— Да я только сумку брошу. Не с ней же мне колбаситься?
— Бросай и вали отсюда! — перешел он на шепот.
Она повесила сумку на стоячую вешалку, которая по причине лета пустовала, и покинула мрачноватую тусовку.
— Сама все расскажешь или как? — нахмурил брови Бампер.
Аида уселась на стул, закинув ногу на ногу.
— Погодите, Василий Спиридонович! — забеспокоился Ден. — Мы не сделали самого главного!
Он подлетел к девушке и вырвал у нее из руки таиландский саквояж.
— Ну, и нервы! — усмехнулась она и хорошо поставленным голосом продекламировала: — Что тебе в чемодане моем?
— Что-что! Знаю, что! Все твои приколы изучил!
— Неужели все? — издевалась Аида.
Денис даром времени не терял. Он поставил саквояж на стол и принялся в нем рыться.
Достал из саквояжа пистолет «Макаров», с глушителем.
— Клево, когда тебя мочат из настоящего, боевого оружия, а не из дамской пуколки. — Она окончательно перешла на язык дискотек и баров.
— А еще тут имеется лак для волос, — продолжал инвентаризацию Кулешов. — Зачем тебе лак для волос? Хорошая штука, действует не хуже газового баллончика, если брызнуть в глаза. Пилка для ногтей…
— Валяй-валяй, — подбадривала его Аида. — Скоро доберешься до «Тампаксов». Ими, например, можно заткнуть твою задницу!
— Ладно, хватит! — вмешался, наконец, Бампер, и это относилось ко всем присутствующим.
— Правильно, Вася, — поддержала его девушка. — Пора перейти к делу. Тут все перед тобой каются, а я ничего не знала. Меня как всегда не поставили в известность! Я бы первая пришла! Покаяние — дело полезное. Ты, наверно, хочешь знать, у кого поднялась рука на старичка Сперанского и куда похерилась половина акций медеплавильного комбината?
— Я это знаю. И зря, между прочим, кривляешься передо мной. Твоя жизнь сейчас гроша ломаного не стоит. Для кого ты вырядилась, шлюха? Такие мне до лампочки!..
— Слышала, слышала! Ты предпочитаешь родственниц! Тут я действительно обломилась!
— Уймись, блядь подзаборная! — взбеленился Василий Спиридонович и прохрипел, пожирая ее ненавистным взглядом: — Я пропущу через тебя всех своих ребят! Ты будешь корчиться в муках, гадина! Ты будешь медленно умирать! Но сначала ты нам кое-что скажешь. Одну маленькую услугу окажешь перед смертью.
— Нет, Вася, ты — не психолог. Наговорил мне кучу дерьма, а теперь просишь о какой-то услуге.
— Я — прошу? Разве я прошу? — Как он ни старался, все равно было видно, что обескуражен ее поведением. Эта наглая сучка ни черта не боится, все ей море по колено! — Ты мне сейчас, немедленно, выложишь все телефоны, по которым связывалась с Доном! А не выложишь, наша беседа затянется до завтра, до послезавтра. Короче, пока не сдохнешь!
Он ждал, а она молчала. Продолжалось это несколько секунд.
— Блин! Курить охота! — разрядила она обстановку. — Ден, посмотри у меня в саквояже.
— У тебя тут пустая пачка!
— Приехали!
— Хочешь — возьми мой «Кент», — предложил он, как добрый следователь на допросе.
— Сдурел, что ли? Я такие крепкие не курю! Пороюсь у Татьянки. У нее, кажется, «Салем».
Она поднялась, сняла с вешалки хипповскую сумку, вместе с сумкой села обратно, положив ее рядом на стул. Достала сигарету. Ничего криминального в ее действиях не усматривалось, и Денис даже услужливо щелкнул зажигалкой и сам закурил свой «Кент».
— Значит, телефоны? — продолжила она разговор. — Записывайте, я помню их наизусть.
— Если подсунешь фуфло… — начал было Василий Спиридонович, но тут распахнулась дверь, и Танюха, взмокшая, раскрасневшаяся, с порога затараторила:
— Ден! Что за отстойник у тебя сегодня?! Ни одного нормального хита! Сплошником идет черножопый рэп! Ему нравится это дерьмо? Где Скутер? Где «Файф»? На худой конец…
Но худой конец уже наступил.
Ошеломленный Денис, с открытым ртом, с прилипшей к губе сигаретой, глазел на невесту, будто не узнавал.
Более сообразительный Бампер заметил, как Аида вынула из холщовой сумки револьвер, но толстый и неповоротливый, он успел только встать с кресла и тут же рухнул на колени. Пуля угодила ему в рот и вылетела через затылок.
У Дена было не больше двух секунд. Он мог бы воспользоваться ее пистолетом или броситься под стол, но его вдруг затрясло, как эпилептика, из глаз брызнули слезы.
Аида прострелила ему горло. Он откинулся на спинку кресла. Сигарета выпала изо рта и закатилась за ворот рубахи, но она жалила уже безжизненное тело.
Татьяна даже не вскрикнула, просто смотрела на все непонимающими, вытаращенными глазами.
В зале выстрелов никто не услышал. Во всю орал громогласный Скутер. Зато парень, подпиравший в коридоре стену, среагировал моментально.
Аида снова нажала на спусковой крючок, но на этот раз вышла осечка. И снова осечка!
— Черт!
Она бросилась к столу, к родному «Макарову», но сзади что-то грохнуло так, аж задребезжали стекла.
Это детина всей своей массой обрушился на пол.
В руках у Татьяны оказалась чугунная статуэтка Мадонны, американской певицы, кастлинского литья. Она была сделана по специальному заказу Дениса. Ден молился на Мадонну.
— Выгляни в коридор, — спокойно попросила Аида, укладывая в саквояж свои вещи.
— Никого.
— Тогда бежим!..
И мы побежали. Не через зал, а куда-то по коридору. Смутно помню, что там было. Кажется, мы уткнулись в решетчатую дверь, с висячим замком. Аида выстрелила в замок. Получился такой глухой выстрел, а дверь открылась. Все, как во сне. Мы попали в училище. Спустились на первый этаж. Потом Аида совала какие-то деньги насмерть напуганной вахтерше. По-настоящему я очнулась лишь в трамвае, хотя не понимала, куда мы едем…
Вас интересует, что я чувствовала, когда на моих глазах расстреляли жениха? А ни фига не чувствовала, будто смотрела захватывающий боевик, вот и все. Зато, когда этот бугай-охранник выхватил пистолет, угрожая Аиде, тут меня прорвало!
Рассказать о наших отношениях? На это уйдет целый день, у вас бумаги не хватит для протокола. Я до сих пор не могу разобраться в своих чувствах. Она мне была, как мать, и я очень хотела, чтобы Аида вышла замуж за моего отца. Потом многие намекали, что она каким-то образом уморила его, но я в это не верю и никогда не верила. Хотя вру. Однажды я поверила. Маринин сын, тот самый мальчик, что чудом остался жив, вспомнил, что его защитила от убийцы какая-то молодая девушка. Уж очень это похоже на Аиду, кого-то карать, а кого-то миловать. Меня она почему-то миловала. Я тогда подумала, что у Марины, наверно, имелся какой-то повод для шантажа. Иначе зачем ее убивать? Что касается моего отца — тут дело темное. А вот отравление в доме Сперанского точно дело ее рук. Она спокойно общалась по-китайски с нашим поваром Хуан Жэнем. Я это слышала своими ушами. И выжила она благодаря каким-то его снадобьям. Он и отца моего почти из могилы вытащил, во время инфаркта.
У нее были, конечно, свои увлечения. Священник, картежник, наконец, этот западный украинец. Но она всегда возвращалась ко мне. В Таиланде я вдруг почувствовала, что все между нами кончено. Страшно напилась и высказала ей кучу неприятных вещей. Потом, когда она уехала в Питер, я вдруг обрела покой. Мне было хорошо без нее. Сколько могло продолжаться это безумие, эта однополая страсть? Я, конечно, ходила к ее родственникам, интересовалась, как там Аида? Но она стала мне близкой подругой, только и всего. Я думала о ней, как о подруге. Я заботилась о ней, как о подруге. Это была эйфория, освобождение от тяжелой, продолжительной болезни.
Но с ее возвращением все пошло по новому кругу. Аида сама проявляла ко мне интерес, была со мной нежной, а я… Я захлебывалась от счастья в ее объятиях. Вам не понять, какое это было страданье. Ведь я постоянно осознавала противоестественность нашей связи. В отчаянии я даже написала анонимное письмо с угрозой, в котором советовала ей убраться из города, пока не поздно. А когда она по своей воле решила уехать, с этим украинцем, я была на грани самоубийства.
Вы что-нибудь понимаете? Я— ничего. Я запуталась окончательно. Я думала, выйду замуж, и все само собой пройдет. Денис мне нравился, но в любовь это так и не переросло…
Вам не интересно про мои чувства? Вам нужны факты, а не мотивы? А как же вы тогда поймете, почему я убила Аиду?..
Итак, мы оказались в трамвае. Аида высматривала тачки, не гонятся ли за нами? А я сразу заметила того парня, о котором говорила ей раньше. Я давно поняла, что он олух царя небесного, влюбленный без памяти в Аиду. Есть такой тип сосунков, которые вместо того, чтобы подойти к девушке, будут молча ходить за ней по пятам. Это как раз тот случай. Но у Аиды было слишком много врагов, чтобы в конце концов не стать сверхподозрителъной. И я не пыталась ее переубедить. Мне нравилось, что такая ушлая, психологически подкованная женщина споткнулась на элементарном. Она боялась, что парень по сотовому телефону связался с другими преследователями и что мы их просто не видим, угодив в ловушку. На самом деле у этого сосунка, по-моему, не только телефона, но и денег на такси никогда не водилось. И мы, словив тачку, могли бы исчезнуть. Не говоря уже об Уралмаше, где скрываться от преследователей — раз плюнуть, но Аида плохо знала этот район, а я… Я изображала полную идиотку, шокированную произошедшим в «Планете Малахит».
Все ее поползновения ни к чему не привели, ведь Аида вырядилась так, что было видно за километр! «Ладно, поехали домой, — решила она, — там я с ним разберусь!» Мы упорно ждали автобус, она постоянно смотрела на часы и твердила: «Время еще есть!»
В автобусе я поинтересовалась: «Ты поведешь его к себе домой?»— «Зачем, когда есть кинологическая площадка? Собаке— собачья смерть! А ты иди домой. Если начнут трясти насчет Дена и Бампера, упирай все на меня. Ты тут ни при чем».
Тогда-то мне и взгрустнулось. Я вдруг поняла, что остаюсь совсем одна. А больше всего я боялась одиночества. И все из-за нее, из-за Аиды. Ден когда-то сравнил ее с шаровой молнией, предвестницей смерти. Она влетела в мой дом, и не стало моего отца. Потом погибли Марина с мужем. Дядя Семен ушел на тот свет со всей честной компанией. И, наконец, дошла очередь до самого Дениса. Мне осталось лишь носить цветы на могилы! Вот тогда-то я и решилась.