— Это я и так знаю, — недовольно сказал Натаниэль. — Меня не интересует, кто доставил. Меня интересует, кто заказал этот букет.
— Никто, — ответил Маркин, усаживаясь в кресло напротив начальника. — Никто его не заказывал. Во всяком случае, в книге заказов записи об этом нет.
Натаниэль уставился на помощника.
— Ты уверен?
— Мы с хозяином трижды переворошили весь журнал. Я, видишь ли, представился ревнивым мужем, — объяснил Маркин. — Сказал, что обнаружил у жены букет с карточкой «Ган Эден». И решил вывести неверную на чистую воду, а для того желаю выяснить, какой-такой кобель посылает ей цветы, пользуясь услугами означенного магазина. На работу моей жене, в больницу, где она работает медсестрой. У хозяина, по-моему, тоже есть проблемы с женой, во всяком случае ко мне он отнесся с большим сочувствием. Выпроводил заказчиков и принялся за поиски. Но — увы! Никаких следов кобеля. В смысле, никаких записей относительно цветов для Илана. Что ты на это скажешь?
— Что скажу? — Розовски подумал немного. — Скажу, что неплохо было бы поговорить с тем посыльным, который относил букет. Надеюсь, ты догадался это сделать? Продолжив свою убедительную версию о ревнивом муже и неверной жене. Например, громко высказав предположение, что искомый кобель сам пришел в магазин, расплатился наличными, а твой адрес сообщил посыльному устно.
— Увы! — ответил Маркин. — Ты абсолютно прав, о повелитель. Именно так и собирался поступить обманутый муж. Но, к сожалению, парень, работавший в магазине в пятницу, приходит нерегулярно. Вообще-то он студент, и работает два дня в неделю — в четверг и пятницу. Так что сегодня его не было. Парня зовут Азриэль, он студент юридического факультета. Вот адрес и телефон.
— Звонил?
Маркин покачал головой (он как раз начал раскуривать трубку). Натаниэль спрятал листочек, положенный на стол помощником. Маркин на мгновение оторвался от процесса раскуривания и сказал:
— Да, кстати! В прошлую пятницу — то есть в день убийства — Азриэль вышел на работу только после обеда, на два часа. Вообще по пятницам магазин закрываются в четыре тридцать.
— И похоже, выйдя на работу, этот юноша первым делом отнес в больницу букет, — пробормотал Розовски. — А чем он объяснил задержку?
— Сказал, что ему нужно в полицию. Насчет угнанного за два дня до того мотоцикла.
Розовски откинулся в кресле.
— «Сузуки»? — быстро спросил он.
— Так точно, шеф, — гордо ответил Маркин. — «Сузуки» черного цвета, угнанный за два дня до происшествия. Вот номер, — он протянул детективу второй листок бумаги.
Натаниэль набрал номер полицейского управления.
— Инспектора Алона, пожалуйста… Ронен? Привет, говорит Розовски. Скажи, пожалуйста, мотоцикл опознали? Нет? А номер какой? Нет-нет, просто я сегодня собираюсь навестить Илана, спрошу у него — может быть, он вспомнит… Так, так… Конечно, сразу же сообщу.
Он положил трубку, сказал после небольшой паузы:
— Мотоцикл принадлежал Азриэлю Толану, студенту юридического факультета университета имени Бар-Илана.
Маркин удовлетворенно хмыкнул.
— Правда, полиция не уверена в том, что это именно тот мотоцикл, который использовали убийцы, — добавил Розовски.
Алекс выразительно пожал плечами, глубже уселся в кресле.
— Между прочим, — напомнил он, — парень завтра работает. Завтра у нас четверг? Обычно он выходит на работу по четвергам. И по пятницам.
— Может быть, кто-нибудь здесь соизволит выслушать и меня? — напомнила о себе Офра. Ее вопрос мгновенно вывел Натаниэля из состояния глубокой задумчивости.
— Да, действительно, — сказал он. — Конечно, конечно, мы слушаем тебя. Что у вдовы Арад?
Офра пододвинула себе стул, села.
— Во-первых, я могу выйти на работу с завтрашнего дня, — сообщила она. — Правда, меня, наверное, не устроят условия. Шестнадцать шекелей в час, — Офра поморщилась. — Не весьма щедрая дамочка. Кстати говоря, у меня сложилось впечатление, что она меня заранее тихо ненавидит.
— Почему?
— Это чувствовалось, — ответила Офра. — Не могу сказать точно, но, думаю, тут все дело в ее бывшем муже. Дамочка показалась мне чрезмерно подозрительной. Больше всего ей не понравилось, что живу я в Рамат-Гане, а устраиваюсь на работу почему-то в ее районе. Словом, госпожа Арад вела себя так, будто я пришла не на работу устраиваться, а что-то ценное у нее стибрить.
— Вот как… — пробормотал Натаниэль.
— Именно так. Словом, чтобы не вызывать дополнительных подозрений, я всячески строила из себя несчастную студентку, ищущую работу, что, кстати сказать, недалеко от истины. И для этого очень кстати оказалось объявление на кафе напротив о том, что им тоже срочно требуется официантка. Я вышла из кафе госпожи Йорам, прочитала и тут же, у нее на глазах, нырнула туда. И не зря… — Офра сделала эффектную паузу.
— Ребята, — утомленно сказал Розовски, — хватит играть. Я устал от театральных эффектов раньше, чем вы начали здесь работать. Давай по-деловому, Офра, девочка, ладно? А потом, в качестве приза, я позволю тебе пересказать десять ближайших серий «Черной жемчужины» — с паузами, закатыванием глаз и заламыванием рук. Договорились?
— Ладно. Так вот, хозяин соседнего кафе «Стамбул» видел, что я заходила к Орне Арад. «А, — сказал он, — так она теперь опять будет держать официанток? Понятно, понятно». Оказывается, официанток господа Арад не держат после того, как Орна несколько раз заставала Йорама в подсобке… Ну, понятно, за каким занятием.
— Понятно, понятно. И когда это произошло в последний раз?
— Около года назад. Скандал был таким, что, как сказал владелец «Стамбула», у него в кафе чуть стекла не повылетали. С тех пор — и до сегодняшнего дня — в кафе «У Йорама» не работали официантки, а ныне покойному Йораму помогала собственная жена — или он управлялся сам.
— Интересно, интересно, — сказал Натаниэль. — Знать бы только, каким образом то, что рассказал Саша, и то, что рассказываешь ты, увязать воедино — и привязать к убийству Йорама Арада.
— Запросто, — сказал Маркин. — Йорам тайком продолжал свои амурные дела. Хозяйке это надоело, договорилась с парнем из «Ган Эден», Азриэлем, вдвоем они и провернули это дело. И выбрали утро, потому что знали: в такое время посетителей практически не бывает. Кто ж предполагал, что Седой именно на утро и именно в этом кафе назначит свидание своему сыну? И к телефону, скорее всего, жена мужа и позвала — так, чтобы тот оказался на линии выстрела. А что? Очень логично.
— Логично, — согласился Натаниэль. — В отношении причин, по которым преступники выбрали именно это время для убийства. А вот насчет мотивов… Не знаю, не уверен. И потом, на мотоцикле было двое. Это раз. Идва: нет никаких следов существования любовницы Йорама Арада.
— А если я такие следы найду? — воинственно спросил Маркин.
— В добрый час, в добрый час, Саша, — рассеянным тоном сказал Розовски. — Хотя я не уверен в этом… Алло, будьте добры Азриэля… Ах, вот как… Это из университета, да. Нет, из Управления по делам студентов, просто один вопрос… Да? Понятно, спасибо.
Положив трубку, Розовски задумчиво посмотрел на Маркина, потом на Офру.
— Сегодня четверг, — сказал он примерно с теми же интонациями, с какими Архимед кричал «Эврика!». — Азриэль Голан, студент юридического факультета и посыльный из магазина «Ган Эден» встречается сегодня со своей подругой. Именно сегодня, потому что сегодня — четверг, а его подруга — ее зовут Рита — служит в армии. По четвергам приезжает домой.
9
Позвонив Илану на следующий день, Натаниэль осторожно выяснил, когда тот собирается выписываться. Услышав, что «можно сегодня, а можно и завтра», сказанное вполне жизнерадостным голосом, спросил:
— Не хочешь ли посидеть в кафе? Нынче вечером?
— Еще как хочу! — ответил Илан. — Это серьезно?
— Серьезно. Нужна твоя помощь.
— Заметано, — сказал Илан. — Сейчас договорюсь с доктором. Думаю, он согласится выписать меня сегодня. Ты во сколько подъедешь?
— В шесть, — ответил Натаниэль. — Ровно в шесть. Ты не волнуйся, я тебя завезу домой.
Провесив трубку, Натаниэль некоторое время оценивал собственное решение. С одной стороны, дело требовало окончания, а для этого необходимо было присутствие Илана. С другой стороны — расследование являлось неофициальным и даже незаказанным и потому вполне могло потерпеть лишнюю неделю, а то и две. Пока парень не оправится окончательно.
Выслушав собственные доводы обеих сторон своей в очередной раз раздвоившейся личности, Натаниэль обругал себя черствым чурбаном, но перезванивать Илану и отменять встречу не стал. Он достиг компромисса с самим собой, пообещав «все отставить к чертовой матери, если стажер выглядит плохо».
И вот теперь, стоя у ворот больницы, детектив чувствовал себя отнюдь не лучшим образом. Чувство это только усилилось, когда из больничных дверей вышел Илан и направился в его сторону. Молодой человек был все еще чрезвычайно бледен — эту бледность Натаниэль отметил даже от пропускного пункта, с расстояния в двадцать метров. Илан шел медленно, ступая излишне твердо. Левую руку поддерживала повязка, а шею охватывал ортопедический воротник.
«На окончание следствия плюем, парня везем домой», — решил Натаниэль.
Его твердость была поколеблена стажером, явно рвавшимся на подвиги из своих пластико-марлевых доспехов. Голос его, когда он обратился к шефу, был хотя и слабым, но бодрым и даже оживленным.
— Ну что? — осведомился он. — Куда ты собирался меня отвезти?
Розовски со смущенным видом почесал лоб.
— Наверное, домой, — ответил он не слишком искренне. — В конце концов, любое дело может подождать. Отдохнешь еще недельку, а там…
— Вовсе я не собираюсь отдыхать, — заявил Илан. — Я прекрасно себя чувствую. И температура уже три дня как нормальная, и не болит ничего. Родители знают, что я приеду поздно. Если я появлюсь раньше обещанного времени, их инфаркт хватит: точно решат, что опять что-то случилось. Они у меня правильные до ненормальности: сказано — приду завтра, значит, завтра. А ежели пришел сегодня, значит, опять во что-то влетел. Не может человек выздороветь раньше, чем обещал врач… В общем, Натан, не валяй дурака, я же по твоей просьбе упросил врача выписать меня днем раньше. Т