— Замкнутый, хитроумный, профессионал высочайшего класса… Я не очень понимаю, Леонид Иванович, в каком плане он вас интересует?
— Он очень нуждается в деньгах?
— А кто в них сейчас не нуждается? — усмехнулся Коновницын. — Да, он работает на двух работах и чертовски загружен.
— А что вы знаете о его отношениях с женщинами?
— Леонид Иванович! — в голосе врача послышалась укоризна, и тогда следователь терпеливо пояснил:
— Вы уже давно могли понять, Филипп Сергеевич, что я никогда не задаю праздных вопросов. Если человек увлекается дорогостоящими удовольствиями, то будет искать необходимые для этого средства всеми доступными способами.
— С этим я согласен, — вспомнив своего отца, кивнул Коновницын. — Ну, а насчет Платона… В общем, не Дон Жуан, это точно, хотя жене периодически изменяет.
— А вам известно, что помимо семьи он содержит сразу двух любовниц, которые являются между собой родственницами — одна тетка, другая племянница?
— Платон? — воскликнул Коновницын, тараща глаза на невозмутимого следователя. — У Платона сразу две любовницы? Ну, не ожидал… И сколько же лет этим почтенным дамам? — после ответа Прижогина его изумление возросло еще больше.
— Тетке около тридцати, племяннице — девятнадцать.
— Вы это серьезно? Ну и дела…
— У меня к вам настоятельная просьба — не говорить ни слова вашему другу о нашем сегодняшнем разговоре.
Коновницын заколебался, почувствовав, что подобное обещание будет явно противоречить его понятию о дружбе.
— Но почему вы заинтересовались Платоном? Ведь не из-за его половой жизни, я полагаю?
— У меня имеются для этого более серьезные основания. Вы даете мне честное слово, что все останется в тайне?
— Даю, — со вздохом отвечал Коновницын. — Мне можно идти?
— Пожалуйста. Как только станет что-нибудь известно о местонахождении Полины, я вам немедленно сообщу.
Выйдя из кабинета следователя, Филипп тут же уперся взглядом в красивые женские ноги, открытые весьма короткой кожаной юбкой. Подняв взгляд повыше, он увидел хорошо развитый бюст, обтянутый белой шерстяной кофтой, дерзкие голубые глаза и гриву пышных, темно-каштановых волос. Девушка была так хороша, что у врача немедленно «взыграло ретивое».
— Вы тоже сюда? — ласково осведомился он.
— Да, а что?
— К Леониду Ивановичу Прижогину?
— Да.
— А по какому делу?
— Сама не знаю.
— А как вас зовут?
— Аня, — судя по тому, с какой охотой девушка отвечала на его вопросы, она принимала Коновницына за следователя.
— Можно я вас подожду?
— Зачем?
Ответить он не успел, поскольку за его спиной приоткрылась дверь и показался Прижогин. Мельком взглянув на Филиппа, он обратился к девушке:
— Анна Жердева?
— Да, я.
— Заходите.
— Я вас подожду на улице, — успел прошептать Филипп, улыбаясь и подмигивая синеглазой красотке.
Глава 19. Все на продажу
— А не пора ли тебе подумать о расширении ассортимента?
Вопрос оказался настолько неожиданным, что Платон привстал на кушетке и изумленно воззрился на свою возлюбленную.
— Что ты имеешь в виду? — насмешливо спросил он минуту спустя. — Изготавливать пепельницы из черепов или ожерелья из мелких костей и зубов?
— Нет, но можно продавать не только отдельные уши или пальцы, но и некоторые внутренние органы, — невозмутимо отвечала Грета.
— Ты серьезно? Да кому нужна эта требуха?
— Тем же, кому нужно и все остальное. Например, твои клиенты могут посылать тем, кого они хотят запугать, сердце — «не заплатишь долг, сердце вырву»; а жены устрашать мужей-алкоголиков видом циррозной печени — «вот, что с тобой станет, если не бросишь пить».
— Нуда, а те, кто узнал об измене, присылать мужьям отрезанные фаллосы — «вот что с тобой станет, если не бросишь изменять!»
И Платон, пораженный буйством фантазии своей подруги, иронично покачал головой. Как и всякий влюбленный мужчина, он не смог слишком долго таиться от своей возлюбленной и недавно рассказал ей обо всем. Грета призадумалась, и поначалу патологоанатом пожалел о своей откровенности, решив, что женщина пришла в ужас от его «бизнеса». Однако как же мало он, оказывается, ее знал!
— Мне кажется, что это уже слишком, — видя, что она всерьез ждет ответа, осторожно отвечал Платон. — Ты забываешь о необходимости соблюдать максимальную осторожность.
— Продавать внутренние органы гораздо безопаснее, чем внешние, — возразила женщина, и Платон не нашел что ответить.
В это время в дежурной комнате прозвенел звонок, кнопка от которого была выведена на улицу, к воротам.
— Ты сегодня ждешь покупателей? — спросила Грета, едва Платон вскочил с кушетки и стал торопливо одеваться.
— Да, — натягивая штаны, кивнул он. — На этот раз кому-то потребовался целый труп для организации фиктивных похорон.
— А ты уверен в тех, кому ты его собираешься продать?
— Как я могу быть в них уверен? — резонно заметил Платон, шнуруя ботинки. — И что я должен был для этого сделать — попросить их предъявить удостоверения членов организованной преступной группировки?
— Но откуда они узнали о том, чем ты занимаешься?
— Видимо, от предыдущих покупателей… — Платон закончил одеваться и, стоя в дверях, оглянулся на Грету. — Будет лучше, если ты дождешься меня здесь и не будешь никуда выходить.
— А вдруг тебе понадобится моя помощь?
— В чем?
— Придать покойнику товарный вид!
Платон только присвистнул. Выйдя из здания, он миновал небольшой открытый двор и подошел к воротам.
— Кто? — спросил он, стоило водителю стоявшего в переулке «Лендровера» несколько раз просигналить.
— Бессмертные!
Платон усмехнулся придуманному им самим паролю и, отодвинув засов, распахнул обе створки ворот. Красавец «Лендровер», отделанный красивыми, «под дерево», панелями, медленно въехал во двор, и из него тут же выскочил энергичный разбитной парень, сидевший рядом с водителем.
— Привет, дядя! — махнул он Платону. — Так это ты тут жмуриками торгуешь?
Подобного рода веселость сразу не понравилась патологоанатому, однако в нем уже заговорил дух продавца, а потому он заставил себя угодливо улыбнуться и попытаться сострить в ответ:
— Оптом и в розницу!
— Ну так веди в кладовую!
— Прошу!
— Минуту, только шефа позову, — парень распахнул заднюю дверцу и помог выйти довольно бесцветному господину в ярком галстуке, золотых очках и с тонкой сигарой в зубах. Он молча окинул бесцеремонным взором Платона Васильевича.
— Прошу, — повторил тот, направляясь к зданию морга.
«Покупатели» последовали за ним, причем молодой весельчак все никак не мог угомониться.
— Ну и как идет торговля? — донимал он Платона. — Товар хорошо расходится?
— Торгуем помаленьку, — замороженным голосом отвечал патологоанатом. Войдя в здание, он повернул налево и вскоре уже открывал тяжелую дверь холодильной камеры.
Внутри находилось пять обнаженных старческих трупов — три старушки и два старика, недавно скончавшихся в окрестных больницах. Помимо них, лежал тридцатилетний работяга, утонувший спьяну в Москве-реке, немолодой бизнесмен, погибший в автомобильной катастрофе, давно высохший и никому не нужный бомж и сорокалетняя женщина, отравившаяся по неизвестной причине.
— Выбирайте вот из этих, — как можно любезнее предложил Платон, откатывая в сторону три тележки — с бомжом, старухой и стариком — и ощущая себя как-то виновато, ввиду скудности и «некондиционности» предлагаемого выбора. И это обстоятельство немедленно подметил весельчак:
— Залежалый товар подсовываешь, дядя! — наставительно произнес он.
— А свежий вы и сами можете изготовить, — не без иронии откликнулся Платон. — Кроме того, вы собираетесь хоронить или экспонировать?
— Экспо… чего?
— Экспонировать, то есть выставлять напоказ.
— Не, этого мы делать не будем, — покачал головой парень, после чего обратился к господину в золотых очках: — Ну так что, шеф, который берем?
— А почему нельзя выбрать вон из тех? — глуховато поинтересовался тот.
— У них есть родственники, которые их заберут, — пояснил Платон.
— Но мне нравится вон тот, — и господин указал на бизнесмена.
— Что вы, что вы! — замахал руками Платон. — У него жена и дети, а на послезавтра уже назначены похороны.
— Пять тысяч, — холодно отвечал господин.
— Долларов? — зачем-то уточнил Платон.
— Нет, юаней, — захохотал парень. — Давай, дядя, соглашайся.
— Не могу, хоть убейте!
— Ну, за последним дело не станет, — неожиданно сменив тон, зло сплюнул парень, но его босс вдруг снова подал голос:
— Десять.
На патологоанатома было жалко смотреть. Два предыдущих трупа он сплавил всего по тысяче долларов за каждый, однако там не было никакого риска — это были никому не нужные и давно забытые неопознанные трупы.
— Я никак не могу этого сделать, — буквально простонал он. — Ну, сами поймите — приедут родственники, будут прощаться, его же никем не заменишь.
— Да ладно тебе ломаться, придумаешь что-нибудь, — подбодрил его парень. — Например, убьешь кого-нибудь, чтобы пополнить свою коллекцию…
Но Платон, сознавая всю безвыходность ситуации, заупрямился. При этом ему в голову вдруг полезли странные мысли. Как быть, если подобные предложения будут поступать в дальнейшем? Проводить вскрытие черепа самым варварским образом, неузнаваемо уродуя лицо? Нет, это не годится… Но тогда, может быть, действительно «пополнять запасы», как выразился этот молодой прохвост, тем более что это есть где сделать. Прямо от морга начиналась длинная дорожка, ведущая от остановки, мимо многочисленных гаражей, к стоявшим в отдалении жилым домам. Сколько раз, находясь на дежурстве, он слышал голоса подгулявших прохожих, возвращавшихся домой мимо его морга…
— Ладно, берем этот, — неожиданно прервал его размышления господин в золотых очках, тыкая пальцами с зажатой в них сигарой в направлении голого старика.