дсказку в виде мигающего света или звука, источники которых также размещены в маске. Такая подсказка напоминает вам о том, что вы спите. Научившись распознавать во сне подсказку «дримлайта», вы сможете отправиться в увлекательное путешествие по миру осознанных (люцидных) сновидений». Интересно?
— Пока да.
— Тогда продолжаем. «Возможности этого мира поистине безграничны. Вы сможете исполнять свои желания, избавиться от ночных кошмаров, заниматься сексом, испытывать самые фантастические приключения, репетировать жизненные ситуации и заниматься психологическим тренингом, совершенствовать свои физические навыки и учиться владеть собой. Вы сможете исследовать поразительный мир своего подсознания, решать творческие задачи и обращаться к своему неявному знанию — то есть к тому, что вы когда-то знали, но забыли или воспринимали бессознательно «вполглаза» и «вполуха»».
— Какая занятная штука, — пробормотала Ольга. — Но для чего мне она?
— Чтобы ты спала и сознательно видела во сне все, что захочешь.
— То есть тебя?
— Да уж, наверное, не мужа. — И Александр самодовольно улыбнулся, метнув в ее сторону красноречивый взгляд.
— А что это ты на меня так смотришь? — И в голосе Ольги снова послышалось знакомое кокетство.
— Как — так? — растерялся Александр.
— Словно бы ждешь, что я немедленно надену эту штуковину и тут же улягусь. Я не собираюсь спать в твоем присутствии! Слушай, у меня идея!
— Опять по поводу гомункулуса? — Молодой сыщик просто не смог удержаться от язвительности.
— Заткнись! При чем тут гомункулус? Помнишь, я тебе говорила, что Алла ездила с Ведерниковым в какую-то деревню, название которой она напрочь забыла…
— Да, прекрасно! — мгновенно вскинулся Александр. — На этот раз действительно блестящая мысль. Все люди способны к так называемому «боковому» или «подсознательному» восприятию, которое откладывается в глубине их памяти, но недоступно сознанию. Более того, они могут кое-что воспринимать даже в абсолютно бессознательном состоянии, когда уже отключились все чувства помимо слуха… Вот, смотри, я же только что тебе об этом читал. — И он снова схватил со стола руководство к «дримлайту» — «Вы сможете исследовать поразительный мир своего подсознания, решать творческие задачи и обращаться к своему неявному знанию — то есть к тому, что вы когда-то знали, но забыли или воспринимали бессознательно «вполглаза» и «вполуха»!
— Значит, нам есть смысл уговорить Аллу поспать в этой штуковине, и тогда она сможет вспомнить хотя бы название деревни…
— Или даже маршрут, по которому они шли! — победно закончил Александр. — Во всяком случае, почему бы не попробовать?
В этот момент откуда-то донеслось приглушенное треньканье мобильного телефона.
— Это твой или мой? — спросила Ольга.
— У меня с собой нет мобильника.
— Значит, мой.
Она быстро полезла в сумочку и, достав телефон, приложила его к уху.
Пока она разговаривала, становясь все более напряженной, Александр любовался ее стройными ногами и вспоминал «комнату сладострастия», о которой ему рассказывал Астров. Эх, вот если бы…
— Собирайся и едем! — коротко скомандовала Ольга, складывая телефон и убирая его обратно в сумку.
— А что случилось?
— Это звонила Алла из больницы. На нее было совершено самое настоящее нападение, и теперь она буквально трясется от страха…
Глава 7
Задумчиво и медленно она шла по коридору больницы, возвращаясь из кабинета лечащего врача, когда навстречу ей попался какой-то странный санитар, чей белый халат был надет поверх черной кожаной куртки и черных джинсов.
Впрочем, Алла не смогла по-настоящему удивиться, поскольку, поравнявшись с ней, санитар вдруг одним прыжком оказался сзади и с такой силой сдавил горло, что она не успела даже пискнуть. Затем, проволочив ее по пустынному коридору — все больные в тот момент завтракали, — он втолкнул Аллу в полутемную кладовку и тут же ударил по лицу.
Она слабо вскрикнула и закрыла лицо руками. Упасть ей было некуда — кладовка была очень тесной и заставленной всяким хозяйственным хламом, — а потому она лишь больно ударилась спиной о стеллажи.
Странный санитар снова схватил ее за горло, медленно сдавил, а затем приблизил свое лицо и тихо прошипел:
— Это ты — Алла Логунова?
Она судорожно кивнула, насколько это позволяли его удушающие объятия.
— Где сейчас твой хахаль Ведерников?
Она пролепетала что-то невнятное.
— Не понял. Повтори еще раз!
— Не знаю, — шумно выдохнула Алла, — только не убивайте меня!
— Я тебя медленно придушу, сучка, и зарою твой труп в груде мусора, если ты немедленно не скажешь, где прячется этот хмырь. Ну!
— Но я правда не знаю…
— Врешь!
Она уже по-настоящему задыхалась, слабея от приступа неимоверного, тошнотворного страха. Этот страх не только лишал всякой способности к сопротивлению, но ввергал сознание в состояние полного безумия. А ведь что было проще — сказать первое пришедшее на ум название деревни! Но Алла уже абсолютно не владела собой и лишь сдавленно хрипела, цепляясь слабыми руками за стальные руки убийцы, в тщетной попытке оторвать их от своего горла.
— Я тебя последний раз спраши…
— Это что здесь такое? — вдруг гневно спросил пронзительный старушечий голос. Дверь в кладовку широко распахнулась, и на пороге показалась толстая пожилая уборщища со шваброй и ведром в руках. — Нашли, понимаешь, место, где тискаться! Вон отсюда!
Смена ситуации оказалась настолько неожиданной, что в первую минуту лжесанитар даже растерялся. А уборщица, восприняв его неподвижность за отказ подчиниться, внезапно пришла в ярость. С шумом уронив ведро на пол, она схватила швабру и с силой начала охаживать мнимого санитара по спине, приговаривая:
— Пошел отсюда вон, кобель проклятый, нечего к больным девушкам приставать!
— В общем, наша уборщица подняла такой шум, что ему пришлось ретироваться, — закончил лечащий врач. — После этого Алла снова прибежала ко мне и попросила, чтобы я разрешил ей позвонить вам.
— Как она сейчас? — спросила Ольга.
— Я дал ей успокоительное, так что должна спать.
— Спать? — в один голос воскликнули Ольга и Александр, после чего последний тут же вскочил с места и выбежал из кабинета.
— А в чем дело? — поинтересовался врач, явно недовольный подобной реакцией.
Ольге пришлось пуститься в подробные объяснения.
— То есть вы надеетесь с помощью этого самого «дримлайта» узнать от нее то, чего не сумел узнать нападавший? — повторил он, выслушав все до конца.
— Именно так, — кивнула Ольга. — Надеюсь, вы ничего не имеете против?
— Да как сказать, — с сомнением покачал головой психиатр. — Я много читал о люцидных сновидениях, однако сомневаюсь, что подобный вид сна приносит тот же освежающий эффект, что и сон обычный.
— Почему?
— Да потому, что нашему «Я» время от времени просто необходимо сбрасывать с себя все путы сознательности. Это можно сделать во сне или наяву — с помощью того же алкоголя или наркотиков, — но без этого, на мой взгляд, в психике неизбежно будет скапливаться напряжение, чреватое внезапными рецидивами в виде припадков или депрессии.
— Но нам просто необходимо найти ее приятеля раньше, чем это сделает тот тип, который на нее напал! — запальчиво заявила Ольга.
— Я понимаю. Возможно, что он еще захочет вернуться, а потому не стану возражать против вашего эксперимента. Тем более, что мне самому это крайне интересно.
— А вы случайно не знаете, как выглядел нападавший?
— Почему же нет? Я его видел, поскольку выглянул в коридор как раз в тот момент, когда он пробегал мимо. Среднего роста, крепко сбитый, прямые черные волосы. Физиономия невыразительная, круглая, покрытая многочисленными красноватыми прыщами, но зато взгляд очень злой, и я бы даже сказал — царапающий.
— Спасибо.
В этот момент в кабинет постучал Александр и, попросив извинения у врача, сделал выразительный знак Ольге.
— Ну что? — спросила она, выходя в коридор.
— Надеюсь, порядок, — возбужденно заявил сыщик. — На наше счастье Алла еще не спала, поэтому я сумел уговорить ее надеть «дримлайт» и постараться вспомнить во сне свою загородную поездку с Ведерниковым. Так что теперь остается только ждать.
— И долго она будет спать?
— Вот уж не знаю… — развел руками Александр.
— Ладно, тогда пойдем на свежий воздух, погуляем.
Они вышли в больничный двор и сели на скамейку под деревьями.
— Забавно! — вдруг усмехнулся Александр.
— Что? — лениво поинтересовалась Ольга, выпуская струю ароматно-голубого табачного дыма.
— Я зашел в туалет для сотрудников и, когда мыл руки, обратил внимание на название мыла. «Мой имидж» называется!
— Ну и что?
— Ты не уловила юмора? Мой, то есть умывай свой имидж. Очень подходящее название для политиков. В той же серии можно выпустить отбеливатель — «Белоснежная репутация», а также дезодорант «Освежитель харизмы».
— Хватит пороть чушь, — досадливо отмахнулась Ольга, думая о чем-то другом, — ты лучше поразмысли, кто мог заказать этого киллера, который теперь так усердно ищет нашего программиста?
Александр призадумался, озадаченно почесал голову, а потом удивленно воззрился на Ольгу.
— Ты считаешь…
— Вот именно, все тот же фантастический вариант!
— То есть гомункулус? Создание хочет убить своего создателя? Классический вариант Франкенштейна?
— А почему бы и нет?
— Но зачем?
— Откуда я знаю? А зачем он измывался над Аллой?
— Но ведь у него же не может быть никаких чувств, им просто неоткуда взяться! — разгорячился Александр. — Это же искусственный разум в чистом виде. Чего он может желать, разгуливая по Интернету?
— Ох, — вздохнула Ольга, — давай о чем-нибудь попроще. Скажи мне, как представитель закона, — что грозит этому Ведерникову, если мы все-таки сумеем до него добраться раньше, чем это сделает киллер?