На этот раз его разбудила заливистая трель телефонного звонка. «Наверное, жена, — подумал он. — Из Бельгии прорывается».
— Я вас слушаю.
— Внимательно слушай! — раздался в трубке насмешливый голос Смородкина. — Вы меня узнали, Игорь Вячеславович?
— Узнал, только не понимаю…
— Почему вы скрыли, что у вас дома имеется второй сейф?
— А вы меня и не спрашивали…
— Надеялся на вашу сознательность. А теперь… В общем, из-за вас у меня крупные неприятности. Вы меня хорошо слышите?
— Да. Я просто думаю…
— Поздно думать. Откройте дверь, мои ребята произведут у вас обыск.
— Когда они приедут?
— Уже приехали. Открывайте!
«И на кой черт я связался с этим поганым ментом? — подумал Сидоров. — Тщеславие потешил, умником себя выставил, а неприятностей…» — Он быстренько оделся, подхватил кейс, в который заранее сложил все необходимые документы, проверил, на месте ли загранпаспорт, деньги — отечественные и валюта. Прошел на кухню, тихо, стараясь не шуметь, открыл дверь, которая вела на черный ход, шагнул за порог и… в грудь ему уперся ствол пистолета.
— Игорь Вячеславович, вас просили открыть парадную дверь, — ласково пропел Градов. — А вы, как отпетый хулиган, сматываетесь черным ходом. Далеко? — Он запустил пальцы во внутренний карман пиджака Сидорова, достал паспорт, просмотрел визу и тихонько присвистнул. — Далековато! Топай назад!
— Да кто вы такой? — возмутился Сидоров.
Градов закрыл на стальную щеколду дверь, провел хозяина во внутренние покои и сунул ему под нос удостоверение.
— Региональное управление по борьбе с организованной преступностью.
— Чего вам нужно?
— А тебе разве майор Смородкин не объяснил? Где пистолет?
— На работе. В сейфе.
— Значит, у тебя их два? Запасливый ты паренек. Недооценил я тебя. — Гость вытащил из кармана «браслеты». — Вы арестованы, гражданин Сидоров!
— По какому праву? — взвизгнул Сидоров. — Без адвоката я вам не скажу ни слова.
Гость продолжал улыбаться, и казалось, у него не зрачки, а змеиные головки в глазах.
— Скажешь! — Он надвинулся ближе, навис, и змеиные зрачки раскалились. — А испугался ты правильно…
Договорить гость не успел — помешал звонок в дверь. Он открыл и впустил Волынского.
— Пытался уйти черным ходом?
— Естественно.
— Козел вонючий! — выругался Волынский. — Давай его в машину.
Градов приковал Сидорова к себе наручниками.
— Пошли!
Они спустились вниз и вышли на улицу, как раз в том месте, где была припаркована машина Сидорова, только вместо его шофера за рулем сидел майор Смородкин.
— Где мой шофер? — спросил Сидоров.
— В багажнике. — Смородкин любезно распахнул задние дверцы, сел за руль, и «Мерседес» плавно тронулся с места.
Линдер напоминал спящего ребенка: коротенькие ножки поджаты к животу, руки — к груди, и только небольшая дырочка с запекшейся по краям кровью в затылочной части головы говорила о том, что он заснул навеки.
При виде трупа Сидоров не пришел в ужас, не отшатнулся, загораживаясь от увиденного руками, как предполагали Волынский и Градов, наоборот, лицо его сохранило полнейшее спокойствие, глаза смотрели равнодушно и отрешенно, точно он догадывался, что охота, которая началась за ним пять дней назад, именно так и должна была закончиться — смертью компаньона, и Сидоров, увидев его, успокоился — так успокаивается гонщик, закончивший, наконец, трудный тридцатикилометровый лыжный марафон.
— И это, конечно, сделал я, — сказал он, усаживаясь в кресло и закуривая.
— Вы, Игорь Вячеславович, — подтвердил Градов.
— И пистолетик, который валяется рядом с трупом, тоже, конечно, мой?
— Ваш.
— И пальчики на нем мои?
— Очень правильно рассуждаете, — сказал Волынский.
— Хорошая работа. — Сидоров сильно, до хрипоты затянулся и указал на початую бутылку коньяка, которая стояла на буфете.
— Вы не против, если я рюмочку пропущу.
— Если будете откровенны, я составлю вам компанию, — подумав, ответил Градов.
— Постараюсь. — Сидоров выпил полстакана, поморщился и спросил: — Что вас интересует?
— Подробности.
— Хорошо, — кивнул Сидоров, наливая себе вторую порцию. — Пять дней вы гоняли меня, словно зайца, блокировав вокзалы, аэропорты, шоссейные дороги. Сообразив, что мне не уйти, я запаниковал. И в этот момент ко мне является с обыском майор Смородкин, объясняя это тем, что им необходимо найти пленку, на которую я записал разговор Красина и Зои Монблан. Я понял, что это предлог: как профессионалы вы должны были догадаться, что пленочку эту я давно уничтожил. Вам нужно было что-то другое… А вот что, я сообразил только сегодня ночью, когда вы приехали меня брать. Вам требовался пистолет с моими пальчиками, и ваш Смородкин, надо отдать ему должное, очень ловко эту операцию провернул: подменил оружие, послав меня за водкой, которую я ему сам и предложил. Результат налицо: вы шлепнули Линдера, оружие с моими пальчиками валяется рядом с покойником, алиби у меня нет, так что… — Он встал и залпом осушил вторую порцию коньяка. — Гражданин Сидоров, вы обвиняетесь в предумышленном убийстве!
— А ты профессионал, — с уважением произнес Градов. — Может, продолжишь дальше? Если мыслишки совпадут, мы пойдем тебе навстречу.
Сидоров открыл кейс, вытащил чистый лист бумаги и, подумав с минуту, принялся быстро водить пером по бумаге.
Прокурору г. Москвы
Иванову Сергею Анатольевичу
от гражданина
Сидорова Игоря Вячеславовича,
проживающего по адресу:
Москва, ул. Некрасова, д. 9, кв. 11.
Заявление
Второго августа сего года я, Сидоров Игорь Вячеславович, директор частного охранного агентства «Беркут», послал к Зое Михайловне Монблан двоих охранников, Каткова Льва Ивановича и Кузькина Григория Артемьевича, с предложением работать под моей «крышей». Она отказалась. Тогда мои ребята изнасиловали ее (сей факт они, естественно, от меня скрыли) и сказали, что так будет продолжаться до тех пор, пока она не согласится с моим предложением.
Зоя Михайловна Монблан обратилась за помощью в частное сыскное агентство «Лучник», и один из работников вышеуказанного агентства, а именно гражданин Красин, приехал к ней домой, чтобы договориться об условиях работы. Квартира к этому времени по моему распоряжению была оборудована «жучками», и разговор Красина и Монблан был записан на пленку. Таким образом я узнал, что сотворили мои молодцы, и решил их проучить.
Через несколько дней ко мне явился полковник милиции Климов Константин Иванович и потребовал, чтобы я выдал насильников. Я согласился и дал адрес, по которому проживали Катков и Кузькин. Дальнейшее вам известно. Климов и Красин выполнили заказ Зои Михайловны Монблан, но сделали это таким образом, чтобы подозрение пало на меня. Очень грубая работа, Сергей Анатольевич, можно сказать, топорная. Прошу Вас разобраться в этом деле и оградить меня от необоснованных обвинений.
С уважением В. И. Сидоров
Закончив писать, Сидоров отложил бумагу в сторону и сказал:
— А теперь давайте разберемся с этим господином. — Он брезгливо указал на Линдера. — Как я понимаю…
— Чуть позже, Игорь Вячеславович, — остановил его Градов. — Мы еще не разобрались с первым вопросом.
— Это вам так кажется, а для меня все ясно как божий день, — сказал Сидоров. — Но если хотите продолжить разговор, то вызовите, пожалуйста, моего адвоката. Без него я больше не произнесу ни слова.
— В таком случае я покажу вам пленочку, — проговорил Волынский. Он включил видео, вставил кассету и нажал на пульте кнопку воспроизведения. — Надеюсь, она вас заинтересует.
Волынский оказался прав. Сидоров смотрел и слушал с явным любопытством, особенно те места, где разговор шел о его персоне.
— Вы знаете этого господина? — спросил Градов, когда в кадре появился Бовин и Катков передал ему оружие — «Макаров» с глушителем.
— Первый раз вижу.
Бовин проверил обойму, вогнал ее на место и, подумав, засунул пистолет за брючный пояс. Глушитель спрятал во внутренний карман кожаной куртки.
— Я приеду в семь тридцать, — сказал он тихо, но достаточно твердо. — Вы отвезете меня в аэропорт и после моего отлета немедленно вернетесь домой. То есть все должно идти по расписанию — встретили, обслужили, получили деньги и разбежались.
— Неплохо бы получить аванс, — сказал Катков.
— Нет проблем. — Бовин вытащил бумажник, отсчитал ребятам по пятьсот долларов. — Окончательный расчет в аэропорту.
Бовин ушел. Кузькин и Катков пересчитали деньги, разложили по карманам, но удовлетворения, какое человек обычно испытывает после хорошо проделанной работы, на их лицах не было. Скорее — озабоченность, растерянность, страх. Первым пришел в себя Катков.
— Гриша, тебе не показался этот тип… ну, странным, что ли? — спросил он.
— Он мне вообще показался, — проворчал Кузькин. — Помнишь Влада?
— Который сыскаря шлепнул?
— Да. Что он первым делом от нас потребовал?
— Фотографию этого сыскаря.
— Вот именно! И изучал ее чуть не полчаса. А этот… По чью душу он прискакал? Не догадываешься?
— Теперь догадываюсь… но не верю. Неужели Сидоров нас приговорил?
— Выходит, так.
— Но за что?
— За что, за что? — прошипел Кузькин. — А кто Зойке под жопу кнопки подкладывал?
— Так ты думаешь?
— Уверен.
— И что же делать? — в голосе Каткова прозвучал неподдельный ужас. — Бежать?
— Он нас везде достанет. — Кузькин разлил по стаканам водку, вытащил из наплечной кобуры пистолет, положил его на стол и прикрыл салфеткой. — Как только этот тип войдет, я его грохну.
— А дальше?
— Сидорова пришьем и свалим. На первое время в Чечню. У меня там братан двоюродный живет.
— А он нас не того: в рабство не продаст?
— Не дрейфь! Они хоть и неверные, но слова держат крепко. И русских крепко ненавидят — не выдадут.