— Подумаешь, трагедия! Возьми у меня в долг. На вот двести баксов! — Он сунул ей в руку мятые долларовые купюры. — И не хнычь! Если мало, дам еще. Через неделю вернешь.
— Я всегда знала, что ты настоящий друг! — Она поспешно спрятала деньги в сумочку. — Аидка, думаю, тоже не поскупится, подкинет. Зря я на нее набросилась.
— Конечно, зря.
— А ловко у нее получилось, с этим парнем!
— С каким парнем? — насторожился Ден.
— Ну, с этим, счастливчиком. Они, пожалуй, заработали себе на свадебное путешествие! И все за каких-то полчаса!
— По-моему, ты ревнуешь ее к Заварзину! — рассмеялся он. — Давай я тебя отвезу, пока в состоянии держать руль.
— Я передумала, — заявила вдруг Татьяна. — Посмотрю, чем кончится очередной ее роман!
— Он, кажется, только начинается…
Заварзин не отходил от Аиды ни на шаг. «Ты больше не играй сегодня», — посоветовала она. Совместный триумф подтолкнул их перейти сразу на «ты».
— Да, у нас сильный повод для знакомства, — констатировал Константин, смакуя очередной бокал «Вдовы Клико». Вино приятно щекотало небо и оставляло во рту легкий виноградный аромат. — У тебя неплохой вкус. Я вообще-то не любитель шампанских вин и прочих шипучек. Это больше — для женщин. Я предпочитаю крепкие напитки, но оценить могу все что угодно. Не все дорогое шампанское так хорошо. Например, «Мартини» я на дух не переношу! У него какая-то мыльная пена! А это — совсем другое дело. Я о нем впервые слышу. Видно, редко встречается в подобных заведениях. Ты где его впервые попробовала?
Его вопрос ей не понравился. Этот «бычок», этот «король покера», как его сегодня прозвали, был совсем не глуп и, кажется, что-то заподозрил.
— Спроси что-нибудь полегче. Я не запоминаю таких вещей.
Не могла же она, на самом деле, сознаться в том, что никогда в жизни не пробовала этого чудесного напитка, а только читала в художественной литературе про то, как пробовали его другие. Покер закончился, но игра-то продолжается. И это будет только ее игра.
— Тогда — вопрос полегче. — Внешне он выказывал полное добродушие, но она уже чувствовала, что внутри у него происходит жесточайшая борьба. — Ты пришла сюда с Кулешовым или с Бампером?
— Какой бампер? — удивилась Аида.
— Понятно.
— Что тебе понятно? — возмутилась она. — Ты можешь говорить без загадок? Или у нас викторина?
— Бампер — это один из моих партнеров за карточным столом. Догадываешься, кто?
Выбирать было не из кого. Заварзин говорил о незнакомце-весельчаке в мешковатом смокинге.
— Ну, да. А он, что немец? — Она знала, что лучший способ не вызвать подозрения в подобной ситуации — прикидываться дурочкой.
— Нет, — усмехнулся Константин, давая понять, что разгадал ее маневр. — Василий Спиридонович — достаточно русский человек. Бампер — это кличка. Он вообще-то директор фирмы, торгующей автомобилями.
— А эта девушка в жемчугах — его дочка?
— Племянница. Сирота. Бампер — большой оригинал. Трахает собственную племянницу.
— Какой кошмар!
— А ты подружка Кулешова? — Заварзин не собирался отходить от темы.
— Это что, допрос? Ты случайно не из ФБР? Или в разведке служил?
— Скорее второе, чем первое, — без тени иронии сказал он.
— Хорошо. Мне от тебя скрывать нечего. Я — подружка Тани Патрикеевой, невесты Дена.
— Ты, кажется, собиралась замуж за ее отца?
— Оп-па! Да ты и в самом деле разведчик!
— А патрикеевским банком, после смерти банкира, завладел Семен Ильич Сперанский. Ты знакома со Сперанским?
— Немного.
Это начинало ее раздражать. Похоже, игра в самом разгаре, а она до сих пор вне игры. И Сперанский — игрок никудышный.
— Думаю, наша встреча в этом клубе не случайна, — предположил Константин.
— Ты имеешь в виду божий промысел? — пыталась она ухватиться за соломинку.
Вместо ответа он щелкнул зажигалкой и прикурил.
Публика отдыхала душой и телом. На эстраде бесновалась столичная попсня. Безголосая певица нервно дергала конечностями, приводила в раж подвыпивших нуворишей, их жен, подруг и племянниц.
— А ты, наверно, любишь рок? Все твои ровесники любят рок. — Ей хотелось увести его, как можно дальше от тягостного разговора, который рано или поздно все равно произойдет, но не здесь и не сейчас. — В семидесятые годы была настоящая рок-музыка. «Лед Зеппелин», «Слейд», «Дип Пэпл», Атис Купер — одно только перечисление вызывает дрожь в конечностях…
— Ты любишь Алиса Купера? — загадочно улыбнулся Заварзин. — Он же сатанист, а ты — девушка набожная.
Аида вздрогнула. Свою любимую, расхожую фразу она при нем не упоминала, она вообще, после разрыва с отцом Олегом, ее ни разу не произнесла. Оказывается, этот «бычок», этот патологический картежник, знает о ней куда больше, чем положено знать для случайного знакомства.
— Алис Купер — прежде всего великий комедиант, — как ни в чем не бывало продолжала Аида. — Он взял себе имя знаменитой ведьмы и, по-моему, прекрасно справился со своей ролью.
— Я вообще не люблю рок, — сделал неожиданное признание Заварзин, — а в семидесятые был примерным пионером и комсомольцем. Я люблю старый русский романс. Люблю Вертинского, Виноградова, Изабеллу Юрьеву… Эти имена тебе о чем-нибудь говорят?
— Почему нет? Вертинского я тоже люблю.
— Тогда у меня созрело предложение. Поедем ко мне, и остаток ночи будем слушать романсы. При свечах. А запасы коньяка у меня не хуже тамошних…
Она прекрасно знала его машину, новенький, черный «Опель». Знала, что живет он на улице Белинского. На этом ее знания заканчивались. В основном ее пичкали сведениями об отце Константина.
Ей бы отказаться от этой поездки, сказать, что пришла в казино с друзьями и с ними же уйдет. А наутро вызвонить Сперанского, где бы он ни находился, сообщить, что игра проиграна, что ее раскусили, прежде чем она открыла рот, и поэтому возвращает деньги и делает дяде ручкой. Она бы непременно так поступила, если бы играла партию Сперанского, но Аида начала свою игру, рискованную, с хрупкой надеждой на успех.
Сев за руль, Заварзин включил радио и замкнулся. По радио передавали праздничную лабуду, с плоскими шутками, приторными мотивчиками, фальшивыми голосами.
Она тоже молчала и беспрерывно курила. Нет, денег Сперанский обратно не получит! Деньги ей пригодятся. Да и какой дурак отказывается от денег? Возможно, ей понадобится убежище. И скорее всего в другом городе. А значит, придется покупать квартиру. Голову особенно ломать не стоит. Она ведь обещала Родиону помочь с покупкой квартиры. Надо поторопиться. Перевести деньги в Питер. Пусть ищет варианты.
— Вот и приехали, — без тени улыбки сообщил Заварзин, затормозив у одного из подъездов пятиэтажного, кирпичного дома. — Я живу на третьем этаже. Ты поднимайся, пока я тут…
Он не договорил, но Аида все поняла. Ему надо с кем-то переговорить по телефону. И желательно без ее присутствия.
Она вышла из машины, но в подъезд не попала, так как на двери был код, о чем Константин, вероятно, забыл. Первую часть разговора ей удалось подслушать. Он звонил отцу, поздравил его с Новым годом. Потом стал говорить тихо, почти шепотом, и Аида ничего не разобрала, хотя понимала, что речь идет о ней.
— Держишь меня на морозе, — упрекнула она Заварзина, когда он приблизился к ней, — а я довольно легко оделась. Денис обещал подвезти…
— Твой Денис уже лыка не вяжет! — грубо заметил Константин.
В его речах и поведении многое изменилось. Он с ней не церемонился.
Заварзин жил в обычной, двухкомнатной «хрущобе». Обстановка и сама квартира не указывали на наличие больших денег у хозяина. Даже дверь была обычная, деревянная, и никакой сигнализации. Она вспомнила, что дом его отца, расположенный на бедняцкой окраине, выглядит, как предназначенный на снос. Сперанский ей показывал фотоснимок и при этом надрывал животик: «Конспирация! Пыль пускает в глаза! Но меня не проведешь!»
Он предложил ей кресло, коньяк, интимный свет старого, выцветшего абажура.
— Ну, с чего начнем? — спросил он, ухмыльнувшись. В этой ухмылке читалась самодовольная мысль: «Попалась, детка! Теперь ты мне выложишь все, что знаешь!»
— Во всяком случае, не с романсов, — предложила она.
— Я рад, что тебе не требуются лишние объяснения. Ведь моя квартира не самое плохое место, в котором ты могла сегодня оказаться.
— Что ты имеешь в виду? Покосившуюся хибару своего папаши, с сортиром во дворе?
Это был вызов. Она видела, как Заварзин изменился в лице при упоминании об отчем доме. Она дала понять, что тоже достаточно информирована.
— Будем откровенны, Костя, — сменила она тон на более теплый. — Что нам ходить вокруг да около? Я вижу в тебе сильного противника, а хотелось бы иметь такого союзника.
— Хотелось бы тебе? Да кто ты такая? Что ты вообще значишь в этом мире? Пустое место! Приманка!
— Вот тут ты ошибаешься, дорогой! Я значу для Сперанского куда больше, чем ты для своего любимого папочки, сделавшего из тебя приманку! Ведь ты только приманка и больше ничего!
— Заткнись, дура!
— Заткнуться? Тогда зачем ты меня сюда привез? Я предпочла бы оказаться сейчас на Химмаше, в раздолбанной хате твоего папочки. Там, по крайней мере, мне оказали бы должный прием. Ведь я уполномочена вести переговоры с боссом, а не со всякого рода шестерками!
Аида резко поднялась, дернула плечом и направилась в коридор.
— Куда ты пошла, уполномоченная? — съязвил он.
— Слушай свои романсы, без меня!
— А по морде не хочешь?!
Он догнал ее у самого порога, схватил за плечи и развернул к себе лицом. В следующий миг он замахнулся кулаком, но прежде чем ударить, почувствовал острую боль в паху. Девушка опередила его с ударом. Заварзин согнулся в три погибели, выпустив целую обойму матерных слов, а когда поднял голову, в переносицу ему уткнулось дуло пистолета.
— Не надо так со мной обращаться, — как можно спокойнее поучала Аида. — Я все-таки девушка. Разве папа с мамой тебя не научили, как надо обращаться с девушками?