ы Хеопса с помощью высокой межзвездной техники и эпизоды из сооружения великанов острова Пасхи. Там же находится фреска, на которой инопланетянин показан в общении с первобытными жителями Земли.
За отсеком с рисунками космонавты отыскивают вход в еще одно помещение. После трудных попыток вскрыть дверь в него, Энерг обнаруживает рядом с дверью квадратную кнопку, при нажатии на которую дверь плавно отходит в сторону. Внутри этого помещения космонавты находят несколько гиперванн, в которых находятся охлажденные тела инопланетян. Приведя автоматику в действие, космонавты добиваются того, что инопланетяне просыпаются. Они оказываются очень красивыми и высокими людьми с продолговатыми глазами и небольшими головами. Их имена — Мер, Даг, Рон, Рива и Мора. Космонавты вместе со спасенными инопланетянами возвращаются на «Прорыв», по пути преодолевая отчаянное сопротивление роботов.
Спасенные эпсилаты рассказывают Диру и Энергу о том, что они потерпели крушение на этой бесплодной планете восемьсот лет назад. После нескольких попыток починить космический корабль и вернуться домой, они поняли, что это им не удастся. Тогда они направили в космос несколько посланий на метеоритах, рассчитывая, что хоть одно из них дойдет до разумных существ, которые смогут организовать поиски. Сделав это, они охладили свои тела и погрузились в гиперсон в ожидании спасения. Одна из инопланетянок по имени Мора со свойственной эпсилатам прямотой говорит Диру, что полюбила его, однако Дир говорит ей о своей любви к Тине, оставшейся на. Земле.
Космонавты и эпсилаты готовят «Прорыв» к трудному путешествию к звезде Эпсилат для доставления инопланетян домой. Перед отлетом проводится совместная экспедиция для уничтожения роботов, чтобы они не могли представлять опасности для тех космических экспедиций, которые в будущем посетят систему Лоас. Во время совместного путешествия по коридорам подземного города Мора рассказывает Диру о том, как ее соотечественники уже тысячи лет исследуют Галактику, посещая разные планеты и стараясь помочь другим цивилизациям достичь высокого уровня, прекратить войны и научиться письменности. Среди объектов такого рода была и Земля. И эпсилаты выражают удовлетворение тем, что Земля пошла по правильному пути. Мора и Дир теряют дорогу в коридорах подземного города и проводят долгую ночь в темной комнате, осажденные дикими роботами. В течение ночи Дир рассказывает прекрасной инопланетянке о том, каких успехов достигла наука на Земле. Когда верный Энерг проникает в подземелье и спасает молодых людей, они тут же начинают подготовку к полету к Эпсилату, и «Прорыв» стартует с негостеприимного Лоаса.
Путешествие к Эпсилату занимает не очень много времени, потому что эпсилаты знают кратчайшие пути через гиперпространство. На планете эпсилатов землянам оказывают теплую встречу, и Дир договаривается о поездке эпсилатов на Землю для дальнейшего сотрудничества. Свободное время Дир проводит вместе с Морой в экскурсиях по планете, во время одной из которых он попадает под лавину в горах. Но Мора успевает прикрыть его своим телом от падающих камней и таким образом спасти. Опечаленный Дир улетает обратно на Землю. Эпсилаты показывают ему кратчайший путь через гиперпространство, и с помощью новых друзей «Прорыв» возвращается на Землю через два года после отлета с нее.
На Земле не ожидают такого быстрого возвращения космонавтов. И когда академику Дидалову сообщают о возвращении корабля, он сразу понимает, что задание выполнено и инопланетяне спасены, потому что его ученик Дир никогда бы не вернулся, не выполнив своего долга. Дир и Энерг передают ученым и жителям Земли привезенные ценные научные и технические данные, и Земля начинает готовиться к встрече с эпсилатами. После окончания срочных дел Дир встречается с Тиной, которая, узнав о его возвращении, прилетает с океанической станции. Они долго идут по берегу вечернего моря, и Энерг деликатно держится в ста метрах позади них. Долгая и интересная жизнь открывается перед молодыми учеными. Они скидывают с себя верхнюю одежду, бросаются в теплые волны моря и долго плывут к заходящему солнцу. Лишь одинокий биоробот Энерг, понурившись, сидит на песке и ждет их возвращения.
Джеффри ХАДСОН
ЧТО ТЫ ПОЧУВСТВОВАЛ?
Питер Финни промчался мимо очаровательной секретарши и влетел в роскошный кабинет доктора Эйка.
— Подонок! — выпалил он. — Грязный вонючий подонок!
Доктор Эйк удивился, но виду не подал. Взглянув на часы, он невозмутимо заметил:
— Что-то ты нынче рановато, Питер. Что-нибудь случилось?
— Ты чертовски прав, грязный, заскорузлый пруссак!
Доктор Эйк задумчиво погладил свою козлиную бородку и кивнул в сторону черной кушетки.
— Хочешь, поговорим об этом?
— Нет, не хочу! — взревел Финни и отвесил кушетке пинок. — Надоело мне это пустомельство, обрыдло изливать тебе душу за сто долларов в час. Кабы я знал про вас с Глорией… — Он умолк и сжал кулаки.
— Присядь, — спокойно проговорил доктор Эйк. — Ты слишком взволнован.
— А ты чего ожидал, вшивый гад?
— Пока не могу сказать, — ответил доктор Эйк. — Может, попробуем разобраться?
— А чего тут разбираться? Я уже и так во всем разобрался. По вторникам и четвергам в «Эль-Греко». Моя так называемая благоверная говорит, что ездит играть в бридж, а на самом деле вы с ней забиваетесь в отдельную кабинку в «Эль-Греко», правильно?
— Да ты успокойся…
— Не хочу я успокаиваться!
— Чего же ты хочешь?
— Убить тебя хочу, вот чего! — Финни выхватил из кармана черный пистолет с коротким стволом.
— Как давно ты испытываешь это желание? — осведомился доктор Эйк.
— Со вчерашнего дня. С семи часов вечера, потому что именно тогда я узнал правду.
— Узнал правду… — эхом откликнулся доктор Эйк.
— Да, тварь бородатая! Узнал, чем занимается моя женушка по вторникам и четвергам. Конечно, мне следовало догадаться раньше, коль скоро Глория никогда не была заядлой картежницей. А впрочем, что говорить? Ты, засранец, и сам все знаешь!
— Объясни толком, что стряслось, — попросил доктор Эйк.
— Вчера мы припозднились со съемками «Питера и Джорджа», — начал Финни. — Осветитель заболел, а новый ничего не знает, вот мы и работали, как сонные мухи, сорвали график, и все такое. Короче, провозились до семи вечера.
— Что ты почувствовал, когда понял, что работа затягивается?
— Злость я почувствовал, вот что! Я не статист, а кинозвезда, меня нельзя задерживать! — Финни уселся на кушетку и положил пистолет рядом. — Короче, отсняли. Я устал, и тут Джордж предложил промочить горло. Мне хотелось домой: Глория волнуется, когда я езжу по шоссе. Я уже семь раз в аварии попадал, как тебе известно. Но Джордж настоял, и мы зашли в «Эль-Греко». Это на углу Уилшир и Льюис. Впрочем, тебе ли не знать, сосиска ты недожаренная!
— Что ты имеешь в виду? — спросил доктор Эйк.
— А вот что. Покуда мы заливали за воротник, тамошний буфетчик заливал приезжей деревенщине, какие знаменитости заходят к нему опрокинуть рюмочку. Плел им про Пола Ньюмена и Энджи Дикинсон, а потом и говорит: к нему, мол, захаживает сама Глория Старр. Тут-то я и навострил уши.
— Навострил… — отозвался доктор Эйк.
— Вот именно, выродок болотный. А буфетчик знай себе распинается: какая она красавица, эта Глория Старр, какая соблазнительная, да еще и человек хороший. А про мужа ее — ни словечка.
— И что ты почувствовал?
— Взбесился я, — ответил Финни, ложась на кушетку и поглаживая пистолетом по животу. — Да и как не взбеситься? Глория уже полтора года ничего не делает. После «Пляжа на заре» ни разу нигде не снялась.
Фильм и сборов не сделал, и шедевром не был. А я — в главной роли в крупнейшем телесериале «Питер и Джордж». И вот сидим мы с Джорджем в пивнушке, любимцы сорока двух процентов телезрителей, а этот гад буфетчик ни разу про нас не слыхал!
— И что ты почувствовал?
— Что ненавижу его со всеми потрохами, вот что! Поганец! Плетет про Пола Ньюмена и Стива Маккуина, какие они великие актеры! А ведь все знают, что они и играть-то не умеют. Гоняют на мотоциклах голыми по пояс и зыркают в камеру, вот и все их лицедейство. Считается, что у них соблазнительный вид и жены их тоже соблазнительные. Ну, и что с того?
— Соблазнительные жены… — повторил доктор Эйк.
— Вот-вот. Можно подумать, моя не соблазнительна. Соблазнительнее не бывает. Бюст — четвертый номер, и стоит торчком. Ты не можешь не признать, что она и впрямь заводит.
— И какие чувства это у тебя вызывает?
— Прекрасные, — ответил Финни. — То есть раньше вызывало, пока я не узнал от буфетчика, что по вторникам и четвергам Глория приходит в «Эль-Греко» с каким-то бородатым толстяком.
Он сел и медленно сжал рукоятку пистолета. Доктор Эйк сделал вид, будто не заметил этого движения.
— Не совсем понимаю, — нахмурившись, сказал он.
— Все ты понимаешь, козел двумордый.
— Значит, когда буфетчик упомянул бородатого толстяка, ты решил, что речь идет обо мне?
— Ничего я не решил. Просто припомнил, кто из моих знакомых — подонки. Потом — кто из этих подонков имеет мясистые телеса и носит козлиную бородку. Вот ты и получился.
— Ты полагаешь, что сделал правомерный вывод? — спросил доктор Эйк.
— Да.
— И что было дальше?
— Я сказал Джорджу, что убью мерзкого сукина сына.
— Что ты почувствовал, когда злился на меня?
— Ничего хорошего. Мои чувства будут куда слаще, когда я всажу пулю в твое толстое пузо.
— Почему ты считаешь меня толстым? — с неподдельным любопытством спросил доктор Эйк.
— Потому что ты и есть толстяк. Самодовольный раздутый немецкий боров.