Мистер Вули рухнул на колени. Он не решался посмотреть вниз.
— Дженнифер, — вскричал он, — я тебя убил. Сейчас, когда ты ушла, я знаю, что люблю тебя. Ах, если бы Бог сотворил чудо, ты была жива и мы могли пожениться. Дженнифер, любовь моя… — И так далее, и тому подобное, и снова и снова, будто он и в самом деле наконец потерял рассудок.
Мистер Вули был глубоко, основательно напуган, однако же в гуще лихорадочных мыслей не тонула успокоительная мысль: я буду верен тебе.
Во всех областях человеческой жизни есть профессионалы и любители. Мистер Вули был профессиональным деятелем в области страховки, профессиональным послеобеденным оратором, христианином-любителем, и еще он был профессиональным «верным сердцем». Он сохранял верность тени миссис Вули, а сейчас у него появилась возможность быть вечно верным еще одной фикции.
Вдруг он почувствовал руку на своем плече. Рука эта будто прожгла его одежду и коснулась кожи. Вполне реальная рука.
— Мистер Вули! — произнес напряженный, чуть носовой голос.
Он осмелился поднять глаза. Это было не ее привидение. Это была сама Дженнифер. Платье висело лохмотьями, ниже пояса оно почти не существовало. Верхняя часть спереди, однако же, чудесным образом осталась на месте… Мистер Вули смотрел на нее глазами умирающей лошади.
— Прости меня, — вздохнул он.
Дженнифер приложила свои горящие ладони к щекам мистера Вули. Она сказала, она прошептала, что ильм, а под ильмом деревце катальпа приняли ее в свои руки, раздели почти догола, но падение смягчили и спасли жизнь. Золоченые туфельки тоже уцелели…
— Дженнифер, — вскричал мистер Вули. — Дженнифер. — Потом он услышал свои следующие слова: — Ты согласна выйти за меня замуж?
Она опустила голову, вроде бы задумавшись.
— Да, мистер Вули, — в ее голосе послышался отчетливый щелчок, так защелкиваются наручники. — Завтра. — Тут ее тело обмякло, и опять ему пришлось тащить эту девицу. Он вошел с балкона в спальню и начал ее пересекать, направляясь к массивной двери. Она ожила немного. — Куда ты несешь меня?
— Домой. — Он сумел нажать кнопку, которой вызывался Бентли.
— Положи меня в постель, милый, — попросила она. — А Бентли тебе не понадобится.
Что оставалось ему, доброму и великодушному мужчине, кроме как подчиниться бедной женщине? Он бросил последний умоляющий взгляд на портрет миссис Вули, но рисованный блеск за приспущенными ресницами не смягчился. Затем он раздвинул парчовые занавески, положил полуголую Дженнифер на кровать и включил лампу для чтения — полился мягкий розовый свет.
— Мои туфли, — вздохнула леди. Он понял: она хочет, чтобы он снял с нее туфли. Снимая эти золоченые произведения искусства, мистер Вули испытывал сильнейший душевный разлад и ему казалось, что он свою гостью ненавидит — слишком уж она нарушила привычное течение его жизни. И он робко поцеловал ее шелковистый большой палец. Она тихонько засмеялась. — Какая кровать! Мы будем жить в ней, спать, есть и гулять. Да здесь можно проводить спортивные состязания!.. В одном конце мы повесим белую простыню и станем устраивать киносеансы для друзей; детишек мы заведем ровно двенадцать, мой маленький муж, и они все будут спать вон в том углу, мы в этом, противный ты маленький человечек, ты, позер, ты со своей праведностью! Ты, вегетарианская жертва. Смотри на меня, Уоллес, рассмотри хорошенько… Плоть по-прежнему отвращает тебя?
Сейчас он решился посмотреть на нее, как она приказывала, посмотреть на идеальную, безупречную гладкую кожу, в изобилии видимую в прорехи изодранного платья. И ни единой царапинки на теле — невероятный завораживающий факт. Он осмотрел все заново.
— Ни одной царапины. Но так же не может быть.
— Она согласилась, томно потягиваясь.
— Так быть не может. Но вот, смотри сам. Притяжение земли, стремительное падение с третьего этажа, масса острых веток и сучков, будто когти — и ни единой царапины! — Не тревожь свою маленькую головку, — сонно проговорила она. — Уже поздно. Время постели. Ты в том углу, я в этом. Телефон есть, или будем перекрикиваться? Вообще-то можешь приползти ко мне на экскурсию!
Мистер Вули ничего на это не сказал. Весь дрожащий от желания и отвращения к себе, он разделся, повернул миссис Вули лицом к стене.
Это было наименьшим, что он мог для нее сделать.
Бентли появился утром в обычное время. Он постучал и, тоже как обычно, сразу вошел. Затем приостановился, в руках он держал разнос с обычным серебряным чайником и чашкой. Мистер Вули всегда пил чай, перед тем как подняться. Оглядевшись, Бентли издал легкий стон. Мистер Вули сказал вчера, что поставит ее на место. Но… Оправдались наихудшие предчувствия Бентли. Она заговорила — голосом хозяйки дома.
— Поставьте там, Бентли.
Он покачнулся, брови вздыбились, как испуганные гусеницы. Он рискнул задать вопрос.
— Где мистер Вули, могу я спросить?
— Конечно, вы можете спросить, Бентли.
— Я спрашиваю, мадам, если не возражаете.
— Мистер Вули в обмороке, — объяснила она, приглаживая подушку и обнажая бледное лицо.
Да, верно, он был в счастливом обмороке, на лице улыбка воспоминания, на ухе мазок губной помады.
ГЛАВА 6КАМПСИС ИСКОРЕНЯЮЩИЙСЯ
В ресторане, где мистер Вули и его миловидная длинноногая секретарша ели на ленч различные крахмалы и многие другие полезные вещества растительного происхождения, играла музыка. Предполагалось, что музыка веселая, но Бетти Джексон она печалила. Бетти голодала, ее мучил голод любовный, томление делало тело тяжелым и пробуждало другой голод — к пище. Она могла бы есть эту кроличью пищу до тех пор, пока у нее не начал бы подрагивать нос и не вытянулись уши, но все равно осталась бы голодна. Не то чтобы она критиковала мистера Вули — а тот говорил час подряд и не собирался умолкать. Нет, если он хочет, чтобы она была вегетарианкой, вегетарианкой она и будет, никаких вопросов. Бетти умостила свой круглый и очаровательный подбородок на ладошку и молча смотрела мистеру Вули в лицо. Смотрела на губы, и ее щеки начинали краснеть, а глаза темнели.
Мистер Вули, перечислявший имена тех, кто будет приглашен на его свадьбу, смотрел куда угодно, только не на лицо Бетти Джексон. Он говорил вопреки времени и пространству, вопреки молчанию и мысли, говорил громко, хвастливо. В пятидесятый раз он сообщил ей, какое счастье выпало на его долю.
Она вздохнула. Ей было так его жаль, что плакать хотелось.
— Почему вы надо мной смеетесь? — удивился он.
— Я не смеюсь. Я никогда бы не стала над вами смеяться, мистер Вули… — Она протянула руку через столик, коснулась его руки. — Не делайте этого, — тихо проговорила она. — Не женитесь на ней.
Его лицо дернулось как от удара.
— Слишком поздно, слишком поздно, — хрипло прошептал он, закрывая лицо дрожащими пальцами. — Слишком поздно.
— Вы ее не любите, бедный мистер Вули.
Но он уже овладел собою.
— Вы не понимаете, — голос звучал уверенно и резко. — Ваша жалость неуместна и непочтительна.
Она-то видела, что он несчастен, ужасно несчастен, и в тайне своего чистого и любящего сердца делала быстрые смертельные вещи этой мисс Дженнифер Брум, которую считала черной злокозненной кошкой.
Пора было идти. Свенсон вначале подвез их к пансиону.
— До свидания.
Мистер Вули потрепал ее по руке. Потом истерически рассмеялся. Так мог бы смеяться придурковатый козел. Тонкое блеяние.
Она обняла его своими тонкими ручками.
— Приходите к Бетти, когда я вам понадоблюсь. До свидания.
Он ее не любит. Он не любит. У него ум заходит за разум. Уезжая в машине, он решил уволить Бетти Джексон завтра — ну или послезавтра.
Однако послезавтра имела место небольшая, но очень красивая свадьба в Главной церкви, а ночью последующего дня он увидел истинное лицо своей жены — а потом…
О свадьбе мало что можно сказать. Невеста цинично — ибо какое она имела право? — надела белое, цвет девственности, и держала букет белых роз. Она скрывала свои жадные раскосые глаза, смотрела вниз. Жених, упрямо вздернув подбородок, вращал своими большими карими глазами.
— У старикана, — заметил мистер Симмонс, который тоже присутствовал, — такой вид, будто он сейчас ускачет с громким ржанием.
Эти слова услышала Сара, пятнадцатилетняя дочь мистера Вули, стройное привлекательное существо и не дура.
— Тогда она вскочит ему на спину, — прошептала Сара. — И будет держаться всеми когтями.
— Однако она красивая, правда? — прошептал ее кузен.
— Бедный папа, — вздохнула Сара.
— Вегетарианка из нее как из хорька, — продолжал кузен, — но красавица…
Мистер Симпсон, стоявший рядом, мог только вздохнуть.
— Ах!
После церемонии все отправились в резиденцию Вули, где было приготовлено угощение — вегетарианское, разумеется. У каждого было свое мнение о новой миссис Вули, но никто не мог отрицать, что вела она себя как леди.
Маленькой Саре очень не понравилось, что теперь придется делить отца с чужой женщиной, а кузен ехидно заявил, что мистер Вули наконец-то проявил свою истинную натуру, женившись на такой горячей штучке, как Дженнифер.
Что же до Бентли, дворецкого, то он высказал свои впечатления Хортенз, служанке на верхнем этаже, весьма простыми словами: «Теперь она здесь хозяйка вместо хозяина».
— Она его сожжет до пепла, — добавил он.
Дженнифер постаралась завоевать дружбу детей. С не по годам развитым кузеном ей кое-чего удалось достичь, она пробудила его интерес — после затяжного поцелуя на некрасивом, похотливом лице мальчика появилось совершенно новое выражение. А вот с Сарой не получилось ничего. Эта очень молодая маленькая женщина смотрела в желтые глаза женщины постарше не моргая и без тени пробуждающейся симпатии.
— Ты милашка, — заявила новая миссис Вули. — Свенсон отвезет тебя обратно в школу сегодня же вечером.
Сам мистер Т. Уоллес Вули был как в трансе. Он чуть-чуть заглядывал вперед, и у него захватывало дыхание. В трансе он пребывал с той самой первой ночи. Так и хотелось его сравнить с ходячим пожаром.