Игнат Александрович ждал их на крохотной кухне, сидя на табурете. Он был в теплом, вязаном свитере и высоких, белых валенках. От него пахло кислым: смесь пота, капусты и дешевого табака. Запах этого человека показался Аиде просто омерзительным.
— Ты чего, батя, на кухне? — обратился к нему Константин. — Проходи в комнату, не стесняйся.
Сначала ей показалось, что сын командует отцом, но это было обманчивое впечатление.
— У тебя там свет плохой, — удивил папаша. — тускло больно. Сменил бы ты эту чертову люстру! Я люблю, когда ярко. В доме должно быть светло. Правильно говорю, барышня?
Так произошло их знакомство. Аиде он показался неотесанным, темным мужиком, а она ему — дьявольским отродьем, хищной кошкой.
— Я вам, барышня, дам двадцать кусков за голову Сперанского. Но это должно произойти после подписания бумаг. Сразу же. Немедленно.
— Куда вы торопитесь?
Если бы не было утреннего звонка, она бы плюнула этому самодовольному хорьку в морду. Он думает, что облагодетельствовал ее своими двадцатью кусками! Дешево же он ценит Семена Ильича! Или у него больше нет? И он ждет подачки от Дона. Она уже поняла, что имеет дело со шпаной мелкого пошиба. Как этого до сих пор не понял «адмирал»? Он купился на ту кругленькую сумму, которую проиграл Константин. Тонкая работа, ничего не скажешь!
— Все должно идти по сценарию вашего протеже. Мы объявим о помолвке.
«Это чтобы не потерять свои двадцать кусков?»
— Это чтобы ваша игра не вышла за рамки нашей игры, — пояснил Игнат Александрович.
«Он думает, что замужество может связать по рукам и ногам? Какая детсадовская наивность! Дон сказал: «Будут только два победителя».
— Помолвка насторожит Семена Ильича.
— Почему?
— Помолвка — это слишком удачный результат моего внедрения. Для дела достаточно просто быть любовницей одного из Заварзиных.
— Ладно, — согласился Игнат Александрович после минутного раздумья, сопровождавшегося кряхтеньем и одышкой. — В любом случае, барышня, вы у нас на мушке.
— Не советую запугивать меня. В любой момент я могу позвонить Сперанскому и отказаться от возложенной на меня миссии. Ведь я — женщина, существо слабое, беззащитное. — Она смягчила тон, но ухо тонкое и восприимчивое непременно расслышало бы в ее интонации издевку.
Константин больше не проронил ни звука. Она видела, как он страдал, как чурался собственного отца, с каким равнодушием и презрением относился к происходящим событиям, в которые волей-неволей оказался втянутым. Ей даже на миг стало жалко Константина. Но только на миг.
— Запомните раз и навсегда, я участвую в этом деле, потому что у меня со Сперанским свои счеты. А ваши угрозы, так же как и ваши деньги, мне до лампочки! — Она закинула ногу на ногу и закурила.
Отец и сын следили за каждым ее движением, будто в чирканье спички и в зажигании сигариллы был какой-то фокус. Сами того не сознавая, они уже попали под власть ее слов, ее взглядов и вишневого дыма ее дамских сигар.
Аида усмехнулась, глядя на это телячье оцепенение, и произнесла:
— Впрочем, запишите номер моего банковского счета…
Денис неожиданно исчез в первых числах февраля. Одни говорили, что он отправился в Африку, на сафари, другие утверждали, что Ден, насмотревшись сериалов, мотанул в Мексику. И то, и другое выглядело неправдоподобно. Не был уличен в пристрастии к охоте, а сериалам предпочитал музыкальные видеоклипы. Аида бы вообще не обратила внимание на его исчезновение, если бы не случайный разговор в казино, куда они ненадолго заглянули с Константином.
Это произошло в самом конце января. Они старой компанией уселись за покерный столик. И на этот раз повезло Бамперу. Заварзин выдал банальную реплику: «Фортуна — девица капризная!» — или что-то в этом духе. Бампер ответил не менее банальной поговоркой: «Не все коту масленица!» Его племянница в тот вечер выглядела куда приветливее. Она напомнила: «Дядя, теперь ваша очередь угощать». Бампер не расщедрился на французское шампанское, угостил партнеров водкой.
Денис невероятно быстро охмелел, видно, уже в казино явился навеселе.
Ей все время казалось, что Ден хочет ее о чем-то спросить, но не решается при Заварзине. Константин это понял и оставил их наедине.
— Этот фраер, по-моему, не сильно тобой очарован, — ухмыляясь, заметил Ден. — Или ты успела очаровать его папашу? Старики и девицы на тебя клюют с первого взгляда.
— Ты всем так хамишь или только мне?
— Избранным. Особо одаренным личностям. Ведь сам я ничем таким не одарен…
— Это что, исповедь?
— Понимай, как хочешь. Мне хотелось бы с тобой быть откровенным, — неожиданно заявил он.
Он хлебнул водки прямо из бутылки и начал рассказ:
— Семен Ильич стал богатеньким совсем недавно, в начале девяностых. До этого был заурядным директором туристического бюро. Отправлял советских граждан на летний отдых. Но заработал он, разумеется, не на путевках, хоть и открыл впоследствии собственную фирму. Основу его капитала составили поставки меди в Прибалтику.
— Что-то слышала об этом.
— Да, громкое дело. Немеренное количество цветных металлов вывезли с Урала в Литву, а литовцы перепродали немцам. Мало кто знает, что руководил поставками Сперанский. У него были давние связи с Литвой. А директор медеплавильного комбината старый приятель. Я тоже участвовал в деле. Возил на своей тачке горячих литовских парней. Парни были что надо. Прилетали сюда в кирзачах, плащ-палатках, с рюкзаком на плече. Будто по грибы собирались. А рюкзаки набиты пачками долларов. Они нам — рюкзаки, а мы им — грузовики. Так продолжалось год или два — я уже и не помню, — пока не запахло жареным. У Сперанского на подобные запахи нюх отменный. Он сразу смекнул, что пора сворачивать бизнес. Но как часто бывает в таких случаях, нашего старика заела жаба. Ему бы предупредить братьев-литовцев, что грибной сезон кончился, однако Семен Ильич решил кинуть своих партнеров по бизнесу. Все шло, как обычно. Нам — рюкзаки, им — грузовики. Десять машин, груженных медью, стартовали, но до финиша не дошли. Застряли в Башкирии и вернулись обратно. Началось следствие. Директора комбината сняли с работы, но посадили его заместителя. Тот взял всю ответственность на себя. Тем временем грянула приватизация, и наш старик скупил все акции комбината, то есть стал его частным владельцем. Помогли литовские денежки. Сами же литовцы остались с носом, потому что господин Сперанский теперь торговал с Германией, без посредников. Вот такая история. — Закончив, Денис опять приложился к бутылке.
— Зачем ты мне все это рассказал? — Во время его рассказа. Аида несколько раз зевнула, на лице у нее было полное безразличие.
Оторвавшись от бутылки, Ден сидел с открытым ртом, жадно вдыхая воздух. Видно, глотка у парня была не луженая.
— Зачем рассказал? — переспросил он, когда пришел в себя. — Просто так. Захотел и рассказал.
— Не темни! — Она еще не понимала, куда он клонит, но то, что куда-то клонил, было очевидно.
— Хорошо, будем играть в открытую. — Фраза соответствовала обстановке. — У твоего нового приятеля в загранпаспорте стоит литовская виза.
— Он тебе показывал свой загранпаспорт?
— Ну, что ты! Он ведь не дурак. Знает, с кем имеет дело. Просто один мой знакомый работает в ОВИРе и время от времени оказывает мне кое-какие услуги.
— Может, Константин отдыхал по путевке? — предположила Аида.
— Именно так! — Денис наигранно выпучил глаза. — Ездил на отдых в Палангу. Прошлым летом.
— Вот видишь. Что же тут подозрительного? Отдых, конечно, не самый дешевый, но ему по карману.
— Не сомневаюсь.
— Не темни! — снова попросила она.
— Хорошо-хорошо, — усмехнулся Ден. — Раз уж назвался груздем… Я, кажется, упомянул давеча, что возил литовцев из аэропорта на комбинат? На этом моя миссия заканчивалась. Кто и куда увозил их с комбината, я не знал, да и не очень-то хотелось… Они жили в городе двое-трое суток. Прослеживали отправку грузовиков и отправлялись восвояси. Я предполагал, что их досугом тоже занимается Сперанский, но Семен Ильич уже в те времена не распылялся по мелочам. Плевал он на досуг партнеров. Так что парням приходилось крутиться самим. Однажды я случайно столкнулся с ними в баре. Тогда, в нашем славном, пролетарском городе, было не так уж много подобных заведений. Литовцы сидели в компании двух молоденьких девушек и парня, который чересчур перед ними расшаркивался. Они меня не заметили или сделали вид. Я понял, что парень поставляет им девчонок и, возможно, предоставляет прибалтам жилье. Я решил, что это человек Сперанского. И меня он тогда не заинтересовал…
— Это был Заварзин, — догадалась она.
Денис замолчал. С виду он казался непотребно пьяным, но трезвость его мысли удивляла.
— Сперанский знает об этом? — поинтересовалась Аида.
— Не думаю. Иначе бы не клюнул на эту тухлятину.
— И ты ни словом не обмолвился?..
— А зачем? Я — человек маленький.
Кулешов расплылся в слюнявой улыбке, показав желтоватые зубы и протиснутый между ними язычок. Эту слащавую маску он сохранял в течение нескольких секунд.
— Ну, а зачем рассказал мне?
— Чтобы ты не была дурой! Здесь возня покрупнее, чем с патрикеевским банком. И процесс уже необратим. Литовцы рано или поздно отомстят Семену. Я знаю этот народ. Так стоит ли пачкаться в этом дерьме?
— Что предлагаешь конкретно?
— Положить на все и мотануть в Африку или еще куда подальше. Ненавижу уральский февраль!..
— То есть мотануть с тобой на пару?
— Чем я хуже этого задрипанного Кости? А кстати, ты с ним трахаешься? Или у вас платонические отношения?
Его слова она пропустила мимо ушей. Аиду мучил вопрос: не подослан ли Денис Сперанским для проверки? А если подослан, то зачем ее посвящают в такие подробности? Нелогично.
— Ты зря пренебрегаешь мной, — продолжал разглагольствовать Кулешов, — многие дамочки мечтали затащить меня к себе в постель, да вот фига! Не многим посчастливилось!