— Ладно, посоветуюсь с Семеном, — закрыл тему отец и как бы между прочим, вспомнил: — А он ведь вам, Аида, нашел работу. Да. Хочет, чтобы вы рекламировали его туристические туры, как раз в Юго-Западную Азию. Вы не против?
— Почему бы нет?
— Но имейте в виду, Сперанский старый ловелас!
Марина при этом испепелила его взглядом, но Патрикеев не придавал значения таким пустякам.
— Если вы не боитесь нашего темпераментного Семена, тогда завтра же едем к нему. Идет?
Аида ответила кивком головы.
Офис Сперанского находился в центре города. Патрикееву стоило больших нервов, чтобы оставить Танюху дома. Она непременно хотела ехать к дяде Семену и уговорить его, чтобы тот повлиял на отца. «Дохлая треска» и тут успела напакостить! — сказала она ночью Аиде. — Когда мы избавимся от нее?!»
Он усадил ее на переднее сиденье и почему-то отказался от услуг телохранителя. «Кажется, рыбка клюнула!» — с облегчением вздохнула девушка, пристегивая ремень безопасности.
Однако сверхскоростной «БМВ» банкира не слишком-то торопился в это солнечное утро. Петром Евгеньевичем овладело лирическое настроение.
— Эх, Аидочка, сам бы сейчас с удовольствием махнул в Таиланд или еще куда подальше! Вы не представляете, как обрыдло сидеть в этой дыре!
— У вас прекрасный город…
— Бросьте вы, прекрасный город! Только и ждешь на каждом шагу выстрела или бомбы.
— Зачем же не взяли телохранителя?
— Вот это и угнетает меня больше всего! Ни шагу без мордоворота! А чем он поможет? Это ведь так только для успокоения собственной трусости.
— По-моему, вы меня соблазняете! — рассмеялась Аида. — Хотите, чтобы я вас пожалела? Бедненький, Петр Евгеньевич, у вас такая опасная работа! — Она игриво погладила его по плечу.
— Зря, между прочим, смеетесь. Вы что, газет не читаете, телевизор не смотрите? Банкир сегодня — это группа риска. И у меня в городе немало врагов. Я вот с вами откровенничаю, а у вас, может, в сумочке «пушка» лежит? А? Кто вас ко мне прислал? Признавайтесь! — Он произнес это на полном серьезе так, что она опешила, но потом, глядя на ее реакцию, банкир рассмеялся. — Не делайте таких злых глаз. Это вам не идет. Да еще губа начала дергаться. Вы становитесь похожи на вампиршу, а я с детства боялся вурдалаков и прочую нечисть. Как представлю эти фосфорические, налитые кровью глаза, так сердце замирает. Бр-р! Мразь!
— Спасибо за комплимент, — усмехнулась Аида.
— Вот такая вы мне больше нравитесь. А насчет соблазна я так скажу — я, Аидочка, не бабник. Похотливым самцом никогда не был. Есть женщина — прекрасно, нет — и Бог с ней. Жену похоронил десять лет назад, светлая ей память! — Патрикеев перекрестился, придерживая левой рукой руль. — И мог бы гулять напропалую, в такой разврат удариться! Ан, нет! До Марины, может, две бабенки и были всего. — Он вдруг осклабился и спросил: — Зачем я перед вами отчитываюсь?
— Набиваете себе цену, только и всего! — Она опять попыталась сыграть дурочку, но он вдруг сказал:
— А вы ведь не так просты, как хотите казаться. Вообще, женщины — великие актрисы! Марина уже год притворяется, делает вид, что любит меня, а ей просто некуда податься. Вот и цепляется. У вас-то хоть есть жилплощадь?
— Здесь недалеко, на Гурзуфской. Хотите поедем ко мне? Угощу вас крепким кофе. Прямо сейчас! Надо же мне вас отблагодарить за гостеприимство!
Она видела, как он колеблется, но решила не нажимать.
— Сейчас не получится. Нас ждет Сперанский. Старик может обидеться.
— А после Сперанского?
— Мне надо заехать на работу, а вообще-то, спасибо за приглашение.
Семен Ильич встретил их с распростертыми объятиями. Его скромный кабинет напоминал каюту корабля, а сам он — непобедимого адмирала.
— Привез ко мне красавицу! — ликовал «адмирал». — Удружил, Петя! Ох, как удружил! — Он обслюнявил даме ручку и пригрозил ей пальцем: — От старика Сперанского не упорхнешь!
«А не хотят ли мной восполнить утрату? — мелькнула у нее в голове догадка. — Патрикеев получил с барской постели Марину и теперь платит дань!»
— Нужен твой совет, Семен, — перевел разговор в другое русло банкир. — Девчонки мои собрались в Таиланд. Что скажешь?
— Твои девчонки? — поднял кустистые, седые брови Сперанский. — Это Танюха с Маринкой, что ли?
— Нет, Танюха с Аидой, — восстановил истину Патрикеев.
— А я уж подумал, спелись красотки! Подружились собака с кошкой! — Семен Ильич с кряхтением уселся в кресло и жестом показал следовать его примеру. — Что ж, Таиланд — дело хорошее. Экзотика и все такое, но сейчас там парилка и вонь несусветная. Ты скажи Танюхе, пусть повременит до сентября. Пусть лучше готовится в институт. Нам юристы позарез нужны.
«Нет, не хочет он, чтобы я упорхнула в Таиланд! — сообразила Аида. — Танюха с Маринкой — куда ни шло, а по-другому — никак!»
— Да какой из нее юрист! — махнул рукой банкир. — Ей только в бирюльки играть!
— Ладно тебе, папаша! За деньги всему можно научить. За деньги даже козлы доятся! Верно, красавица? — подмигнул «адмирал» Аиде.
— «Всюду деньги, деньги, деньги! Всюду деньги, господа! А без денег жизнь плохая, не годится никуда!» — неожиданно для господ пропела девушка, хотя настроение у нее было вовсе не песенное.
— Ай, молодчина! — захлопал в ладоши Сперанский. — Она еще и поет! Вот сокровище! Где ее Ден откопал? Где тебя откопали. Аидочка?
Она сыграла смущение и робким голосом произнесла:
— Говорят, в капусте нашли.
— Ай, сокровище! — хохотал Семен Ильич и без конца хлопал в ладоши. — Ты как хочешь, Петя, а Аидочку я у тебя экспроприирую!
От этих слов у нее потемнело в глазах, все летело к чертям!
— Танюха нам этого не простит, — слабо сопротивлялся Патрикеев, но даже слепому было видно, что девушка ему тоже не безразлична, хотя он всячески хорохорился перед ней, козырял своей непохотливостью. — Она закатит мне сцену. Ты же знаешь ее. Она так полюбила Аиду, что даже решила принять буддизм.
«Адмирал» выдержал «адмиральскую» паузу: и в его водянистых, слезящихся глазках заплясали чертики.
— Да ты что подумал, Петя? Я же хочу ее снять в рекламе. А на это уйдет целый день. Так что вечером мои ребята доставят сиамскую красавицу в целости и сохранности в твой особнячок на радость Танюхе и всем домочадцам!..
Когда Петр Евгеньевич покинул «каюту корабля», Сперанского будто подменили. Он сделался серьезным и не таким словоохотливым, как прежде. Позвонил на киностудию. Узнал, все ли там готово для съемок. При этом на Аиду вообще не смотрел.
«Что-то здесь не так! — догадалась она. — Он играет в свою игру!»
Вызвав для нее машину, Семен Ильич наконец повернул к ней голову. Взгляд его был жесткий и в то же время усталый. Он теперь не походил на адмирала, а скорее на предводителя пиратской шайки.
Он с трудом покинул кресло и приблизился к девушке. Аида не шелохнулась, она окаменела. Так себя ведут при встрече с ядовитой змеей.
Старик провел слабыми, шершавыми пальцами по ее волосам и по щеке.
— Браво, девочка, браво, — прохрипел кто-то страшный, сидящий внутри его тщедушного тельца.
Поезд из небольшого южного городка, направляющийся в Москву, стоял в Екатеринбурге всего пятнадцать минут. На перрон высыпали любопытствующие и просто желающие вдохнуть пару литров загрязненного уральского кислорода. Праздношатающиеся по перрону представляли из себя какое-то странное, полутюркское, полуславянское племя в замусоленных подштанниках и штопаных лосинах. Племя по-южному галдело, что-то жевало, булькало пепси-колой, приценивалось, принюхивалось и снисходительно улыбалось.
В дверях последнего вагона показался молодой человек, явно из другого племени, и даже, возможно, из другой эпохи. У него был рассеянный, обескураженный вид.
— Родя! Родя! — раздалось у него за спиной, когда он ступил на платформу, и налетевшая вихрем девица чуть не сбила его с ног.
Объятье было настолько сильным, что даже отходящий от перрона поезд не заглушил хруст молодых косточек.
— Боже мой, Аида! Мы не виделись лет шесть! — говорил он сквозь слезы. — Ты стала такой красавицей! Я бы тебя не узнал!
— Ты тоже сильно изменился, милый братец!
— Да-а? — удивился он, вызвав ее смех.
— Тебе скоро тридцать, а ты все такой же ребенок!
В Родионе с первого взгляда угадывался потомственный интеллигент, несмотря на потертые джинсы, наглухо застегнутую рубаху черного цвета, хипповского вида джемпер и серьгу в ухе. Рыжие волосы на голове торчали в разные стороны, маленькая бородка, на манер египетских фараонов, изысканно оттеняла красивый, будто нарисованный, рот.
Брат и сестра были настолько не похожи, что вряд ли кто-нибудь подметил бы их родство. Лишь скрупулезный физиономист нашел бы сходство в разрезе глаз, у Родиона они тоже были слегка раскосые, но темно-серые. Однако выражение глаз у брата и сестры разнилось, как солнце и луна.
— Я чуть не проспал твой Екатеринбург! — сообщил Родион, когда они покинули вокзал. — Ты же знаешь, я не привык вставать в такую рань.
— Одиннадцать часов, по-твоему, рань? Ты что, безработный?
— В некотором роде. — Он рассматривал незнакомые здания, чтобы не смотреть ей в глаза. — Ведь за шесть лет многое изменилось. Кажется, минула целая эпоха. У меня была частная практика, но наш город слишком маленький…
— Погоди-ка! Частная хирургическая практика? Такое разве бывает?
— Все бывает, Аидка. Только я уже давно не хирург. Переучился на психиатра.
— Вот это новость!
Они сели в полупустой автобус и покатили в Академгородок. Родион неотрывно смотрел в окно и восхищался красотами.
— А это что за деревянный крест? — ткнул он пальцем в стекло.
— Здесь царя убили.
— Кто бы мог подумать, что ты рванешь сюда! Отец сразу заявил в милицию, и объявили всесоюзный розыск. А через месяц не стало Союза. Вот как бывает! Твоя мать сходила с ума, и сердце у нее в конце концов не выдержало…