не считалось неприкосновенным. Адвокат Бондлинг, казалось, дрогнул и закутался в свое пальто, защищаясь от жестокой невинности детства. Стражи не имели такой брони, но многие из них были отмечены в приказе. По одной простой причине. Они стояли в самом потоке людского прилива, который вспенивался вокруг них с криками «Куклы! Куклы!», пока само это слово не потеряло свое значение и не превратилось в дикий вопль сотен Лорелей[40], вызывая у полицейских желание крушить все вокруг.
Но они стояли непоколебимо.
И план Комуса был расстроен, хотя он предпринимал попытки. В 11.18 утра трясущийся старик, крепко вцепившись в руку маленького мальчика, пытался уговорить детектива Хагстрома открыть стеклянную дверь, «чтобы мой внучек — он ужасно близорук — мог бы поближе взглянуть на очаровательных куколок». Детектив Хагстром рявкнул: «Убирайся!» — и старик, проворно выпустив руку мальчика, с поразительной быстротой затерялся в толпе. Вскоре выяснили, что, подойдя к мальчику, который, плача, звал свою маму, старик обещал ему ее найти. Маленький мальчик, которого звали — так он сказал — Ланс Морганштерн, был отведен в Отдел находок, и все были довольны, что наконец-то знаменитый вор предпринял попытку. Все, это так, но не Эллери Куин. Он казался озадаченным. Когда Никки спросила его почему, он просто сказал:
— Слишком все глупо, Никки. Это не тот человек.
1.46 дня сержант Уэли послал сигнал бедствия. Оказалось, что ему необходимо помыть руки. Инспектор Куин послал ответный сигнал: «Хорошо. Пятнадцать минут».
Сержант Санта-Клаус-Уэли слез со своего насеста, когтями проложил себе дорогу через прилавок и нетерпеливо застучал по внутренней стороне стеклянной двери. Эллери выпустил его и вновь закрыл за ним дверь; облаченная в красное фигура сержанта, оставив дофина единственным владельцем помоста, моментально исчезла в направлении мужской станции облегчения, расположенной на главном этаже.
Пока сержант отсутствовал, инспектор Куин бродил среди своих людей, напоминая им о полученных приказаниях.
Эпизод, связанный с ответом Уэли на позывы природы, вызвал временный кризис, так как к концу установленных пятнадцати минут сержант не вернулся. Не появился он и через полчаса. Помощник, посланный на станцию облегчения, по возвращении рапортовал, что сержанта там нет. На собранном тут же экстренном совещании личного состава высказывались опасения на нечестную игру и даже были запланированы контрмеры, когда вдруг, в 2.35 дня, хорошо знакомая в облачении Санта-Клауса масса сержанта, прикрывающегося маской, была замечена пробирающейся через линию ограждения.
— Уэли, — прорычал инспектор Куин. — Где вы были?
— Обедал, — вызывающе проворчал голос сержанта. — Весь этот чертов день, инспектор, я терпел как хороший солдат, но я не хочу при исполнении своих служебных обязанностей умереть от голода.
— Уэли! — задохнулся от гнева инспектор. Затем он вяло махнул рукой и сказал: — Эллери, впусти его. Пусть пройдет на свое место.
И это было почти все. Еще достойное внимания происшествие произошло в 4.22 дня. Прилично одетая женщина с красным лицом футах в пятидесяти от ипсоновской выставки закричала:
— Стойте! Вор! Он схватил мою сумочку! Полиция!
Эллери моментально отдал приказание:
— Это провокация, господа. Не спускайте глаз с куклы.
— Это Комус, переодетый женщиной! — воскликнул адвокат Бондлинг, когда инспектор Куин и детектив Хессе пробивались сквозь толпу к женщине, чье лицо приобрело оттенок ярко-красной краски.
— Что вы делаете? — кричала она. — Не надо меня арестовывать! Ловите мошенника, укравшего мою сумку!
— Все это бесполезно, Комус, — произнес инспектор. — Сотрите свой грим.
— Мак Комус? — громко сказала женщина. — Моя фамилия Рафферти. Все эти люди видели происшедшее. Это был полный мужчина с усами.
— Инспектор, — прошептала Никки Портер, незаметно проведя научный тест, — это женщина. Поверьте мне.
Так и оказалось. Все сошлись на том, что полный усатый мужчина и был как раз Комусом, который отвлекающим маневром безуспешно пытался вызвать смятение, чтобы благодаря ему иметь возможность выкрасть маленького дофина.
— Все это глупо, глупо, — бормотал Эллери, грызя ногти.
— Конечно, — ухмыльнулся инспектор. — Мы прищемили ему хвост, Эллери, и он пошел ва-банк. С ним покончено.
— Откровенно говоря, — фыркнула Никки, — я даже несколько очарована.
— Боюсь, — сказал Эллери, — у меня такое же чувство.
Карая грешников, инспектор Куин настолько закалился, что не снижал бдительности даже в самые уязвимые моменты. Когда в 5.30 прозвенел звонок к закрытию универмага и толпа начала пробиваться к выходу, он рявкнул:
— Господа, всем оставаться на своих постах. Смотрите за куклой!
Поэтому все не сводили с нее глаз, пока магазин не опустел. Резервисты спешно выгоняли публику. С высоты справочной будки Эллери следил, чтобы не было никаких столкновений, и отдавал приказания.
В 5.30 дня главный этаж был объявлен вне зоны боевых действий. Почти все были выпровожены. Остались единицы, сигналом к закрытию захваченные на верхних этажах универмага. Они выскакивали из лифтов и, теснимые сплошной стеной детективов и работников магазина, устремлялись к дверям. К 6.05 они текли тонкой струйкой, которая иссякла уже к 6.10. Начали расходиться и полицейские.
— Нет, господа, — крикнул Эллери со своего наблюдательного пункта. — Оставайтесь все на своих местах, пока не выйдут все служащие!
Продавцы уже давным-давно исчезли.
Стенающий голос сержанта Уэли взывал с другой стороны стеклянной двери.
— Я должен идти домой и наряжать елку. Маэстро, отоприте меня.
Эллери спрыгнул вниз и поторопился освободить его.
— Уэли, — с язвительной усмешкой бросил детектив Пигготт, — небось готовишься завтра утром сыграть перед своими детьми Санта-Клауса?
На это сержант Уэли умудрился, невзирая на маску, прикрывающую лицо, испустить, забыв о присутствии мисс Портер, пятибуквенное слово и направился к мужской станции облегчения.
— Куда вы пошли, Уэли? — улыбнувшись, спросил инспектор.
— Должен же я где-то освободиться от этих непристойных одежд Санта-Клауса, разве не так? — глухо из-под маски прозвучал голос сержанта, вызвав взрыв хохота среди его коллег-офицеров.
— Вы до сих пор встревожены, мистер Куин? — усмехнулся инспектор.
— Ничего не могу понять. — Эллери покачал головой. — Кстати, мистер Бондлинг, вот ваш дофин. К нему никто не прикасался.
— Да, да. Прекрасно! — Счастливый адвокат Бондлинг вытер пот со лба. — Я тоже не могу понять, мистер Куин. Видимо, это очередной случай раздутой репутации… — Внезапно он схватил инспектора за руку. — А это что за люди? — зашептал он. — Кто они?
— Успокойтесь, мистер Бондлинг, — добродушно ответил инспектор. — Это работники, которые перевезут куклы обратно в банк. Подождите минутку, господа! Может быть, мистеру Бондлингу будет спокойнее, если мы сами будем сопровождать дофина обратно в хранилище банка.
— Отведите всех назад, — сказал Эллери работникам управления и вслед за инспектором и мистером Бондлингом прошел за ограждение. Они отодвинули в сторону два прилавка и подошли к платформе. Дофин дружелюбно подмигивал им. Они уставились на него.
— Хитроумный дьяволенок, — сказал инспектор.
— А сейчас кажется туповатым, — с сияющей улыбкой заметил адвокат Бондлинг. — Так волноваться весь день.
— У Комуса должен был быть какой-то план, — пробормотал Эллери.
— Безусловно, — согласился инспектор. — В это каким-то образом вписывается и эпизод со стариком и с похищением сумочки.
— Нет, нет, отец. Это не то. Должно было быть что-то более остроумное. Он всегда придумывал что-то эдакое.
— Ну что ж, на сей раз ему это не удалось, — удовлетворенно произнес адвокат. — Бриллиант-то здесь!
— Переодевание, — пробормотал Эллери. — Это всегда было его коньком. Костюм Санта-Клауса — он им уже раз воспользовался сегодня утром перед банком… Сегодня здесь, в универмаге, вы не видели никакого Санта-Клауса?
— Только Уэли, — ухмыльнувшись, произнес инспектор, — но не думаю…
— Подождите, пожалуйста, — каким-то странным голосом прохрипел адвокат Бондлинг.
Он уставился на куклу дофина.
— Чего еще ждать, мистер Бондлинг? — нетерпеливо бросил инспектор.
— В чем дело? — спросил Эллери тоже очень странным голосом.
— Но… не может быть, — запинаясь, пробормотал Бовд-линг. Он выхватил куклу из ее черного бархатного хранилища. — Н-нет! — простонал он. — Это не дофин. Это подделка — копия!
Что-то произошло в голове мистера Куина — какой-то щелчок, будто повернули выключатель — и вспыхнул свет!
— Кто-нибудь из вас, господа! — взревел он. — За Санта-Клаусом!
— Кто, мистер Куин?
— О чем он говорит?
— За кем, Эллери? — от изумления открыл рот инспектор.
— В чем дело?
— Не знаю.
— Да не стойте на месте! За ним! — орал Эллери, шарахаясь в разные стороны. — За человеком, которого я только что выпустил отсюда! За Санта-Клаусом, который направился в мужскую комнату!
Детективы дикой ордой сорвались с места.
— Но, Эллери, — раздался жалостный голос, и Никки вдруг поняла, что это ее собственный голос, — это же сержант Уэли.
— Это был не Уэли, Никки! Когда около двух часов дня Уэли вышел облегчиться, Комус устроил ему засаду! Это Комус, надев костюм, маску Уэли и прицепив его усы, вернулся сюда в облике Санта-Клауса! И это он просидел на этой платформе остаток дня! — Он вырвал дофина из рук адвоката Бондлинга. — Копия!.. Как-никак он сделал это, сделал!
— Но, мистер Куин, — зашептал адвокат Бондлинг, — а его голос? Он же разговаривал с нами… голосом сержанта Уэли.
— Ведь это так, Эллери, — услышала свой голос Никки.
— Я вчера говорил тебе, Никки, что Комус — великий имитатор. Лейтенант Фарбер! Фарбер еще здесь?
Эксперт по драгоценностям, издали с изумлением наблюдавший за происходящим, встряхнул головой, как бы желая прийти в себя, и протиснулся за ограждение.