— То, что было с самого начала, — проворчал я. — Мы должны найти Стерлинга Уэйленда. Но где его искать?
— Я чувствую, как съеживается мое шелковое белье цвета, шартреза от одной попытки найти вразумительный ответ, — прошептала она.
— Вы опять сводничаете? — холодно спросил я. — Хотите организовать мне дневной сеанс с Шари?
— Только проверю, — лениво проговорила она. — Вы дергаетесь каждый раз, когда я заговариваю об этом. Это свидетельствует о том, что я все же произвела на вас впечатление прошлой ночью, — она перевела взгляд в зал. — Так что как знать? Может, Шари проспит до завтрашнего утра?
— Вернемся-ка к Уэйленду! — решительно потребовал я. — Только один человек знает, где его искать. Это — Чак Макензи.
— Если вы думаете, что его будет легче найти, я готова отправиться на поиски.
— Прошлой ночью он обещал убить меня. Так что все шансы за то, что нам не придется его искать — он сам найдет меня.
— А вы выдумщик, Дэнни! — она нежно улыбнулась мне. — В чем дело? Героический комплекс маленького мальчика заставляет вас выдумывать такие дикие вещи?
— Это даже ублажает насильника, живущего во мне, — проскрежетал я зубами. — Мой психиатр настаивает на том, чтобы я никогда не спорил с определенным типом женщин, ибо под прилизанными земляничными волосами нет ничего, кроме вакуума!
— Разве это так? — Она внимательно наблюдала за чем-то происходящим в зале ресторана и, очевидно, не слышала ни одного слова.
— Именно так! — я углубился в тему. — Этот тип легко узнать, сказал психиатр; его отличает бессмысленный взгляд сапфировых глаз и маленькая родинка на правой ягодице.
— Я и не подозревала этого! — рассеянно прошептала она. — Дэнни!
— Он ушел пять минут назад! — прорычал я. — Пять минут назад я был всего лишь остатками куриных котлет!
— У вас есть друзья в Санта-Байе? — поинтересовалась она.
— Я забыл значение этого слова.
— Они направляются прямо к нашему столу, а я никогда раньше их не видела, — она возбужденно хохотнула. — Может, они обалдели от моей неотразимой красоты и идут, чтобы попросить у меня свидания?
— Кто? — я проследил за ее зачарованным взглядом и почувствовал себя так, словно получил удар в живот. — Легавые! — поперхнулся я.
Они остановились у стола, и старший из них сунул мне под нос свою жестянку.
— Мистер Бойд? — спросил он голосом, напомнившим мне шакала, преследующего добычу.
— Вот мистер Бойд, — весело сказала Джеки прежде, чем я успел назваться Смитом, хозяином антикварного магазина из штата Невада. — А я — Джеки Милн, — доверительно сообщила она сексуальным шепотом, который не произвел никакого впечатления на копов.
— Сержант Донован, — представился тип с голосом шакала. — Мы хотели бы, чтобы вы прошли с нами, мистер Бойд.
— Он натворил что-нибудь ужасное, сержант? — взволнованно спросила Джеки.
— Откуда мне знать, леди? — Его глаза медленно стянули с нее платье. — Может быть, вам легче ответить на этот вопрос?
— Уф! — Джеки сглотнула, лицо ее покраснело, а глаза казались взбешенными. Она сделала еще одну попытку. — Уф! Ух!
— Не волнуйтесь, сержант, — я отодвинул стол и поднялся на ноги. — У нее просто слишком тесное шартрезовое нижнее белье, и оно ее душит.
— Ух! — Джеки с трудом сглотнула еще раз, глаза ее завращались, и она забарабанила кулаком по столу.
Сержант безразлично смотрел на нее пару секунд, потом пожал плечами.
— Чего только не бывает. У меня была тетка, которая во время дождя выбегала на задний двор и посыпала солью червей, полагая, что так они станут вкуснее для птиц. Пошли, Бойд!
Мы вышли из гостиницы к машине, в которой сидел водитель. Пришедшие за мной полицейские усадили меня между собой на заднее сиденье. Такое уважение копы оказывают особо опасным преступникам, и это меня не порадовало.
— Знаю, что глупо спрашивать, — сделал я тщетную попытку, когда машина влилась в уличный поток, — но все же: что это значит?
— Скоро узнаете, — ответил Донован, и следующие двадцать минут прошли в молчании.
Мы выехали на грунтовую дорогу, которая, казалось, вела в никуда первые две мили, а потом резко поднялась по обрыву каньона. Наверху была одинокая хижина, вокруг которой собралось целых шесть машин, в том числе одна «скорая помощь». Донован выбрался из машины и придержал дверцу открытой для меня, а его партнер неспешно обошел багажник, но поспел вовремя на случай, если бы я выкинул какую-нибудь глупость. Группа полицейских в форме освободила нам проход, когда мы поднялись на крыльцо и вошли в дверь.
Внимание присутствующих было сосредоточено на трупе посреди гостиной. Тело крупного мужчины лежало на спине с головой, повернутой набок. Над его левым ухом было кровавое месиво. Я припомнил описание, которое дала мне Шари накануне: около пятидесяти, телосложение как у профессионального борца, густая шевелюра, слегка тронутая сединой, а широко раскрытые глаза, пялившиеся на дальнюю стену, были светло-карими.
— Вы узнаете, кто это, Бойд? — спросил Донован.
— Никогда раньше его не видел, — правдиво ответил я.
Его товарищ начал смеяться, но прервал смех под взглядом сержанта. Мы долго, как показалось, стояли молча. Никто вроде никуда не торопился. Наконец сержант заговорил снова:
— Это — Стерлинг Уэйленд. Кто-то всадил в его голову четыре пули с расстояния двух футов. Этот кто-то, видимо, нервничал. — Он качнул головой в сторону двери и повторил фразу, которая должна была стать, как я подозревал, мучительно привычной: — Пошли, Бойд!
Время лишь усилило бесконечное отвращение, которое вызывал у меня кабинет лейтенанта Шелла. Стены были все того же мало привлекательного цвета высохшей крови, а упаковочный ящик, служивший стулом для посетителей, выглядел еще более неудобным, чем раньше. Сам лейтенант оставался все тем же высоким и жилистым типом с коротко подстриженными седыми волосами и прикрытыми веками темными глазами, выглядевшими еще более злыми, чем всегда.
— Мы взяли его в ресторане гостиницы, лейтенант, — доложил Донован. — Он только что кончил обедать. С ним была какая-то чокнутая блондинка.
— Это-то понятно, — сказал Шелл.
— Мы немного поговорили с ним в хижине перед телом Уэйленда, — продолжил сержант. — Он утверждает, что никогда в жизни не видел Уэйленда.
— Спасибо, Пит, — Шелл экономным жестом отпустил сержанта, и тот вышел из кабинета, тихо затворив за собой дверь. — Садись, Бойд, — лейтенант кивнул на упаковочный ящик.
Я сел с большой осторожностью, опасаясь, как бы он не развалился под моей тяжестью, и достал пачку сигарет.
— Одно я могу сказать, лейтенант, — оскалил я на него зубы. — Вы оставили позади все остальные полицейские управления страны. Везде копы — представители закона; здесь же, в Санта-Байе, они считают себя самим законом!
Его прикрытые веками глаза казались сбитыми с толку, пока он молча и пристально рассматривал меня. Это меня ничуть не обеспокоило — три спички подряд я сломал чисто случайно. Напряжение достигло предела, когда он наконец вздохнул.
— Как давно ты сошел с ума, Бойд? — спросил он почти сочувственно.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Почему ты выбрал именно Санту-Байю для убийства?
— Ты думаешь, что это я убил Уэйленда?
— Я это знаю, — уверенно сказал он. — После всего того шума, который ты наделал в этом городе в свои прошлые наезды, мы, естественно, держали тебя под контролем с того момента, как ты зарегистрировался в гостинице.
— Еще бы! Я об этом знал.
— Ты также должен знать, что у нас есть твое досье, — он выставил большой и указательный пальцы, — вот такой толщины.
— Ну и что?
— То, что мы не могли узнать от тебя самого, мы узнали в Нью-Йорке, — он покачал головой. — Тебя, видно, за это время здорово стукнули по башке, и с тех пор ты не в себе?
— Ты не мог бы сказать что-нибудь определенное? — проворчал я. — Тогда я смогу наконец понять, о чем, черт побери, ты говоришь.
— Почему бы и нет? — Он открыл верхний ящик письменного стола, достал револьвер и подтолкнул его по столешнице ко мне. — Вот оружие, и это определенный факт!
Мои пальцы привычно охватили рукоятку и начали поднимать револьвер. Тут я понял, в чем дело. Как будто молния ударила меня в голову и прожгла меня до пят.
— Орудие убийства, — голос Шелла раздался, казалось, с расстояния в пару миль. — Это твой револьвер, Бойд! Его номер совпадает с тем, который зафиксирован в твоем досье.
— Итак, мой револьвер был использован в качестве орудия убийства. Это автоматически доказывает, что я — убийца?
— Нет, черт возьми. Может, ты его потерял или у тебя его украли? — голос его прозвучал слегка цинично. — Жаль, что ты был так занят, что забыл сообщить об этом нам.
Его уже дважды использовали в качестве орудия убийства, вспомнил я, и мой желудок съежился так, словно никогда не видел куриных котлет. Рано или поздно кто-нибудь догадается сличить пулю, извлеченную из головы Алисии Эймс в Нью-Йорке, с четырьмя пулями, извлеченными из головы Уэйленда здесь, в Санта-Байе. Когда это случится, у меня останется единственный выбор — между газовой камерой и электрическим стулом. Я бы разрыдался не сходя с места, если бы не опасение, что Шелл принял бы это за верный признак вины.
— Револьвера достаточно, чтобы арестовать тебя по обвинению в убийстве первой степени и добиться осуждения, — он приветливо улыбнулся. — Хочешь кофе?
Я кивнул. Он позвонил и заказал его, потом удобно откинулся на стуле.
— Я уверен, что ты взглянешь на это моими глазами, Бойд. У тебя нет иного выхода, как рассказать все. — Подождав секунд десять, он пожал плечами. — Можешь не торопиться. У нас весь вечер впереди, а если не хватит его, то и вся ночь.
— Установлено время смерти? — спросил я.
— Между четырьмя и пятью утра.
— В это время я был в постели в гостинице.
— Один?
Шари ушла в три часа, самое позднее, мрачно припомнил я, но решил, что не стану оказывать добровольную помощь этим удачливым копам.