Примерно через месяцев семь Дубищева взяли с поличным при получении взятки — в бане, в парилке.
Было за полночь. Автомобиль шел по проспекту на довольно порядочной скорости. Инспектор дорожно-постовой службы этой скорости не придал бы значения… Но «Волга» «подрезала» хлебный фургон, проскочила под красный свет и понеслась вниз по уличному пологому спуску. Инспектор прыгнул в свою «шестерку», ринулся за нарушителем, хватаясь за рацию:
— По Тополиному проспекту в сторону центра прет светлая «Волга»…
Светлая «Волга» сделала зигзаг на панель, сшибла урну, заломала несколько кустов газона и вновь выскочила на проезжую часть.
— За рулем пьяный, за рулем, мать его…
Этажерка ящиков возле ларька «24 часа» разлетелась, как щепки. Инспектор даже услышал крик метнувшейся женской фигуры. Неужели придется стрелять по скатам?..
Но «Волга» убавила скорость. Она шла все тише и тише, пока не остановилась бессильно. Словно водитель уснул. На довольно-таки людном месте — у ночного клуба.
Пока инспектор тормозил да вылезал, две девушки, видимо искавшие такси, его опередили — заглянули в салон. И, завизжав, отпрянули. Инспектор непроизвольно тронул пистолет и рванул дверцу «Волги». И не то чтобы остолбенел, а просто онемел…
За рулем сидел абсолютно голый мужчина и улыбался пьяно и доброжелательно…
— Ваши права, — автоматически потребовал инспектор.
Мужчина огладил ладонями бока, показывая, что нет даже карманов. Видимо, девицы информацию распространили: вокруг автомобиля с голым мужиком начал кучковаться любопытствующий народ. И тогда лицо мужчины показалось инспектору знакомым. Он спросил:
— Вы Рюмин?
Мужчина кивнул.
— Вы кандидат в депутаты?
Тот вновь кивнул. Еще бы не знакомо, если все стенды и ограды района были оклеены фотографиями этого голого человека с красным телом, от которого шел легкий банный парок. Инспектору оставался один выход: выдернуть кандидата из машины, сунуть в свою и отвезти туда, где есть брюки…
Наши газетчики вездесущи. На следующий день читатель алчно впился взглядом в заголовок «Кандидат в депутаты городской думы разъезжает по городу нагишом». И этот заголовок оказался самым гуманным. В других газетах мелькало: «Стриптиз Рюмина», «Кандидат в депутаты без штанов».
Что же произошло?
Вечером Рюмин парился в сауне. Немного выпил. Вдруг влетает банщик с криком, что машину Рюмина «раздевают». От пара, от выпитого, от злости на ворье, Рюмин как был, так и выскочил во двор бани. Двое субъектов, копошившиеся в моторе, побежали. Двигатель работал. Рюмин прыгнул в машину и сгоряча решил их догнать. Но сил у мотора хватило только выехать за ворота: орудовало не ворье, а предвыборные враги Рюмина. Тормоза раскурочили, бензин слили…
Прибрежный район города высокий, а баня стоит на самой горе. Ну, машину и понесло вниз по проспекту — ни тормознуть, ни свернуть…
Как же выборы? Думали, что после этого скандала депутатств Рюмину не видать, как обратную сторону Луны. Парадокс: по количеству голосов он обошел всех других кандидатов. Не потому, что был лучшим, а потому, что люди его запомнили. «А, это тот, который катается без портков…»
Среди пачки заявлений майора заинтересовало одно: гражданка утверждала, что у ее умершей матери, старушки Тереховой, в морге сняли с зуба золотую коронку. То есть украли. Непонятно, но с кладбищ, из моргов и крематория постоянно шли сигналы о правонарушениях иногда кровавых, иногда непонятных, а то и просто заурядных. Украли золотую коронку… Леденцов усмехнулся: нет ли у покойников особой криминально-притягательной силы?
Он вызвал капитана Оладько и поручил разобраться, дав трехдневный срок. Капитану хватило полдня. После обеда он уже явился с докладом. Майор спросил:
— Ну, украли коронку?
— Никак нет.
— А что?
— По-моему, хуже чем украли.
И капитан рассказал…
…Лукницкая впервые увидела мать в гробу, уже готовую к похоронам. И заплакала в который раз, потому что гроб как бы подтверждал факт смерти окончательно и бесспорно. Стоявший рядом муж вздохнул:
— Как она изменилась…
Слезы застыли. Вытерев глаза, Лукницкая всмотрелась в родные черты и почти их не узнала. Она даже ощупала лицо, голову, подбородок… Закравшееся подозрение Лукницкая решила тут же проверить и вызвала работника морга:
— Это моя мама?
— Не моя же, — резонно удивился он.
— Но она на себя непохожа…
— А на кого она похожа?
— Черты лица другие…
— Дама, неужели вы не знаете, что после смерти лицо усопшего меняется?
— Двух нижних зубов нет…
— При туалете трупа возможны повреждения.
— А откуда взялся верхний?
— Я же сказал, что лицо усопшего меняется.
— Вырастают зубы?
— Не острите, гражданка, я на работе.
— А откуда у мамы взялась золотая коронка?
— Знаете что, господа, в своих семейных делах разбирайтесь сами.
И он ушел. Супруги остались в недоумении: что-то не то. И спросить не у кого, и жаловаться при похоронах нехорошо, и ругаться в морге неприлично. К ним подошел паренек: то ли студент на практике, то ли какой-то санитар:
— Я слышал ваш разговор… Вчера хоронили старушку, и родственники тоже возмущались. Мол, круто изменилась. И пропал золотой зуб.
— А у моей мамы золотой зуб появился.
По документации нашли адрес гражданки Тереховой, хоронившей накануне свою мать. Поехали к ней и установили определенно: произошла подмена. Тереховы похоронили мать Лукницкой, а мать Тереховой лежала в гробу. С золотым зубом. Обе семьи приехали в морг разбираться. Тот же самый начальник их выслушал и спросил у Лукницкой:
— Значит, ваша мать похоронена?
— Да.
— А вы похороните мать Тереховой. Какая вам разница? Не выкапывать же.
Свою мать Терехова похоронила сама — двойные похороны. Лукницкая оплатила расходы, получила готовую могилку и переменила надгробную плиту.
Бомж то ли упал в подсолнечное масло, то ли его облили, то ли питался им, но от него пахло жареными семечками, а волосы слиплись и лежали напомаженно. Он таращил глаза, подтверждая правоту своих слов:
— Начальник, нечисто там, как в бесплатном сортире.
— Грязно, что ли?
— Нечисто в смысле нечистой.
— Давай по существу, без лапши…
— К примеру, после полуночи из универмага выходит голый мужчина. Как?
— Выходит, и что?
— Выходит и уходит.
— Голый? — не поверил майор.
— А баба в трусиках и бюстгальтере…
— Сколько их?
— Выходили по одной. Да не каждый день этот цирк.
Леденцов не стал бы слушать подобную белиберду, но сигнал был не первым. Главное, непонятным. Дело в том, что бомж рассказывал об универмаге «Южный», государственном, современном, выполнявшем все правила и планы. Только что проведенная ревизия установила полный ажур и в документации, и в финансах, и в товаре.
С другой стороны, бомжу вера была. В свое положение он попал в результате схлестывания двух противоположных характеров: своего, безвольного, и супружницы — чугунного. И оказался на улице. Выпивал умеренно, в воровстве замечен не был. Главное, ночевал в пустой таре у стены универмага, поэтому все видел и слышал. Он заерзал, словно подсолнечное масло все еще текло по спине. Майор потребовал:
— Ну?
— Не знаю, говорить ли…
— Говори.
— Правда, был я чуток поддавши…
— Говори-говори.
— Из универмага, из служебного входа, вышла рыба.
— Ну, похоже, поддавши был не чуток, — усмехнулся Леденцов.
— Рыба, конечно, не в натуре, но ихняя баба.
— Какая ихняя баба?
— Рыбья.
— Ты что, по фене мне чешешь?
— Начальник, забыл слово. Баба в чешуе…
— Русалка?
— Во! Чешуи, признаться, не видел, но без одежки, кожа блестит, и, главное, ног нет.
— На чем же шла?
— На хвосте.
Майор глянул на часы: слишком много времени истратил на ерунду. Он не знал, относится ли подмеченный им закон о волнах к явлениям общественной жизни, но в уголовной практике так — волны разбегаются. Если появлялась постоянная криминальная структура, то информация долетала, как частицы от далекой звезды. Впрочем, какая связь универмага «Южный» с криминальной структурой?
…Но через три дня в поле зрения майора попала женщина, пришедшая в милицию со странной жалобой. Сперва Леденцов понял, что она обвиняет сына.
— Стал задумчивый, сам не свой, на себя не похожий…
— Гражданка, вы куда пришли?
— Так ведь он стал таким после того случая.
— Какого случая?
— Явился домой ночью в одних плавках.
— Пропил, что ли, все? — допустил майор самую популярную отечественную причину потери одежды.
— Он не пьет.
— Раздели? — назвал майор вторую популярную причину.
— Не говорит.
— Что же вы хотите от нас?
— А пошел сын в универмаг «Южный», часов в семь вечера.
— Ну и где же он, по-вашему, пробыл весь вечер и как потерял одежду?
— Раньше сын картишками увлекался…
Версия сложилась: в универмаге «Южный» игорный притон. Но майор не ринулся туда, поскольку все выглядело слишком уж киношно. Играют до последних трусов. Да еще какая-то рыба…
…В субботу автомобиль дорожно-постовой службы миновал универмаг и свернул в тихий переулок. Половина первого ночи. Машина ехала устало, набегавшись за день. Сидевший за рулем сержант удивленно кивнул в сторону панели:
— Что это?
— Хрен его знает, — сказал лейтенант.
— Существо…
Оно, существо, матово светлело кожей в белой ночй. Голова есть, но дергается. Вроде бы и руки болтаются. Голое…
— Оно в трусиках, — разглядел сержант.
— Но без ног…
— Протезы, что ли?
Сержант остановил машину и заглушил мотор. И они услышали смачные шлепки, словно ноги этого существа оканчивались тестообразной массой. Милиционеры выскочили.
На ногах парня были резиновые ласты для плавания в маске.
— Ты спортсмен, что ли? — спросил лейтенант, решая, не является ли хождение в трусах и ластах по ночному городу нарушением общественного порядка.