— И вы не побоялись бы стрелять? — воскликнула изумленная мадам де Куртамберг.
— Нет, конечно.
Алоиз вздохнула, затем вызвала звонком горничную. Появилась небольшого роста молоденькая блондинка, почти дитя.
— Нужно как следует закрыть окна и двери, малышка.
— Я все проверю, — пообещала Марсель.
— Железные ставни надежно защищают окна. Я боюсь за двери, — продолжала старая дама. — Но пусть все эти приготовления не помешают нашему ужину.
— Сначала, если позволите, я все проверю.
— Буду вам признательна. Какая же вы смелая!
— Надеюсь, что это так, — улыбнувшись, сказала Марсель.
Она не верила в существование опасности.
У дома, низкого строения, напоминающего куб, было много окон, выходивших на все четыре стороны, а также две двери. Одна из них вела в сад и на дорогу, другая — во двор и парк. Решетка огораживала двор, где бегала собака по кличке Мюффа.
Марсель удостоверилась, что железные ставни на первом этаже заперты. Темнело, на востоке всходила огромная луна. Хозяйка и гостья поужинали при свете трех электрических лампочек. Луиза только что принесла кофе, и в этот момент залаяла Мюффа. На лай откликнулись собаки с соседних, довольно отдаленных ферм.
Мадам де Куртамберг с беспокойством прислушалась. Мюффа залаяла еще яростней и вдруг, что свидетельствовало о близкой опасности, по-волчьи завыла.
— Там кто-то есть! — тихо проговорила Алоиз, бледнея.
Она залпом выпила кофе. Тем временем Мюффа снова залаяла.
— Уверяю вас, они бродят вокруг дома! Боже мой! Они нас всех растерзают!
Марсель почувствовала, как бешено забилось сердце. «Только не надо бояться?» — убеждала она себя.
— Запоры очень надежные, мадам, — ничуть не дрогнувшим голосом сказала она.
Девушка зарядила ружье и пистолет. Алоиз смотрела на этот арсенал с явным страхом.
Лай Мюффы становился все яростней. Ухнули два выстрела. Собака взвизгнула и как-то странно зарычала.
Очевидно, стреляли в нее, и, увы, не промахнулись. Стало тихо.
— Мюффу убили. Теперь наша очередь, — в отчаянии простонала Алоиз.
В гостиную вбежала пожилая кухарка и малышка Луиза. В дверь, которая вела во двор, с силой стукнули — должно быть, какой-то дубиной. Раздался грубый голос:
— Мы знаем, что в доме только женщины. Откройте, и мы ничего с вами не сделаем. Иначе берегитесь!
— Служанка, что работала у старушек из Френеза и уцелела лишь чудом, рассказывала, что бандиты пообещали сохранить им жизнь, но слова не сдержали, — проговорила мадам Куртамберг и горестно вздохнула.
Снова раздался стук в дверь, Алоиз слабо вскрикнула и упала в обморок.
— Позаботьтесь о мадам, — велела Марсель прислуге.
Ей уже не было страшно — она вдруг почувствовала себя сильной.
Обморок Алоиз длился всего несколько мгновений. Вскоре она подняла голову и тихо произнесла:
— В моем секретере две тысячи франков. Ключ в сумочке. Предложите им эти деньги. Быть может…
Секретер находился на втором этаже.
— Я пошла за деньгами, — сказала Марсель. — Вы идите со мною. Сверху легче будет стрелять.
Она быстро отыскала ключи, открыла секретер и нашла деньги… С каждой минутой ее движения становились все уверенней. Вдруг девушка решительно распахнула ставни одного из тех окон, что выходили во двор, и крикнула:
— Мы вам не откроем! Мы прекрасно вооружены и будем защищаться. Но мы готовы отдать вам все деньги, какие у нас есть.
В свете луны она увидела трех мужчин — одного громилу и двух коротышек. Все трое были в масках.
— Сколько? — спросил громила.
— Две тысячи франков.
— Этого мало.
— Больше у нас нет.
Один из мужчин поднял руку, в которой был револьвер. Марсель, не медля, прицелилась из охотничьего карабина. Мужчина выстрелил. Пуля угодила в стену и отскочила от нее, Марсель тоже выстрелила. Мужчина вскрикнул, его правая рука повисла, револьвер выпал. Марсель быстро отступила в глубь комнаты, чтобы не стать мишенью для обстрела.
— Вы идиоты! — крикнула она. — Я стреляю лучше вас, и у меня хватит патронов, чтобы уложить десяток таких типов, как вы. Предупреждаю, что буду защищаться до последнего!
Наступило довольно долгое молчание. Затем громила крикнул:
— Отдайте ваши две тысячи франков, и мы не сделаем вам ничего плохого.
Марсель презрительно крикнула в ответ:
— Хватит с вас одних пуль!
— Тогда мы вышибем дверь?
— Попробуйте!
Раздались два выстрела. Марсель приблизилась к окну и дважды выстрелила. Она увидела, как один из бандитов выронил топор, которым пытался взломать дверь. Послышались ругань и стоны. Затем в ночной тишине отчетливо раздался звук шагов — разбойники спасались бегством. Их фигуры еще некоторое время виднелись среди деревьев аллеи. Одного из них почти волочил на себе громила, у третьего безжизненно висела простреленная рука.
Марсель переживала радость победы, которая тут же сменилась жутким животным страхом. Наконец она пришла в себя и спустилась на первый этаж. Алоиз была близка к обмороку.
— Ну что? Они сейчас вышибут дверь? — со стоном спросила Алоиз.
— Да нет, они уходят, — ответила Марсель. — Нам повезло: двое из них ранены.
— Ранены? — переспросила мадам Куртамберг. — И это ваших рук дело?
Она тотчас воспряла духом. Сообщение о том, что опасность миновала, повергло ее в безграничную радость.
— Вы — героиня! — промолвила она и тихо рассмеялась.
— Вы спасли нам жизнь! — Она поднялась со стула и обняла Марсель. Не думайте, что я когда-нибудь это забуду. Дитя мое, моя дорогая малышка. Не тревожьтесь за свое будущее. Я во всем помогу вам.
Молоденькая горничная и кухарка смотрели на Марсель так, словно перед ними было чудовище из ярмарочного балагана.
ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ
— Я рассчитывал пожить три дня в своем старом деревенском доме, — рассказывал Тарад, — и в первый же вечер по приезде понял, что сделал глупость. Уже около года в этой округе стало опасно жить: бандиты разграбили многие, расположенные вдалеке друг от друга дома и убили несколько человек. Это заставило меня призадуматься. Дом мой стоял на отшибе и не отличался особой неприступностью. Уже давно надо было взяться за его ремонт, но я так редко сюда приезжал! И потом я ведь приехал всего на три дня. Так, по крайней мере, я думал, направляясь сюда. Но теперь даже одна ночь тянулась слишком долго. Я мог бы уехать, оставив в доме тетушку Гронде, которая вела у меня хозяйство, и дядюшку Гронде, человека уже преклонных лет, но еще сильного. Однако я не хотел прослыть трусом…
Собираясь в дорогу, я совершенно забыл про револьвер, а в доме, кроме небольшого топорика и дубины, не было никакого оружия. Не ими же я стану отбиваться от вооруженных до зубов бандитов, которым местоположение моего дома позволит без какого-либо риска применить огнестрельное оружие.
«Какой идиотизм! — думал я. — Они легко убьют меня».
Я уже собрался было надеть пальто и пойти переночевать в деревенском трактире, когда в дверь постучали. «Вот они», — мелькнуло в голове. Сердце сжалось, мне показалось, что я теряю сознание, как вдруг на меня снизошло спокойствие. Я подошел к двери и громко спросил:
— Кто там?
— Заблудившиеся путники, — ответил грубый голос: — Мы хотели бы передохнуть.
Я очень хорошо уловил иронию в этих словах.
— Не хотел бы я очутиться на вашем месте в такую дождливую погоду, — ответил я. — Подождите, сейчас отодвину засов и впущу вас, раз вы этого хотите.
Преисполненный решимости, я отодвинул засов, повернул большой ключ и открыл дверь. В красноватом свете лампы увидел четверых мужчин. С них ручьем стекала вода.
— Вы изрядно промокли, — проговорил я. — Стаканчик вина вам не помешает. Входите же!
Они удивленно переглянулись. Затем один из них, громила с физиономией убийцы, ответил:
— Вы очень любезны. — И вошел в дом, а за ним все остальные.
То был страшный момент. Но я ни единым жестом не выразил беспокойства. Меня умиротворяло чувство неизбежности. Внезапно я заметил, что двое из гостей несут небольшой мешок. Разумеется, там были орудия пытки.
— Быть может, вы хотите есть? — спросил я. — К сожалению, не могу предложить ничего особенного — только хлеб, остатки мяса, немного окорока, две или три бутылки вина.
Громила с физиономией убийцы внимательно посмотрел на меня, потом проговорил:
— Очень вам благодарны! Будем рады всему, что у вас есть.
И вот я уже провел их в столовую и стал вынимать из буфета обещанные угощения. Мужчины со смущенным видом уселись за стол. Один из них был рослым, наполовину лысым, другой маленьким, его правое плечо казалось выше левого, парень с лицом крысы осматривался по сторонам с недоверчивым видом. У третьего была огромная, как морда гиппопотама, рожа. Наконец у четвертого, самого страшного, того, что со мной разговаривал, была физиономия убийцы.
— Мы вас не объедим? — поинтересовался вдруг он.
— Что вы, мне очень жаль, что мой стол так скуден, — ответил я.
— Тогда мы перекусим, — сказал он сурово своим спутникам.
— Мы долго шли и проголодались.
Они с жадностью поглощали съестное. Затем тот, кто был наполовину лыс, спросил с иронической улыбкой:
— Вы здесь один?
— Легкая добыча для бандитов.
— Но ведь если бы меня здесь не было, их добыча оказалась бы еще легче. Я в этом доме фактически не бываю… Впрочем, и взять-то здесь нечего.
— В том-то и дело, — произнес коротышка с крысиной мордочкой. — Но когда вы здесь, с вами и ваш бумажник.
Я засмеялся.
— Во всяком случае сегодня вечером это не имеет никакого значения. Завтра тоже… Знаете, сколько денег сейчас в моем доме?
— Нет, — произнес бегемотоподобный.
— Около пятидесяти франков и несколько су.
— Так я вам и поверил.
— Дело ваше, — ответил я.
Все четверо уставились на меня.
— Вы готовы побиться об заклад?
— Ставлю все пятьдесят франков против ста су! — ответил я равнодушным голосом.