— В некотором смысле это я ему порекомендовал, — сказал Джек.
— Вы? — рявкнул Уэксфорд.
Джек поднял голову и залился краской густого винного цвета.
— Я не имею в виду, что ходил к нему заказывать себе зубы, — пробормотал Джек. — Я раза два был в его доме, делал разную работу с проводкой и выключателями. Ну и я вроде как описывал Чарли, что это за дом. Какой там сад и какие у этого доктора разные старые вещи и комната с фарфоровыми вещичками.
— Чарли и Джек так смеялись, когда он рассказывал, — добавила она. — Чарли сказал, что ему хотелось бы обязательно посмотреть. Просто бросить взгляд, сказал он, а Джек говорил, что мистер Виго купается в деньгах. Ну, он, должно быть, хороший дантист, если заработал все это, правда? И Чарли подумал, что именно такой человек ему нужен. И он позвонил ему и раз и другой. У мистера Виго один клиент отменил свой визит, и он сказал, что примет Чарли в два часа.
— И потом?
— Чарли вернулся к четырем и сказал, что мистер Виго сделает ему новые протезы. Мистер Виго был сладкий, как пирожное, смеялся Чарли, и угостил его вином в этой самой китайской комнате, и Чарли сказал, что, когда будет богатым, он тоже устроит такую комнату со всякими вещами и с вазами, и с украшениями, и… с маленькой армией шахматных солдат, и… Ох, Боже мой, у Чарли уже ничего не будет там, куда он ушел!
— Не надо, Лили. Не надо, любовь моя.
— Когда мистер Хаттон дал вам деньги на квартиру?
— Мы брали деньги в долг, — возмущенно воскликнула Мэрилин.
— Хорошо, когда он одолжил их вам?
— Он пришел с деньгами в дом папы Джека в среду.
— То есть двадцать второго?
— По-моему, так. Мы отнесли деньги этому типу, и на следующий день квартира была наша. — Джек Пертуии тупо уставился на Уэксфорда. Пустые глаза и мертвенно бледное лицо с красными пятнами на лбу и на щеках. Главный инспектор с трудом подавил дрожь. Боже, помоги человеку, убившему Чарли Хаттона, если Пертуии выйдет на него раньше, чем мы, подумал детектив.
— Разве уже не пора избавиться от этого создания?
Шейла быстро сняла с отцовского кресла Клитемнестру и собрала массу волос, которые собака оставила на подушке.
— Мне она тоже уже начинает надоедать, — призналась Шейла. — Себастьян собирается приехать за ней сегодня вечером.
— Слава Богу.
— Ничего, если я возьму машину отвезти его на станцию?
— Он боится один идти через поля? — Мейбел дорогая, слушай меня, здесь в парке грабят… — Мне может понадобиться машина. Он молодой и здоровый. Пусть пройдется пешком.
— У него вскочила бородавка, — объяснила Шейла. — Когда две недели назад он привез собаку к нам, ему пришлось идти от станции и назад пешком. Сейчас я хотела его встретить, — она бросила на отца сердитый взгляд, — но тебе постоянно нужна машина.
— Это моя машина, — глупо уперся Уэксфорд, но, вспомнив, что это игра, которой они с Шейлой забавлялись, добавил: — Это была моя бирюза еще в те времена, когда я был холостяком. И я не собираюсь отдавать ее…
— …бородавкам пустыни! Ой, папа, ты настоящий ангел. А вот и Себастьян.
Миссис Уэксфорд невозмутимо накрывала на стол.
— Ничего не говори о его волосах, — предупредила она мужа. — У него очень странные волосы, а ты сам знаешь, какой ты.
Волосы Себастьяна очень походили на шерсть Клитемнестры, правда, они были не серые, но тоже свисали на плечи жалкими завитками.
— Надеюсь, эта античная собака не очень докучала вам, мистер Уэксфорд.
Уэксфорд уже открыл было рот, чтобы выразить вежливое отрицание, но восторги Клитемнестры при виде хозяина на время сделали невозможным любой разговор. Она крутилась между его длинных ног, подпрыгивала и прижималась к пиджаку, увидев который, Уэксфорд сначала не поверил собственным глазам, а потом определил как часть мундира офицера в королевском флоте Норвегии.
— Вы останетесь и пообедаете с нами? — предложила миссис Уэксфорд.
— Если это не доставит вам дополнительных хлопот.
— Как вам Швейцария?
— Нормально. Дорогая страна.
Уэксфорд уже начал вынашивать недобрую мысль о том, что отдых друга дочери обойдется ему дороже, чем просто кров и еда для собаки, но Себастьян обезоружил его, достав из рюкзака большую коробку шоколада для миссис Уэксфорд.
— «Зухард», — обрадованно назвала фирму миссис Уэксфорд. — Как мило.
Ободренный Себастьян быстро расправился с ростбифом и Йоркширским пудингом, время от времени лаская под столом уши Клитемнестры.
— Я отвезу тебя на станцию, — сказала Шейла, заговорщицки улыбаясь отцу.
— Потрясающе. Мы можем взять Клитемнестру и посидеть в «Оливе». Она любит пиво, и это будет для нее удовольствием.
— Не в моей машине, — твердо отрезал Уэксфорд.
— О, папа!
— Прости, любимая. Или пить, или сидеть за рулем.
Лицо Себастьяна выражало смешанные чувства: восхищение дочерью и желание снискать расположение отца. Он пожал плечами.
— Тогда пойдем пешком. Но дорога к вокзалу — это настоящий ад. — Он посмотрел на заварной крем с бананом. — Да, спасибо, я возьму еще немного. Дело в том, что мне придется провожать Шейлу назад, если она не пойдет домой по дороге, — не совсем по-рыцарски, заявил он. — Даже в Швейцарии мы слышали об убийстве в ваших местах. Где-то за городом, среди полей, да?
Уэксфорд редко говорил дома о делах. Скорее всего этот молодой человек не собирается выкачивать из него сведения о ходе следствия, но все же… Детектив равнодушно кивнул.
— Странно, — продолжал Себастьян, — две недели назад я шел на станцию этим же путем, через поля.
Уэксфорд перехватил взгляд жены и словно бы попросил ее молчать. И сам тоже ничего не сказал. Но вместо него спросила Шейла:
— В котором часу это было, Сэб? Часов в десять?
— Чуть позже десяти. Я не встретил ни одной живой души и не могу сказать, что бы жалел об этом. — Он взъерошил кудрявую шерсть собаки. — Если бы мне не удалось вовремя отскочить в сторону, ты бы, Клитемнестра, больше не увидела своего папу. Огромная американская машина промчалась чуть ли не у меня по ногам.
— Они спешат занять стоянку возле вокзала, — заметила Шейла.
— Возле вокзала это ничего. Он чуть не сшиб меня среди полей, на тропинке, которая идет от стильного моста. Огромная зеленая машина промчалась, наверно, со скоростью миль сорок. Мне практически пришлось влезть в кусты. Я записал номер, но, конечно, со всеми пертурбациями вокруг отпуска бумажку с номером потерял.
— Вот моя версия, — сказал Берден, — послушайте, она стоит того. Я долго думал, и это единственно возможное решение. Мы много говорили о наемных убийцах, но в этом деле только один наемный убийца — Чарли Хаттон. Его нанял любовник Бриджет Калрос.
— Плодотворная версия, — согласился Уэксфорд. — Но я хотел бы услышать доказательства.
— Джей человек богатый. Он мог оплатить трехмесячное пребывание жены в дорогой клинике только потому, что у нее трудная беременность.
— Напрасная трата денег, — заметил доктор Крокер. — Эта клиника ничем не лучше больниц национальной службы здоровья.
— И он достаточно богат, чтобы заплатить человеку за убийство, а самому остаться в стороне. Можете держать пари на собственную жизнь, что этот тип одновременно и друг Макклоя. Он договорился с Чарли Хаттоном встретиться на развилке, где собирался оставить девушку на обратном пути со своей конференции.
— С какой конференции, Майк? Мы выяснили, какие конференции проходили в Брайтоне во время того уикэнда?
— Три конференции. Национального союза журналистов, общества по изучению творческого наследия Уильяма Блейка и Гиббонитов, — не без торжества ответил Берден.
— А что означает последнее? — удивился доктор. — Сборище обезьян?
— Не гиббонов, а Гиббонитов, — без улыбки объяснил Берден. — Их тема — «Нисхождение и падение человека», это историки. Не рискну сказать, что это собрание чокнутых.
— И Джей привез девушку в Брайтон, но оставил ее на целый день одну ради того, чтобы перемывать косточки гиббонам? — задумчиво протянул Уэксфорд. — Странные вещи происходят в мире. Продолжайте.
— На обратном пути в Лондон он начал с девушкой ссору и в ярости вышвырнул ее из машины. Хаттон ждал ее, ударил по голове, забрал содержимое сумки и вернулся к своему грузовику. На следующий день Джей заплатил ему проклятые деньги. Можете не сомневаться, что из телефонной будки Хаттон звонил именно Джею, чтобы сообщить, мол, задание выполнено. И никто бы ничего не узнал, будь Хаттон мудрее. А его погубила жадность, он начал каждую неделю сосать Джея.
— Простите мой непрофессионализм, — доктор состроил насмешливую гримасу, — но это же просто куча старого хлама. Я не хочу сказать, что девушка не могла быть мертвой, когда ее ударила машина. Могла быть. Но зачем же Хаттону тащить ее на дорогу? Он же мог с уверенностью знать, что там проедет машина и ударит ее. Кроме того, с таким же успехом его тоже могли увидеть. И он был маленького роста. Скорее всего у него не хватило бы сил протащить ее через шоссе, идущее в южном направлении. Зачем так утруждать себя? Если, как предполагалось, ее смерть должна была выглядеть как работа бродяги-маньяка, то почему бы не убить ее за кустами и не оставить там? Ваша беда в том, что вы верите всему, что вам говорят. А я не верю. По опыту я знаю, что люди искажают правду потому, что боятся ее, или потому, что их сдерживает психологический барьер, или потому, что хотят быть сверхполезными. Они многого не замечают, а потом, когда вы говорите, что хотите знать все, они начинают сортировать свои воспоминания. Когда задаешь им вопросы, не обязательно считать их экспертами.
— Я все это знаю, — нетерпеливо прервал его Уэксфорд.
— Итак. Миссис Фэншоу говорит, что девушки не было в машине не потому, что она стыдится признать этот факт, а потому, что она забыла о нем. Конечно, девушка была в машине. Ее взяли в машину за несколько миль до катастрофы, но этот отрезок времени для миссис Фэншоу — белое пятно. Естественно, она не хочет заполнить это пятно воспоминаниями. Само слово «девушка» для нее все равно, что красная тряпка для быка. Вас смущает, что в ее дорогой сумке не было ключей и других предметов, позволяющих опознать личность погибшей. Она держала их в чемодане, а чемодан остался в машине Джея.