Однажды он вернулся домой навеселе и с порога сообщил:
— Есть работенка!
— Ты не шутишь?
— Какие могут быть шутки! Десять кусков отваливают сразу, и это только аванс!
— Десять кусков? — встрепенулась Аида. — На эти деньги можно…
— Да-да, моя голубка, на эти деньги я подыщу тебе квартирку. Разумеется, не хоромы. И разумеется, не в центре. Всего-то дел — замочить одного паренька! — По тому, как хорохорился перед ней Мадьяр, она поняла, что предстоит тяжелая, может даже невыполнимая, работа.
— За пареньков не дают такого аванса, — заметила Аида. — И почему ты сразу хочешь купить мне квартиру? Это я должна его замочить?
— Погоди! Давай обо всем по порядку. — Он достал из продуктовой сумки видеокассету. — Сначала посмотрим кино.
«Паренек» оказался известным банкиром, лысоватым дядечкой, с брюшком, лет под шестьдесят. На пленке был заснят его приезд в банк на черном «БМВ», с затемненными стеклами. Он вышел из машины в сопровождении трех телохранителей.
— У них вообще-то мозги есть? — спросила девушка.
— У кого? — не понял Иван.
— У тех, кто тебе заказал этого старикашку. Здесь нужен снайпер-профессионал.
— У них с мозгами все в порядке, — успокоил Мадьяр. — Снайпер им не подходит по простой причине. Сразу будет ясно, кто заказал дяденьку. Им требуется необычный почерк, чтобы не было похоже на заказное убийство.
— А что тогда?
— Ну… не знаю… — Он явно знал, но боялся произнести вслух. — Ну, например, семейная драма…
— У твоих друзей уже есть готовый сценарий? — догадалась Аида.
— В общем, да…
— Что же ты все вокруг да около? — закричала она. — Блеешь тут, как баран недорезанный!
И он раскрыл перед ней карты.
Жертвой должен был стать Патрикеев Петр Евгеньевич, весьма состоятельный гражданин города, пользующийся уважением властей, в основном из-за своей неуемной благотворительной деятельности. Патрикеев — вдовец. Имеется дочка-старшеклассница и любовница двадцати семи лет. Между девушками постоянно возникают конфликты. Известно, что любовница Патрикееву порядком поднадоела, и он ищет повод от нее избавиться. Аида и должна стать этим поводом.
— Где гарантия, что старикашка клюнет на меня?
— Гарантию в таком деле никто не даст, — с видом знатока согласился Иван, — но заказчик видел тебя и уверен, что клюнет. Патрикееву нравятся жгучие и загадочные.
— Но для начала ему надо хотя бы увидеть жгучую и загадочную?
— Об этом не беспокойся. Тебя представят его величеству! — Иван с каждой минутой становился храбрее, увидев, как разгорается огонь любопытства (или алчности?) в ее глазах. — Да и жить ты здесь больше не будешь. Для тебя снимут хату в центре. А другую хату я тебе подыщу на окраине. Это даже входит в условие. Тебе может понадобиться потом убежище. Патрикеев должен знать только о квартире в центре.
— И долго будет продолжаться мой роман со старикашкой?
— Может, месяц, может, два, — развел руками Мадьяр, — пока не возникнет необходимая ситуация.
— А если она никогда не возникнет?
— Сама спровоцируешь.
Аида задумалась, закурила.
— Не нравится мне это, — призналась она.
— А сразу столько бабок — нравится?! — взвизгнул Иван. Он даже вспотел от возмущения. — Я не понимаю… Дело, конечно, рискованное, но мы…
— Ты-то чем рискуешь, Гуцул? — Она так называла его в особых случаях. Когда презирала.
— Чем-чем… — Глаза его забегали, не зная, на каком предмете остановиться. — Если ты прогоришь, то и мне каюк.
— Я прогорю, Ваня. Это входит в сценарий твоего заказчика. Неужели не ясно? Ему нужна семейная драма. Любовница убивает своего богатого любовника. Конфликт с дочерью или попытка ограбления — это не важно, но я в конце концов должна предстать перед судом или получить пулю от телохранителя. А тебя уберут, потому что ты слишком много знаешь.
Он молчал, видно, напряженно думал. Он уже не раз убеждался в интуиции и прозорливости девчонки, и на сей раз ее доводы не выглядели абсурдом.
— Что же делать? Отказаться? — Его опять прошиб пот. Он испугался собственных слов.
— Думаю, уже поздно. Для тебя. — Аида усмехнулась. — А я еще не принята в игру. Я тебя предупреждала, будь осмотрительным в выборе новых друзей, а то сожрут с потрохами.
— И что же теперь? Ты меня оставишь?.. — На Ивана было жалко смотреть. Он весь как-то обмяк, словно сдувшийся мяч, в глазах блестели слезы.
— Сколько они тебе обещали по окончании дела? — неожиданно поинтересовалась она. — Только не вздумай мне врать!
— Пятьдесят кусков. Я решил, что мы их разделим пополам, ведь аванс — твой полностью.
— Дешево они захотели избавиться от старикашки! Я уже не говорю о твоей щедрости! Двадцать пять кусков за плевание в потолок!
— Но я ведь тоже могу понадобиться.
— Вряд ли. — Девушка красноречиво покачала головой. — Мне надо подумать, — тихо сказала она и тоном госпожи приказала: — Отвези меня в тихое, укромное местечко!
— На кладбище?..
— Идиот!..
Он высадил ее у ворот парка, что рядом с церковью, а сам остался в машине.
Он прождал пять часов. Уже начало смеркаться, и сторож, молодой парень интеллигентного вида, с книгой под мышкой, явно студент, охрипшим голосом оповещал: «Парк закрывается!»
Но Аида вышла не из ворот парка, а появилась со стороны церкви. Он не стал ее расспрашивать, догадавшись, что есть еще один выход. Они вообще не проронили ни слова, будто его раздолбанная «Волга» была начинена подслушивающей аппаратурой.
Только дома, после принятого душа и выпитой чашки кофе, к ней вернулся дар речи.
— Позвони заказчику, — приказала она, — скажи, что меня не устраивают условия и я хочу личной встречи.
— Ты с ума сошла?
— Печешься о своей доле? Я тебя не обижу, а нет — так сам ступай в любовницы к этому лысому!
— Хорошо, я позвоню, но учти, что это ему не понравится.
— И скажи еще, что встретиться я могу только днем.
— Почему?
— Потому что он меня потащит в ресторан, а где я возьму вечернее платье?..
На встречу с заказчиком Аида надела короткое голубое платьице, перламутровые туфли и гарнитур с искусственным жемчугом..
Он пригласил ее в «Зимний сад», один из самых фешенебельных ресторанов города. Мадьяр тоже хотел принять участие в новом сговоре, но ему дали понять, что он та самая пешка, которую меняют на ферзя. От обиды он даже отказался подвезти ее к ресторану, и ей пришлось давиться в городском транспорте.
Заказчика она уже однажды видела и узнала сразу, вот только имя вылетело из головы.
— Денис, — снова представился он.
Парень был не намного старше Аиды, хотя выглядел очень солидно. Она прекрасно понимала, что, несмотря на солидность и лоск, Денис не мог быть настоящим заказчиком, а только посредником. Но она не собиралась докапываться до истины, в таком деле лишние знания могут навредить. Ее устраивал посредник.
Он выбрал столик под каким-то экзотическим деревом, подальше от местной достопримечательности, бурохвостого жако. Попугай частенько веселил публику, пересказывая подслушанный разговор. А так как разговоры здесь велись самые разные, и чаще всего секретные, то было поистине чудом, что никто до сих пор не свернул ему шею.
Денис заказал ей телятину по-бразильски, с рисом, арахисом и капустой брокколи. И себе — тоже что-то латиноамериканское, что соответствовало обстановке. Пили гавайский ром.
— Какую музыку ты предпочитаешь? — начал он издалека. Они как-то сразу перешли на «ты».
— Еврейскую.
— Вот как? — Он приподнял брови и сделал знак пианисту.
Через минуту по «Зимнему саду» растекалась нежная, полугрустная, полувеселая «Ех, майн либэ тохтэ»[3].
— С еврейской темой поосторожней, — предупредил Денис. — Патрикеев любит экзотику, но не еврейскую. Да ты и не похожа на еврейку. О чем ты хотела со мной поговорить? — перешел он к делу.
— О многом.
— Мадьяр сказал, что ты девчонка с головой. Так выкладывай напрямик, что тебе не нравится. Пусть у нас будет творческий процесс.
— Мне не нравится «семейная драма». Я окажусь крайней.
— Мы тебя вытащим.
— Чего ради?
— Если дело выгорит, ты нам еще понадобишься. Все будет зависеть от конечного результата.
— Глупости! Никаких гарантий вы дать не сможете. — Она достала из сумочки сигареты «Пьер Карден», купленные по дороге. Решила, если не получится пустить пыль в глаза искусственным жемчугом, то хотя бы напустит дыму.
Денис блеснул перед ней зажигалкой «Картье» и тоже закурил.
— У меня есть другая версия, — решилась она.
— Любопытно узнать.
— «Несчастный случай».
Он с минуту думал, пуская тонкие струйки дыма вверх.
— Мы, конечно, обсудим твою версию, но вряд ли она нам подойдет.
— Все очень просто, — снова улыбнулась она, — вам требуется козел отпущения. Или, вернее, коза. В таком случае, меня не устраивает та сумма, о которой говорил Мадьяр.
— Сколько ты хочешь?
— Восемьдесят. Причем сорок — сейчас, сорок — потом.
Видно, Денис ждал от нее что-то подобное и сразу начал торг:
— Семьдесят и двадцать — аванс.
— Только восемьдесят, — настаивала на своем девушка, — не забывай, что мне надо поделиться с Мадьяром.
— А кинуть ты его не хочешь?
— Сегодня — кину я, завтра — кинут меня.
— Это твое кредо? — рассмеялся Денис.
— Я — девушка набожная, — на полном серьезе заявила Аида.
— Хорошо, пусть будет восемьдесят, но аванс — только двадцать.
— Двадцать, чтобы я подготовилась к такому мероприятию? Ты смеешься надо мной? Двадцать только уйдет на покупку квартиры. Однокомнатная меня не устраивает. Кроме того, чтобы понравиться вашему протеже, необходимо приодеться. И сменить побрякушки на более солидные! — Она потрясла искусственным браслетом, видела, что жемчуг не произвел на него впечатления. Парень разбирался в камушках.
— Наверно, ты права. — Он принялся за еду, и несколько минут они молча жевали.