться уйти от столкновения. Да я и не сомневаюсь, что машина Лоутона петляла.
— Может быть…
— Адвокат Лоутона дал нам очень плохой совет. Он сказал, что к людям, которые садятся за руль в нетрезвом состоянии, относятся с большим предубеждением, и если мы станем оспаривать это обвинение, Лоутону вынесут суровый приговор. Адвокат посоветовал Лоутону признать свою вину. В этом случае адвокат обещал сыграть на том, что у Лоутона никогда не было осложнений с законом и он не имеет репутации пьяницы. Возможно, тогда муж смог бы отделаться условным заключением и штрафом.
Все это было интересно, однако к нашим проблемам не имело отношения.
— Вероятно, стратегия оказалась неудачной.
— Да. Очень.
— Вы считаете, что эта ситуация ускорила смерть мистера Смита?
— Конечно. Он был очень чувствительный человек. А ему пришлось провести в тюрьме почти два года.
— Что побудило его совершить самоубийство? — спросил я и сразу пожалел о своей прямоте, услышав, как у нее перехватило дыхание. — Извините…
— Ничего. Я… — Ее голос пресекся. — Я никогда не знала точно. Но считаю, что адвокаты не имеют права играть вот так судьбами людей. Если бы мы сказали правду, отстаивали ее и проиграли — ну что ж, это было бы легче перенести.
— Это я могу понять.
Я поблагодарил ее и положил трубку. Желая показать Барнсу, что занят полезным, я написал отчет о деле Лоутона, первый экземпляр отдал ему, а второй понес Шанку.
Шанк и Карлуччи по-прежнему сидели в отведенном им офисе. Шанк прочел мой отчет с выражением вселенской скуки на лице.
— Это и все, что вы узнали о Лоутоне Смите?
— Да. А что, нужно было узнать больше?
Он швырнул мой отчет через стол Карлуччи.
— Любительский подход.
Карлуччи кивнул.
— Не понимаю, — сказал я. — Это же происходило десять лет назад.
Шанк ткнул в меня указательным пальцем.
— Сынок, если бы вы удосужились прочитать стенограмму судебного процесса по делу Лоутона Смита, вы нашли бы там совсем нелишнюю информацию.
— А именно?
— А именно то, что Трэпп был пассажиром в машине Лоутона Смита, когда произошла катастрофа. Тогда Трэпп отказался давать свидетельские показания, как вела себя машина Смита на дороге. Он заявил, что помнит только момент столкновения. И, кстати, Трэпп даже не знал, что Билл Смит — брат Лоутона.
Я покраснел. Во всем Барнс виноват — он же уверен, что Билл Смит ни при чем.
— Я думаю, что Барнс больше склоняется к Оверлэнду, так что… — неторопливо проговорил я. — Билл Смит, возможно, и ненавидит Трэппа, обвиняет его в том, что тот способствовал тюремному заключению и смерти брата, но вряд ли он стал бы ждать десять лет…
Карлуччи, разглядывая свои лакированные ботинки, сообщил:
— У Смита большие трения с Трэппом по работе. Прошлые и теперешние обиды могли его завести…
— Оверлэнд совсем ненормальный, — заявил вдруг Шанк. — Я лишь на минуту вышел из комнаты, и знаете, что он делал, когда я вернулся?
Я покачал головой.
— Собирал в конверт волосы с моего пиджака.
Я засмеялся.
— Какой псих будет делать подобные вещи? — задал Шанк риторический вопрос.
Если он ничего не знает, зачем ему об этом говорить? С другой стороны, это могло вывести его из равновесия.
— Волосы можно использовать не хуже, чем ногти, — пояснил я. — Тетушка Дессалина приготовит симпатичную куколку с вашими волосами.
До него не сразу дошло.
— Его мамбо будет втыкать булавки в меня?
Я кивнул.
— Правильно, — вставил Карлуччи. — Это ему так не пройдет. Или пройдет?
Шанк засмеялся.
— Я в это все равно не верю.
— И все же не оставляйте где попало кусочки ногтей, — посоветовал я, уходя.
Барнс по-прежнему терзал телефон.
— У меня есть для вас информация, — громко проговорил я, — но нужно, чтобы вы оторвались от телефона хотя бы на две минуты.
Он улыбнулся.
— Выкладывай.
Я рассказал ему о связи Трэппа с Лоутоном Смитом и о том, как Шанк посрамил меня.
— Интересно, — заметил он.
— Это дает Смиту неплохой мотив.
Он пожал плечами.
— Ну, — сказал я, — пойду расспрошу других служащих.
— Бельбель, — усмехнулся Барнс.
Телепатия, что ли? Здесь столько служащих, почему он сразу решил, что я начну с Изабель Белл?
12
Пятница мне запомнилась. Началась она с того, что Барнс пришел с котенком Шэйки в кармане. Настроение у Барнса было ужасное. Котенок так нервировал его собаку, что она обмочила все углы. Он устал вытирать лужицы. Но Барнсу удалось найти милейшую пожилую даму на Парк-авеню, которая согласна взять Шэйки. У нее уже есть четыре кошки, пятая будет очень кстати.
Телекамера под потолком зашипела, и раздался голос Трэппа:
— О, э, Берк, не могли бы вы зайти ко мне в кабинет? И прихватите Ларри.
Барнс злобно взглянул на камеру.
— О’кей.
Он водрузил Шэйки на стол, а я перед нашим уходом закрыл дверь, чтобы он никуда не сбежал.