— Так, — подтвердил Маркин.
— Из чего исходит следствие? Из того, что убийца застрелил господина Дамари, а шальная пуля, к несчастью, уложила еще и случайного человека. Йорама Арада. Так? Убийца открыл огонь, а несчастный хозяин кафе шагнул аккурат под автоматную очередь.
— Верно, — сказал Маркин. И тут же добавил: — Так считает полиция.
Натаниэль засмеялся.
— Молодец, бережешь честь мундира. Так считает именно полиция. Двое погибших, которых ничто не связывает. Один — мишень наемного убийцы, второй — случайная жертва. Каков же главный вопрос?
— Кто убийца, — подсказал Маркин. — Или же кто организатор убийства.
— Вовсе нет. Основной вопрос — кто есть кто? Кто мишень и кто — случайная жертва? Кому досталась шальная пуля, а кому — заранее намеченная? Обрати внимание: между бандитами нынче мир. Полиция — и в частности наш добрый знакомый инспектор Ронен Алон — считает перемирие липовым, основной жертвой — Шошана Дамари, случайной — Йорама Арада.
— К чему ты клонишь? — спросил Маркин. — Ты уже говорил: бандиты, по-твоему, не нарушали перемирия. Я не уверен в твоей правоте. Докажи.
— А вот послушай, — сказал Розовски. — Наама Ример поклялась мне жизнью своих внуков, что ее мальчики не причастны к этому безобразию. А Хедва Дамари, что куда удивительнее, ей верит.
— Мало ли что они говорят… — протянул Маркин недоверчиво. — Зачем им в полиции говорить что-то другое…
— Это они не полиции сказали, — возразил Розовски. — Это они мне сказали. А я не полиция, они это знают. И я это знаю. А Наама Ример знает двоюродную сестру моей мамы, они были соседками когда-то.
— Да, это, конечно, аргумент, — фыркнул Маркин.
— Для меня — аргумент, — Розовски и не подумал улыбнуться. — Вот тебе еще несколько. Первое: если бы Ример все-таки решил ликвидировать Седого, несмотря на перемирие, он бы озаботился поисками профессионального киллера.
— А почему ты считаешь, что действовал непрофессионал? — спросил Маркин.
— Я уже объяснял, ты плохо слушаешь. Стрельбу с мотоцикла ведут только герои кинобоевиков. Далее. Наемный убийца, как правило, оружие выбрасывает сразу же после совершения преступления. Вообще оружие у киллеров выполняет чаще всего функцию разовую, как шприц. Полиция прочесала все окрестности, не нашла ничего. Значит, убийца унес автомат с собой. Разве не странно?
— Может, он решил избавиться от него позднее, — предположил Маркин. — Или же вообще не избавляться.
— Сохранить на память? Ну-ну. Третье. Никому из профессиональных киллеров не придет в голову использовать в деле «Узи». Заказное убийство требует точности. А какую точность дает «Узи»? Отличное оружие, слов нет, но только для боевых условий, для ближнего боя, когда нужна не точность, а плотность огня и убойная сила. Наконец, четвертое. Гай Ример очень не любит жертвы среди посторонних. Он слишком дорожит своей репутацией защитника слабых и униженных. И потому убийца, действовавший по его заказу, выбрал бы другое место и другое время. Словом, это убийство абсолютно не похоже на заказное.
— Стоп-стоп-стоп, — запротестовал Маркин. — Предположим, что Ример не заказывал убийства конкурента. Но это еще не значит, что убийство незаказное. Может быть, непрофессиональное — да, в этом ты меня, похоже, убедил. Но есть ведь и другие версии!
— Например?
— Например, бывшая жена Седого. Что, если она все-таки решила убить досаждавшего ей Шошана? У нее не было почти никаких средств, чтобы нанять профессионального киллера. Вот потому убийство и совершено настолько непрофессионально, с посторонними жертвами и прочими проколами.
Розовски не согласился:
— Да, это вторая версия, которая приходит в голову. Но тут тоже, в действительности, мотив не весьма убедителен. Смерть Шошана Дамари лишает Ривку Дамари серьезного источника дохода. Она не работает и, следовательно, отныне живет исключительно на пособие от Национального страхования, а это, конечно, не деньги. В отсутствии богатого поклонника мы с тобой убедились, спасибо Илану. Она не настолько подвержена эмоциям… — Тут у Натаниэля заныла щека, отмеченная неэмоциональной дамочкой. — Ну, в общем, человек, избравший себе карьеру социолога, решивший пробиться в жизни самостоятельно, должен обладать сильным характером. А стремление избавиться от преследователя с помощью радикального средства — это признак характера слабого. Так что Ривку Дамари, думаю, можно исключить из числа подозреваемых.
— Кто же, по-твоему, убил Седого? — спросил Алекс.
Прежде чем ответить, Натаниэль неторопливо размял сигарету, прикурил и, лишь выпустив в потолок облако дыма, сказал:
— Никто.
На лице Маркина явственно обозначилось сожаление о слишком быстро отброшенной версии умопомешательства начальника. Розовски же, невозмутимо посматривая на своего помощника сквозь сизый табачный туман, пояснил:
— Повторяю еще раз. Прежде чем решать — кто убил, следует выяснить, а кого, собственно, говоря, убили. Так кого же?
— Шошана Дамари, главу пардес-шаульской преступной группировки, по кличке Седой, — с кротко-страдальческим выражением лица отрапортовал Маркин. — Пардес-Шауль — это такой город. Входит в состав Большого Тель-Авива. А Большим Тель-Авивом называется…
— Вот мы и вернулись к убийству Джона Кеннеди, — серьезно сказал Натаниэль, останавливая жестом начавшего резвиться подчиненного. — Почему следствие зашло в тупик? Потому что искало следы заговора против президента. А надо было искать организаторов покушения на губернатора, который случайно наклонился, в результате чего пуля, предназначавшаяся ему, досталась президенту. В этом случае, поскольку никакого заговора против Кеннеди не было, следствие никого и не нашло. А следствие по линии губернатора просто не велось. Гипноз, Саша, гипноз! Положение жертвы гипнотизировало. Убит президент? Ясно, что против него был заговор. Кто же может предположить, что президент США — президент сверхдержавы! — оказался всего лишь случайной жертвой… — Он погрозил помощнику сигаретой. — Я ведь не зря показал тебе фильм. Теперь смотри сюда! — Натаниэль раздавил окурок в пепельнице, отодвинул банки с пивом в сторону. Расстелил на журнальном столике чистый лист бумаги и принялся чертить фломастером какие-то кружочки и стрелки, поясняя Маркину суть гипотезы. — Вот тут в момент выстрелов находился Йорам Арад, хозяин кафе. Вот за этим столиком сидел Шошан Дамари. А вот за этим — наш Илан. Вот отсюда, — Натаниэль провел длинную линию из угла рисунка, — появились мотоциклисты на черном «Сузуки». В тот момент, когда они оказались на кратчайшем расстоянии от Йорама, Шошан поднялся со своего места и шагнул прямо вот сюда… — Фломастер провел линию от кружочка, изображавшего Седого, до жирной черты, соединявшей убийцу с хозяином кафе. — Понимаешь? Эта позиция для стрельбы — оптимальная. Убийца нажимает на курок, но за долю секунды до того под огнем оказывается Дамари, принявший первые две пули. Затем — Йорам Арад, а на закуску уже действительно шальной выстрел ранит нашего Илана. Убийцы уезжают, появляется полиция и видит: убит глава мафиозной группировки. Понимаешь? — Розовски бросил фломастер и возбужденно заходил по комнате. — Это первое, что она видит. Гипноз положения. Гипноз тот же самый, что в Америке. Убит криминальный авторитет такого масштаба! Кому придет в голову, что метили не в него? Между тем, если бы стреляли в Седого, а Арад был случайной жертвой, пули пошли бы вот так, — Розовски показал отклонение траектории пули. — Понял?
Маркин кивнул. Спросил, глядя на рисунок:
— Почему ты так уверен в том, что стреляли в Арада? Вдруг истинной мишенью был наш Илан? Если та же Ривка, например, решила бы избавиться от слежки вот таким образом? Ну хорошо, не Ривка, — тут же поправил он себя, — насчет Ривки ты уже сказал. Но ведь Илан вел несколько дел по супружеским изменам. Кто-нибудь решил вот так отомстить за загубленную жизнь. А могли быть и частные причины. Что мы знаем о его личной жизни, Натан?
Розовски покачал головой.
— Я тоже думал обо всем этом, — ответил он. — Но тут все иначе. Сама картина преступления выглядела бы по-другому. Тут же, обрати внимание еще раз, прямые выстрелы были сделаны в Дамари и Арада. Пуля, ранившая Илана, прошла по касательной. Иными словами, целились вот в эту сторону, — он снова показал на черту, пересекавшую лист бумаги. — А Илан сидел в стороне. Мотоцикл двинулся вот так, — Натаниэль провел кривую черту, — и только после этого нашему стажеру крупно не повезло и он получил свою порцию.
Маркин внимательно изучал исчерканную шефом страничку.
— Так что? — спросил он. — Что делать-то будем, Натан?
— Пусть полиция ищет убийцу Шошана Дамари, и дай ей бог помощи в этом, — ответил Розовски. — А мы попробуем отыскать убийцу Йорама Арада.
— У тебя есть зацепки? — спросил Саша.
— Только одна, — ответил Натаниэль. — Букет, переданный Илану в больницу. Исходя из того, что этого не делала подруга и родственники, остается предположить, что этот букет — своеобразное извинение от преступника: дескать, извини, парень, к тебе у меня ничего не было, досадная случайность…
— Странный какой убийца, — заметил Маркин. — Сентиментальный, как уездная барышня.
— Ну, сентиментальность часто встречается у убийц, — возразил Натаниэль. — Не в этом дело. Ты завтра в течение дня должен выбрать время и подскочить в цветочный магазин «Ган Эден». Попробуй выяснить, кто это у них заказал роскошный букет и попросил доставить его в больницу Илану.
Маркин кивнул и снова посмотрел на исчерканный фломастером листок бумаги. Озадаченно потер подбородок. Внимательно следивший за помощником Натаниэль тотчас спросил:
— Что тебе не нравится?
— По-твоему выходит, что убийца заранее знал, в каком месте окажется Йорам Арад в момент их появления, — он ткнул пальцем в крестик, обозначавший хозяина кафе. — А по-моему, это еще менее вероятно, чем слежка за Шошаном. Откуда они могли знать? Представь себе, что он шагнул не сюда, — Алекс показал, — а вот сюда. И что тогда?