— О-у?.. — взвыл Димка, пряча мордочку в ладони, и присел будто специально, чтобы удобней было ударить ногой. И распластался от такого удара.
Били его долго, словно каждый пытался отфутболить от себя худое тело, но никак не удавалось. Оно не успевало опуститься на землю. Рубашка задралась, и видно было, как под носками туфель вминаются ребра. Димка сперва вскрикивал, потом хрипел. потом затих.
Порфиров отвалил от замордованного тела, уперся позвоночником в шершавый ствол дерева, осел на траву.
— Курить… дай, — устало попросил он.
Кровь стучала в висках, легкие горели от недостатка воздуха. Никотин ежиками прокатился по венам, замутил глаза. И щека дергалась из-за этого… этой мрази.
Не успел Лешка докурить, как Тюхнин вскрикнул с радостной язвительностью:
— Шевелится?
Гришка подгреб к Титову, ударил ногой по голове, еще и еще. Обе руки его при каждом ударе дергались вперед.
Алексею не хотелось вставать, поэтому разозлился и Tenepi молотил, не глядя и не думая, по инерции, словно выполняя нудную, неприятную работу. Остановился от удивления: глаз Титова выполз из глазницы, дрожал мутной красной каплей и, казалось. сейчас упадет и покатится по траве, облепливаясь соринками.
— Хорош, — приказал Порфиров.
Опять курили. Где-то рядом свистела птичка. Алексей попробовал отыскать ее в густой зелени листьев. Не нашел. Взгляд noблуждал по кронам и замер на клочке неба с белой пенкой облака. Затем смотрел на луг, на пестрые брызги цветов. Хорошо летом: все красивое, веселое… Посмотрел на Димку. Льняные волосы Титова выгнулись темными сосульками, из уха на щеку текла кровь, уже подсыхала. К бурому наросту подбежал рыжий муравей, ткнулся, шевеля усиками, в него головой, попробовал в другом месте. Усики задергались быстрее, муравей развернулся и шустро засеменил по скуле и горлу к земле.
— Сдох или нет? — спросил, как загадал загадку, Тюхнин.
— Все равно сдохнет, — испуганно ответил Гилевич. — А если не сразу, если расскажет? Ох и влетит нам!
Над полянкой шелестели листья, поскрипывали кроны сосен, но тишину затянувшегося молчания заполнить не могли.
— Может, это? — толстопалая рука вынула из кармана перочинный нож.
И надо было этой падали козу мучить?! Теперь из-за него сорвется поездка в город. Когда узнают обо всем, денег уж точно не дадут. А очень надо уехать из поселка.
— Ну, что, Леха? — спросил Гришка.
— Давай.
Теплая пластмассовая рукоятка удобно легла в ладонь. Лезвие было коротким, потемнело от многих заточек и закруглилось в острие. Кожа спружинила под ним, не пустила вовнутрь. Порфиров выбрал другой белый островок среди синяков, ударил со всего маху. И чуть не упал, потому что, прорвав кожу, лезвие прошло легко, как в картошку. Титов вздрогнул. Алексей потянул нож на себя и отпрянул от кровяных брызг.
— На, — передал нож Гришке.
Тюхнин справился быстро. А Гилевич не захотел брать, его веснушчатый лоб заискрил капельками пота.
— Струсил? — презрительно бросил Тюхнин.
— Ну?! — приказал Порфиров.
Гилевич приставил нож к Димкиной спине, навалился на него.
— Ой! — вскрикнул Вовка и замотылял в воздухе порезанным пальцем.
— Балбес, в ребро попал! — Гришка вытянул согнувшийся нож, ударил по-новой. Пучок мягкой травы стер с лезвия кровь, упал в темную лужицу у крестца.
— Спрятать надо, — выдавил Гилевич и отвернулся.
Алексей посмотрел по сторонам.
— В озеро, там никто не найдет, — он взял Титова за руку, сказал Тюхе: — Бери за другую, потащим.
На берегу Гришка посоветовал:
— Камень надо, а то всплывет.
Он нашел камень, привязал рубашкой к телу.
Раскинув руки, будто в полете, Титов быстро пошел ко дну. А навстречу поднимались пузыри и расходились на поверхности кругами, покачивая мясистые листья кувшинок.
Порфиров умылся, хотел вытереться рубашкой, но передумал: на ветерке и так высохнет.
— Пойдем, что ли, — позвал Тюхнин.
— Пошли.
Алексей опять был замыкающим. Тропинка плутала по лесу, за одежду цеплялись ветки малины с бледно-красными ягодами, под ногами потрескивал сушняк. В Лешкиной голове была такая же тишина, как в лесу. Если бы еще этот… плетется, сволочь!
— Не отставай! — толкнул в спину.
— Ты чего?! — возмущенно спросил Гришка Тюхнин.
Алексей вскинул голову, удивленно посмотрел на кривые зубы меж пухлых губ и ничего не ответил.
ДЖЕК УИЛЬЯМСОН
САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕ
Коллекционер, сердито пыхтя, ввалился в кабинет коменданта карантинной станции на Луне. Это был полный безволосый человек, его проницательные льдисто-зеленые глаза утопали в складках жира.
— Я пролетел сотню световых лет, и вы прекрасно видите, кто я такой. — Он сунул коменданту под нос псионовые документы. — Я хочу взять в свою коллекцию хотя бы одного из этих странных антропоидов.
Коллекционер был уполномочен собирать образцы фауны для самого большого в обитаемой галактике зоопарка, и всем карантинным станциям предписывалось ему помогать.
— Тем не менее, — твердо заявил комендант, — эти существа относятся к человеческой расе, и моя станция здесь для того, чтобы охранять их от лишних контактов. Любой такой контакт может оказаться для них губительным…
— Да нам и нужен-то всего один экземпляр, — настаивал коллекционер. — И тот, кого мы возьмем, будет самым счастливым на этой планете. Вы посмотрите, в какой грязи они живут…
— Знаю, знаю, — кивнул комендант. — Я буду всячески помогать вашей экспедиции в рамках закона, но если обнаружу, что вы пытаетесь увезти одного из этих людей, я конфискую ваш корабль.
— Ладно, — махнул рукой коллекционер, — я знал, что этим кончится. Мои люди изготовили очень похожие движущиеся копии, их и не отличишь от живых людей.
Корабль очередной раз опустился на Землю глубокой ночью, чтобы погрузить собранные образцы зверей и птиц. Пришельцы работали под видом странствующего зверинца — это не вызывало никаких подозрений. В эту ночь тоже, казалось бы, ничто не предвещало осложнений.
Однако… однако туземный антропоид сбежал из места заключения. Его преследовали, но он скрылся от погони, сменив несколько машин. Перекрыли все дороги, но в его распоряжении были обширные пустынные пространства. Когда кончился бензин в последней машине, он пересек гряду холмов пешком и оказался вблизи межзвездного корабля. К этому времени полиция уже успела обыскать грузовики пришельцев и не нашла беглого преступника.
Туземцы так никогда и не поймали этого человека. В результате какой-то дикой случайности он пробрался на межзвездный корабль. Преступником оказался молодой человек довольно крепкого телосложения. Лицо его было бы красивым, если бы не старый шрам на щеке. Звали его Кэйси Джеймс.
Туземец был вооружен острым ножом из закаленной стали.
В теле его, как и у всех жителей планеты, паразитировало множество микробов. Когда он ночью проник на корабль, все его тело подрагивало от голода и усталости. Кроме того, мучила пулевая рана на левой руке.
В темноте он даже не заметил корабль. На дороге стояла колонна грузовиков, и водитель последнего отлучился. Туземец залез в кузов этого грузовика и вместе с ним попал на борт корабля. Несколько дней он провел в грузовом отсеке вместе с животными, питаясь тем же, чем и они. Однако микроорганизмы продолжали размножаться в раненой руке, и наконец боль выгнала его из укрытия.
Туземец вышел к тем, кто ухаживал за животными и, угрожая ножом, потребовал медицинской помощи. Его без труда обезоружили и отвели в ветеринарный лазарет. Когда туда пришел коллекционер, туземца Кэйси Джеймса уже помыли и продезинфицировали, а рану обработали по всем правилам.
— Куда мы летим? — спросил Кэйси Джеймс. Он кивнул без сколько-нибудь заметного удивления, когда коллекционер рассказал о миссии и курсе корабля.
— Ваши люди маскируются не очень-то хорошо, — заметил он. — Я сам видел их летающие тарелки.
— Летающие тарелки! — оскорбился коллекционер. — Они не имеют к нам никакого отношения. В большинстве случаев это отраженные изображения поверхностных огней, обусловленные атмосферными возмущениями. Скоро карантинная служба издаст справочник, где все это объясняется.
— Ладно, не о том речь… Легавые, наверно, до сих пор чешут свои толстые затылки, думая, куда же я подевался! — Вежливый псионовый переводчик на поясе у коллекционера жаргонное выражение «легавые» превратил в «стражей порядка». — Ну, и когда же мы попадем в этот ваш прекрасный зоопарк?
— Вы туда не попадете, — ответил коллекционер. — Мне нужен экземпляр вроде вас, но эти проклятые бюрократы не разрешили никого взять.
— Значит, вы от меня избавитесь?
— Не беспокойтесь. Ничего плохого мы вам не сделаем. Даже из соображений собственной безопасности не сможем вас убить. Ни один цивилизованный человек не может погубить другого человека.
— Это вы так думаете, — презрительно усмехнулся Кэйси Джеймс. — Но если вы не собираетесь вышвырнуть меня в космос, что вы собираетесь со мной делать?
— Вы поставили нас в затруднительное положение. Если карантинная служба обнаружит вас на борту, она у нас все конфискует. Так или иначе мы должны вернуть вас назад.
— Но я не могу вернуться, — Кэйси Джеймс стал нервно кусать губы. — Я зарезал охранника в тюрьме. Если меня поймают, на этот раз мне не миновать электрического стула.
Псионовый переводчик вкратце объяснил принцип действия электрического стула.
— Так что вы должны взять меня с собой, — продолжал Кэйси Джеймс. — Если же вернете меня на Землю, получится, что вы меня убили.
— О нет. Человеческая жизнь священна. Мы может устроить так, что вы будете самым счастливым человеком, но для этого вам придется выполнить два условия.
— Какие? — Кэйси Джеймс подозрительно прищурился.
— Во-первых, обещайте, что не будете о нас рассказывать.
— Ну, это легко. Мне все равно никто не поверит.