ь, где, опять-таки, наступит выполнение их желаний? А если никакой загробной жизни нет, то во имя чего отказываться от желаний?
— Философ, итить твою мать, — усмехнулся Виктор. — Скоро бросишь писать свои «Банды» и начнешь сочинять трактаты… Был у меня один знакомый философ, в свое время одну школу заканчивали, так вот он тоже сначала пытался разобраться — есть загробная жизнь или нет, даже кандидатскую защитил, докторскую начал. А потом вдруг встречаю его через несколько лет и спрашиваю: «Ну как твоя докторская?» И знаете, что он мне ответил: «А пошла, — говорит, — она в п…, дело надо делать. Все равно все философии и все религии утверждают в сущности одно и то же, так что ничего нового здесь уже не придумаешь. Есть какое-то Единое начало, но что оно из себя представляет — хрен его знает, остается только верить. На вечные вопросы все равно не ответишь, только душу травить…» Философ! — и Виктор зло усмехнулся. — А голосовал за фашистов, «русская идея», «русская идея»…
— Вот только о политике сейчас не надо, — тут же забеспокоился Федор. — А то опять переругаемся.
— Кровь! — неожиданно произнес Андрей и уронил на пол огрызок огурца.
— Что — кровь? — переспросил Федор. — Где? Ты порезался, что ли?
— Не в этом дело, — и Андрей задумчиво покачал головой, — вот ты сказал о крови…
— Ну да, вон у меня даже книга о вампирах лежит, Динка дала почитать…
— Да подожди ты со своими… А, кстати, о вампирах…
У Андрея был такой странный вид, что оба приятеля переглянулись.
— Ну, говори, говори, чем там тебя осенило! — поторопил Федор.
— Подожди, подожди, дай додумать до конца… — он посмотрел на Родионова. — Ты знаешь, почему я заявил следователю, что видел тебя в момент убийства? Ведь это не я тебя видел, это тебя видела она…
— Кто — Ева?
— Какая Ева… Анжела.
— Ну и что?
— Как это что? Раз она видела тебя в момент убийства — а это действительно так, потому что она узнала тебя на нашей совместной фотографии, то, значит, и сама находилась в том же месте…
— Дальше, дальше, — теперь уже и Виктор стал внимательно прислушиваться к словам Андрея.
— А дальше вот что… Ведь я познакомился с ней у того самого котлована, она заглядывала вниз, потом увидела меня и быстро пошла прочь. А когда я ее все-таки догнал, то она повела себя весьма странно…
— Ты что — подозреваешь свою новую пассию? — мгновенно среагировал Федор, который уже знал о новом увлечении друга.
— Не перебивай, я еще не сказал самого главного. Вы знаете, что этот Прижогин подозревает меня больше всех, потому что я позвонил в милицию не из ближайшего автомата, а побежал домой. А почему я так сделал? — и Андрей медленно обвел взглядом напряженные лица приятелей. — Да потому, что когда спустился вниз, в котлован, то весь перепачкался в крови Евы — у нее была вскрыта сонная артерия. Я испугался, кое-как выбрался назад, а потом посмотрел на свои окровавленные руки и бросился домой, чтобы смыть кровь. И вот тут-то меня и увидели эти три дурехи — Машка, Светка и Ольга, — которые все рассказали следователю… уж не знаю, как он их нашел. Но самое главное опять же не в этом… Вы знаете, где работает Анжела? Она мне сказала об этом во время последнего свидания, и я чуть не обалдел. На станции переливания крови!
— Да, дела! — выдохнул Виктор, а Федор изумленно присвистнул. Все трое переглянулись, и теперь уже Андрей потянулся за бутылкой, чтобы разлить остатки водки. В какой-то момент у него дрогнула рука, и он пролил ее себе на брюки, потому что наверху раздался отчаянный женский вопль, а затем что-то с грохотом упало на пол.
В то время, пока ее муж «проводил совещание» у Федора, Динара возилась на кухне, готовя свое фирменное блюдо — мясо по-татарски. Улыбаясь при мысли о том, как обрадуется муж, она не сразу услышала телефонный звонок. Вытерев руки кухонным полотенцем и убавив огонь на плите, она зашла в гостиную и сняла трубку с аппарата.
— Алло.
— Привет.
Мужской голос был наглым, но незнакомым.
— Вам кого? — холодно поинтересовалась Динара.
— Тебя.
— Вы ошиблись номером, — и она уже хотела вернуть трубку на место, как вдруг услышала свое полное имя.
— Нет, я не ошибся, Динара Рашидовна Нигматуллина. Что это ты, мать, так холодно со мной разговариваешь, ведь я и обидеться могу.
— Валерий?
— Ага, узнала наконец…
— Подожди, подожди, — Динара начала волноваться. — Но откуда ты узнал мой номер… и… и то, как меня зовут?
— Ха! А ты уже забыла, где я работаю? Ты думаешь, мне так сложно кого-то найти? От меня не спрячешься, имей в виду на будущее.
— Какое еще будущее? — рассердилась Динара. — Зачем ты звонишь, ведь мы же договорились, что я сама это сделаю.
В этот момент она уже начала жалеть, что связалась с этим настырным милицейским лейтенантом, но дальнейший ход разговора заставил ее пожалеть еще больше.
— Раз звоню, значит, есть дело, — медленно и внушительно произнес Валерий. — А теперь слушай сюда. Компромат на твоего благоверного будет готов через пару суток, так ты мне лучше вот что скажи — как бы тебе хотелось: самой понаблюдать за всем лично или получить видеокассету с записью?
— То есть как это… — не сразу поняла Динара. — Как это я могу понаблюдать за всем лично? А он что — уже опять мне изменил?
— Нет еще, но скоро изменит. Ну так что?
— Подожди, как «скоро изменит»? Ты-то откуда об этом знаешь? Ничего не понимаю…
— А чего тебе понимать? — с легкой досадой отвечал Валерий. — Ты захотела узнать — трахается ли твой муж с кем-то еще или нет, так вот я тебя и спрашиваю — лично за всем понаблюдаешь или на видике?
Динара растерялась. Какой-то бред — через два дня Виктор должен где-то и с кем-то изменить, а ей предлагают столь странный выбор…
— Ну и долго думать будешь?
— Я даже не знаю… наверное… как получится.
— Прекрасно, значит, послезавтра я тебе звоню, так что постарайся никуда не уходить. И еще одно, — Валерий сделал столь внушительную паузу, что Динара сразу насторожилась. — Я человек добрый и потому оказываю услуги бескорыстно. Но в прошлый раз ты меня обидела, расцарапав до крови, так что подумай, каким образом нужно попросить у меня прощения.
— Я уже извинилась, — холодно сказала Динара.
— А я тебя еще не простил. Ну все, до встречи, передавай привет мужу и попроси его не забыть презервативы.
Динара стояла посреди комнаты, держала в руках трубку, из которой неслись частые гудки, и чувствовала, что начинает краснеть и задыхаться от ярости. Но на этот раз ярость смешивалась с каким-то тревожным и неприятным чувством опасности — не стоило, ни в коем случае не стоило связываться с этим самоуверенным подонком. Бывают люди, с которыми не знакомишься, а вляпываешься в них как в дерьмо, а потом долго не можешь отмыться от стойкой тошноты воспоминаний.
Что бы ни натворил Виктор, но он ее муж и она его любит, а этот лейтенант способен на любую гадость… Но откуда он узнал, что муж ей обязательно изменит? А все из-за тебя, Витенька, кобель ты мой проклятущий…
В этот момент раздался звонок в дверь. Динара вздрогнула, быстро положила трубку на аппарат и пошла открывать.
— Привет, старушка, дай я тебя поцелую, — Виктор пьяно улыбался и, слегка качаясь, тянулся к ней. — А мы тут у Федора слегка того… важный разговор был.
В другой день Динара бы только посмеялась над его состоянием и, накормив, тут же уложила спать. Но сейчас, когда после этого проклятого звонка нервы были на пределе, она не выдержала и залепила ухмыляющемуся мужу пощечину.
— Подлец! Мало ты моей крови выпил, так еще смеешь домой заваливаться в таком несуразном виде.
Виктор охнул, схватился за щеку и изумленно выпучил глаза. Сначала он ошарашенно помотал головой, а потом вдруг замер и, словно бы что-то вспомнив, посмотрел на разгневанную жену.
— Выпил крови, говоришь… слушай, а ты у меня случайно не того… не вампир?
Глава 15. Авантюристка
Анжела осознала себя очень рано — когда ей еще не было двух лет — и, может быть поэтому, обрела обостренное чувство собственного «я», не дававшее ей покоя и побуждавшее рваться за рамки обыденности, не смущаясь никакими авантюрами.
Однажды Анжела познакомилась с предводителем секты сатанистов — высоким, бледным и худым человеком, чья горячая вера в дьявола показалась ей весьма занятной. Она даже пару раз посетила собрания этой секты, проводившиеся в одной из подмосковных пещер, неподалеку от старинной усадьбы. Но здесь ее ждало разочарование — уже готовясь пройти «обряд посвящения», она вдруг узнала, что собой представляют так называемые «оргии», и презрительно отказалась. Все эти сатанисты показались ей сексуально озабоченными маньяками, а все их обряды — надеждой утолить свою жалкую похоть. Богатые мужчины покупают женщин, обаятельные — обольщают, «сатанинские» — морочат голову всякой дешевой мистикой.
Аналогичное разочарование ждало ее и после знакомства с представителями так называемого ордена «куртуазных маньеристов». Убежденные в собственной гениальности, крикливые и претенциозные графоманы, требовавшие к себе самого трепетного внимания, показались ей еще хуже сатанистов.
Поняв, что от мужчин ждать нечего, кроме настойчивых уговоров, рассчитанных на ее глупость и доверчивость, Анжела попыталась интересоваться женщинами, но даже в этом ей не повезло. К лесбиянству она не испытывала ни малейшей склонности, а трансвеститки показались испорченными детьми, озабоченно играющими в свои детские игры.
Что было делать и как утолить страсть своего «я» к новым и необычным впечатлениям? Анжела рискнула попробовать наркотики, купив возле одной из станций метро четыре набитые марихуаной папиросы. После этого она позвонила Марии — подруге по медучилищу, которое закончила два года назад, — и предложила «побалдеть». Мария была девицей не менее авантюрной, хотя и весьма недалекой, а потому, недолго думая, согласилась. Однако их совместный «балдеж» закончился скверно — не успели они, сидя на скамейке в парке, выкурить по одной папиросе, как откуда-то из кустов