махинации. Уэксфорд вернулся к записям жены. Среда 15 мая. «Чарли не пошел на работу. Позвонил доктору в национальную службу здоровья. Частному не захотел». Любопытно. Хаттон болел и, очевидно, в этот момент сидел без денег. Четверг 16 мая. «У Чарли летний грипп. Позвонить Джеку и Мэрилин». Больше записей до пятницы 17 мая не было. Суббота 18 мая. «Чарли лучше. Снова звонил доктор. Приходили мама и Джим».
Так завершилась неделя. Уэксфорд перевернул страницу. Новая неделя. Воскресенье 18 мая. «Чарли уехал в Лидс. В 8 вечера будет звонить Мэрилин. Приходили Джек и Мэрилин выпить и поиграть в карты». На фотографии с левой стороны красовался большой деревенский дом, а под ним совет: истина в том, что если у мужчины хорошее состояние, то ему нужна жена. Уэксфорд мрачно улыбнулся. Понедельник 20 мая. «Чарли опять хуже. Из Лидса выехал поздно. Вернулся в 10 вечера».
Уэксфорд быстро проверил по путевому листу. Да, здесь тоже значилась запись Хаттона о том, что он так плохо себя чувствовал, что не мог отправиться в обратный рейс до полудня. Он ехал домой медленно и по пути дважды останавливался: в Ньюарке в больнице «Холлибаш» и в «Мэри Ингланд». Но действительно ли он был болен или придумал болезнь, чтобы иметь время устроить свои дела в Лидсе? Откуда бы он ни получил деньги, получить их он мог только там. И Уэксфорд не сомневался, что это произошло 19 или 20 мая. Вторник 21 мая. «Чарли поправился. У него свободный день. В 2 часа встреча с дантистом».
Какая точная маленькая женщина эта Лилиан Хаттон, и не очень многословная. Невозможно решить, знала ли она что-нибудь. И уж, конечно, не в календаре выдавала свои секреты.
Непохоже, чтобы утром в понедельник Хаттон успел многое сделать в Лидсе. Но ведь есть еще ночь с воскресенья на понедельник, которую тоже нельзя сбрасывать со счета. Уэксфорд мог вообразить только ограбление банка, которое в ночь было совершено в Лидсе. Надо будет проверить. И он не мог понять, почему случай с Фэншоу все время всплывал в памяти и мешал сосредоточиться. И вдруг он понял.
Машина Фэншоу попала в аварию в понедельник 20 мая. Неизвестная девушка погибла 20 мая. И 20 мая произошло что-то крупное с Чарли Хаттоном.
Но эти три события не имели между собой связи. Фэншоу богатый биржевой брокер с квартирой в самом дорогом районе Лондона. И, если не считать его моральную нечистоплотность, без пятна на деловой репутации. Чарли Хаттон дерзкий маленький водитель грузовика, нога которого, наверно, никогда в жизни не ступала на Мэйфэйер.
И это всего лишь любопытное совпадение, что Хаттона убили на следующий день после того, как миссис Фэншоу пришла в сознание.
— Доброе утро, мисс Томпсон, — с сердечностью, которой отнюдь не испытывал, произнес главный инспектор.
— Миссис Пертуии, если не возражаете. — Она взяла одну из корзинок, горой высившихся у входа в супермаркет, и окинула детектива сияющим, смущенным взглядом. — Мы с Джеком вчера пополудни тихо обвенчались.
— Могу я одним из первых выразить свои поздравления?
— Большое спасибо, конечно. Мы никому об этом не говорили, а сами пошли в церковь. Джек просто убит горем из-за бедного Чарли. Когда вы, наконец, поймаете его убийцу, вот что я хочу знать? Я имею в виду, не сбрасывайте этого дела в архив из-за того, что он был рабочий парень. Дело продвигалось бы совсем по-другому, если бы он принадлежал к высшему классу. Это капиталистическое общество, в котором мы живем, вызывает у меня отвращение. Мне хочется плюнуть в него.
Уэксфорд чуть попятился, опасаясь, что за словом последует действие. Бывшая невеста заморгала щетками ресниц.
— Вы хотите выйти сухим из воды, — жестко сказала она. — Кто бы ни убил Чарли — виселицы для него мало.
— Боже, ох Боже, — вяло проговорил Уэксфорд, — а я-то считал, что вы, прогрессивные люди, против смертной казни, потому что это наказание, придуманное капиталистами.
Рывком открыв дверь, она растворилась в супермаркете, а детектив, сухо улыбаясь, направился в участок. В холле с озабоченным видом его ждал Кэмб.
— По-моему, дело Фэншоу, сэр, принимает интересный оборот. По дороге сюда я встретил мисс Фэншоу.
— Такой интересный, — проворчал Уэксфорд, — что я посылаю констебля-детектива Лоринга в курортные города, чтобы проверить список пропавших лиц. И будет очень полезно, если такую же работу мы проделаем в Лондоне.
Верден уехал в Стамфорд. Уэксфорд решил сам провести проверку в Лондоне. Молодые женщины начинали действовать ему на нервы. Слишком много их было замешено в деле, и казалось, у полицейских с ними не меньше хлопот, чем с грабителями. В районе Лондона пропало несколько дюжин девушек. К ленчу он сузил поиск до трех. Первая, Кэрол Пирсон с Масуэлл-хилл, заинтересовала его потому, что работала парикмахером-стажером в салоне, расположенном в Истчипе. Офис Джерома Фэншоу тоже находился в Истчипе, а при салоне имелся и мужской зал. Кроме того, у девушки были черные волосы, и о ее исчезновении сообщено 17 мая.
Вторая девушка, Дорин Дакрес, так же, как и Кэрол Пирсон, была черноволосой и двадцатилетней. Он обратил на нее внимание потому, что 15 мая она отказалась от своей комнаты в Финчли, поскольку получила работу в Истбурне. С тех пор ни в Финчли, ни в истбурнском клубе, адрес которого она оставила, о ней ничего не слышали.
Имя третьей девушки Бриджет Калрос. Интуиция подсказывала Уэксфорду, что ею необходимо заняться особо. Ей тоже было двадцать два года, и она работала сестрой в больнице Принцессы Луизы на Нью-Кавендиш-стрит. В субботу 18 мая она уехала на уикэнд в Брайтон с другом, имя которого осталось неизвестным. Предполагалось, что она загуляла со своим любовником. Волосы у нее были темные, и жизнь она вела эксцентричную. Ее единственная родственница, тетя, жила в Ирландии в графстве Лейиш.
Длинный день тянулся бесконечно медленно и становился все жарче. Тяжелые, плотные, похожие на гриб, облака низко нависали над остроконечными крышами города, но ни капельки не уменьшали жару. Посторонний наблюдатель решил бы, что Уэксфорд, как и многие другие обитатели Кингсмаркхэма, просто ждет, когда наконец разразится гроза. Детектив стоял у открытого окна. Его никто не беспокоил, и это радовало Уэксфорда. Он думал.
В Стамфорде, где шел дождь, Берден нашел деревенский дом, который предположительно занимал Макклой. Дом стоял брошенным, с запертыми дверями и заросшим садом. Соседей поблизости не было, и никто не мог ему сказать, куда делся хозяин.
Констебль-детектив Лоринг ездил по променадам курортных городов, заезжал в полицейские участки, обращая особое внимание на те клубы, кафе и увеселительные заведения, куда приезжали девушки и откуда они уезжали, сменяя друг друга. Он нашел клуб, в который нанялась Дорин Дакрес, но куда она так и не приехала. Обрадовавшись, он даже позвонил Уэксфорду, чтобы рассказать ему об этом. Его прекрасное настроение несколько сникло, когда он услышал, что главный инспектор узнал об этом еще три часа назад.
Гроза разразилась в пять часов.
Похожая на вилку молния вдруг пронзила небо и неожиданно напомнила фейерверк и нимб над зажженной Рождественской елкой. После того, как вспыхнули эти огненные стрелы и разрезали чернильно-темные облака, на западе загремел гром.
Уэксфорд очень любил грозу, молнии, похожие на вилку, нравились ему больше, чем зигзагообразные. И сейчас он стоял, замерев, перед окном, будто перед разделенным на квадраты экраном, и смотрел, как молнии расцвечивают небо над лугами вдоль Кингсбрука. На этот раз гром грянул, точно пистолетный выстрел, и также неожиданно. И наконец пошел дождь. Уэксфорд услышал всплески воды от подъехавшей машины и хлопанье двери. Вероятно, Верден. Зазвонил внутренний телефон, и Уэксфорд поднял трубку.
— Я привез Келлема, сэр, — доложил Мартин.
Морис Келлем боялся грозы. Уэксфорду это даже понравилось. С легким презрением он смотрел на бледное лицо и костлявые суетливые руки этого человека.
— Сержант, почему вы привели его сюда?
— Он купил холодильник, — объяснил Мартин. — И обогреватель, и еще кучу мелких электрических приборов. И заплатил за них наличными чуть меньше ста двадцати фунтов.
— Келлем, где вы взяли деньги?
— Накопил.
— Понятно. Когда вы купили стиральную машину, ту самую, в которой выстирали свою одежду в ночь убийства Хаттона?
— В апреле. — Гроза уходила, и гром теперь сердито ворчал где-то вдалеке. Келлем ссутулился и поднял на детектива опухшие глаза.
— И за два месяца вы скопили еще сто двадцать фунтов. Сколько вы зарабатываете в неделю? Двадцать два фунта? У вас пятеро детей, и вам надо платить за аренду квартиры? И вы скопили такие деньги за два месяца?
— Вы не можете доказать, что я их не скопил. — Келлем вздрогнул, когда в очередной раз у него над головой блеснула молния.
Уэксфорд улыбнулся, когда зигзагообразная вспышка перешла в мягкое сияние и наполнила офис неожиданным белым свечением.
— Сто фунтов, — продолжал детектив. — Какая жалкая плата за жизнь человека. Сколько стоит ваша жизнь, сержант?
— Я застрахован на пять тысяч, сэр.
— Это не совсем то, что я имел в виду. Но ничего. Понимаете, убийце платят в соответствии с его собственной самооценкой. Не имеет значения, сколько стоит жизнь жертвы. Если разбойник с большой дороги убивает короля, он не может рассчитывать на такое вознаграждение, какое получил бы, убив короля, генерал. Да он и не будет рассчитывать. Требования у него низкие. Так что, если человек хочет нанять убийцу и если он скряга, то должен выбрать для этой грязной работы самого низкого среди низких. Но при этом не возражать, если работа будет выполнена не очень хорошо.
— Что вы имеете в виду под «самым низким среди низких»? — с агрессивным и жалким видом вскинулся Келлем.
— Вы приняли мои слова на свой счет, да? Трудно найти еще ниже павших, чем вы, Келлем. Пить с человеком, пить виски, за которые он заплатил — и потом лежать и ждать, когда удастся убить его. Чего уж ниже?