— Хорошо, пожалуйста, — сказал Маркин. — А какую клиентку ухлопали?
— Расскажу, когда вернешься. Давай скорее, а то у меня уже уши опухли.
Когда Маркин вышел за сигаретами, Розовски позвонил Амосу.
— Амос? Хорошо, что ты еще не ушел. Передай Нахшону, — сказал он, — что главная подозреваемая сегодня отправилась вслед за мужем.
— Что ты имеешь в виду? — переполошился Амос. — Какая подозреваемая? За каким мужем?
— Галину Соколову сегодня застрелили в номере отеля «Мацада». Так что, скорее всего ее можно исключить из списка подозреваемых. И еще спроси у него: в связи с этим остается ли наш договор в силе? Если да, то я продолжаю расследование.
Амос помолчал немного, переваривая новость, потом осторожно спросил:
— Откуда ты звонишь?
— Из офиса.
— Будешь там?
— Да. Еще с полчаса.
— Я все передам вице-президенту, — сказал Амос. — Тебе нужна какая-то помощь?
— Об этом поговорим только после того, как твое начальство примет решение — контракт продолжает действовать или аннулируется. Пока, — он положил трубку.
— Боже мой, где ты выискал эту гадость? — спросил Розовски, получая от Маркина пачку «Ноблесс».
Алекс развел руками.
— Я же говорю — в сигаретах я ничего не понимаю.
— Скажи лучше — пожадничал, — проворчал Розовски, распечатывая сигареты. — Ладно, я шучу, мне сейчас все равно что курить. Офра ушла?
— Ушла, — Алекс посмотрел на часы. — Вообще-то она права, нам бы тоже пора…
— Да, конечно… — Натаниэль тяжело вздохнул, устало потер виски. — Будем ли мы когда-нибудь жить, как все нормальные люди? Ходить по вечерам в гости, говорить о приятных вещах. Я вот, например, забыл, когда в последний раз виделся со своим другом Давидом. Вчера вот только две минуты поговорил с ним по телефону. Да и то о делах. И тебе тоже вместо приятных вещей приходится собирать всякую грязь о грязных людях… На чем мы остановились?
Маркин сел в кресло.
— Ты расскажешь мне, какого подозреваемого сегодня ухлопали? — спросил он.
— Расскажу, — хмуро ответил Розовски. — Только сначала, как говаривала моя первая учительница, повторим домашнее задание. Что у нас есть? Ари Розенфельд убит на собственной вилле в Кесарии, неделю назад, на исходе субботы. Время для преступления выбрано исключительно удачно — людей на улицах почти нет. Место тоже удачное — вилла стоит на отшибе. Никто ничего не слышит и не видит. Какой вывод можно сделать из этого?
— Убийство готовилось тщательно. Возможно, работал профессионал, — ответил Маркин.
— Именно. Но тогда как объяснить совершенно бездарную инсценировку самоубийства? Такое впечатление, что он все делал обстоятельно, продуманно и не спеша, а потом вдруг чего-то испугался и под занавес наломал дров.
— А что там бездарного? — спросил Маркин. — Извини, я еще не читал протокола.
— Бездарность инсценировки, — сказал Розовски, — заключается в том, что Розенфельд был левшой. А револьвер убийца подложил под правую руку. Это не все. Пойдем дальше. Ты спрашивал, кого сегодня убили?
— Спрашивал.
— Так вот. После полудня мне позвонила некая дама и попросила о срочной встрече. Дама назвалась Галиной Соколовой, вдовой Ари Розенфельда. К сожалению, когда я приехал в отель, она уже ничего не могла сказать… — Розовски нахмурился. — Вот такие дела.
— Ну и ну, — Маркин покачал головой. — История становится все более запутанной.
— Итак: «Байт ле-Ам» желает знать, не вдова ли Розенфельда организовала убийство собственного мужа для получения страховки.
— Бывшего мужа, — поправил Маркин.
— Похоже, что не бывшего. Ну, об этом потом. Собственно, не так уж «Байт ле-Ам» желает знать. Просто они надеются, что я, ради пятидесяти тысяч, сварганю им нужные доказательства. Во всяком случае, именно так я понял намеки вице-президента Нахшона Михаэли… Вдову убивают сразу по приезде. Это как будто разрушает их версию, но… — Натаниэль развел руками, — боюсь, что теперь они уже не нуждаются в моих услугах. Теперь у них отпала необходимость выплачивать страховку. Разве что отнести на кладбище чек и, уронив скупую слезу, приклеить его к надгробью.
— А как же наследница? Дочь? — спросил Алекс.
— Даже если мудрецам из «Байт ле-Ам» захочется, чтобы она оказалась тоже на подозрении, думаю, уж этого-то они ни от меня, ни от полиции требовать не смогут… Словом, их проблемы — я имею в виду «Байт ле-Ам» — теперь будут лежать в сфере юриспруденции. Они теперь будут искать адвокатов получше. А вовсе не сыщиков.
Алекс задумался.
— Хорошо, — сказал он. — Убийство произошло на вилле. А…
— Стоп, — Розовски предостерегающе поднял руку. — Я не собираюсь тратить свою нервную энергию за просто так. Не заставляй меня думать. Все-таки дождемся ответа из «Байт ле-Ам», тогда я кое-что расскажу.
— А если ответа не будет?
— Какой-то ответ будет, — неуверенно сказал Натаниэль. — Или «да», или «нет». В конце концов, я могу и ошибаться. Чем черт не шутит? Вдруг им и правда истина дороже двух миллионов. Через минуту-две позвонят. А пока… Продолжим. О чем бишь я?
— О деталях самоубийства… то есть убийства. Ты заговорил об идиотской инсценировке. Это ведь ты можешь рассказать? Из чистого интереса.
— Пожалуй… Да, так вот. Выстрел был сделан из-за окна, из сада. При этом убийца каким-то образом воспользовался револьвером, точно соответствующим хранящемуся в сейфе убитого…
Снова зазвонил телефон. Маркин снял трубку.
— Да, — сказал он. — Да. Сейчас, — он протянул трубку Розовски. — Тебя. Из полиции. По-моему, инспектор Алон.
— Алло, Розовски слушает, — сказал Натаниэль. — Привет, Ронен, как дела? Что-нибудь прояснилось?
— Если это можно так назвать, — мрачным голосом произнес инспектор Алон. — Ты по-прежнему занимаешься делом Розенфельда?
— Делом Розенфельда? — Розовски искусно изобразил на лице недоумение. — Почему по-прежнему? Не занимался и не занимаюсь.
— В таком случае тебя вряд ли заинтересуют результаты баллистической экспертизы.
— Почему же? Я, знаешь, как бросивший пить алкоголик. Того, несмотря ни на что, интересуют цены на спиртное, а меня, опять-таки несмотря ни на что, интересуют детали преступлений.
— Ну-ну, — инспектор издал короткий смешок. — Что ж, слушай: пуля, убившая Галину Соколову, была выпущена из револьвера…
— …использованного перед этим в убийстве Шмулика Бройдера, — закончил Розовски.
— Ты знал об этом? — В голосе инспектора Алона слышалось неприкрытое разочарование. — А я-то надеялся тебя удивить.
— Догадался. Только что догадался. Установлено, кому принадлежал револьвер?
— Да. Револьвер «браунинг» был приобретен вице-президентом компании «Интер» Моше Левински. Правда, в полиции есть его заявление двухмесячной давности о том, что револьвер у него украден. Кстати, именно он приходил в отель сегодня утром. Его опознал портье. Несмотря на близорукость, о которой ты упоминал.
— Что ж, это серьезно, — сказал Розовски. — Правда, время не совпадает.
— Это мы еще проверим, — ответил Ронен Алон. — Портье мог ошибиться в определенйи времени. Да он, по-моему, и не смотрел на часы. Так, ответил наугад. Ты же сам помнишь, какой там сумасшедший дом.
— Это верно. Все же я не исключал бы и других версий.
— Я и не исключаю. Просто в эту версию все укладывается. Даже странное поведение Розенфельда перед убийством. Он совершенно естественно реагировал на появление в комнате хорошо знакомого ему человека.
— Притянуто за уши, — сказал Розовски. — Совершенно естественно ждал, пока ему выстрелят в висок?
— Н-не знаю, — с сомнением в голосе сказал Ронен. — Может быть, Моше и ни при чем. Но у него одного, пожалуй, есть серьезный мотив. После смерти Розенфельда он становится единоличным хозяином «Интера».
— Что ж, это аргумент.
— Как думаешь, зачем я тебе все это рассказываю?
— По дружбе, — ответил Натаниэль. — По доброй старой дружбе, разве нет?
— Нет. Просто надеюсь, что и ты поделишься со мной информацией. Например, чего от тебя хотела Галина Соколова.
— Я не успел с ней поговорить. Честное слово. Спасибо, что не забываешь.
— Это в последний раз, — сказал инспектор Алон и дал отбой.
— Так это не автодорожное происшествие? — спросил Маркин. — С Шмуликом? А в чем связь с убийством Розенфельда и его жены?
— Экспертиза установила, что Соколова и Бройдер — вернее, Брой-дер и Соколова — убиты из одного и того же револьвера. Револьвер принадлежал вице-президенту компании «Интер» Моше Левински, — сказал Розовски. — И, кстати, у него был серьезный мотив. Он стал президентом компании.
— Допустим. Но зачем, в таком случае, ему нужно было убивать Соколову?
— Может быть, она казалась ему лишним свидетелем, — неуверенно произнес Розовски. — Хотя… Ты прав, здесь имеются серьезные нестыковки. Думаю, мне придется встретиться с ним не позже чем завтра. А теперь, — он взял со стола листок, — почитай-ка вот это.
— Что это?
— Письмо Розенфельда жене. Я позаимствовал его сегодня в номере Соколовой.
— И инспектор Алон позволил?
— Что ему оставалось делать? Он же не читает по-русски, — Розовски улыбнулся. — Кажется, я забыл его поставить в известность. Ты читай, я прочел по дороге.
Маркин углубился в чтение.
— Ты обратил внимание — из письма Розенфельда можно сделать вывод, что он догадывался о своей близкой гибели. Вот тут: «Если же нам не удастся встретиться, ты должна обратиться к моему адвокату. Помнишь, я писал тебе о нем — Цви Грузенберг. Не пугайся, пожалуйста, но в жизни бывает всякое. Не хочу, чтобы ты вдруг оказалась на нищенских репатриантских подачках…» — прочитал Маркин. — Конечно, два миллиона шекелей — это не репатриантское пособие.
— Я обратил внимание не только на это, — сказал Розовски, усаживаясь в кресло и допивая остывший кофе. — Я обратил внимание и на общий тон письма. Так, мне кажется, пишут, когда собираются расстаться с жизнью. Типичное письмо самоубийцы любимой женщине. Меланхолия, комплекс вины и так далее Как ты считаешь?