Как же выяснить, как же выяснить…
«Опа-нас! — протянул Дворецкий и пальцами правой руки отстучал на крышке стола бравурный марш. — Сейчас мы все и выясним!» И набрал номер телефона Бруевича М. З.
После третьего гудка ответил бодрый мужской голос.
— Марк Земельевич? — Отчество Дворецкий сказал наобум и не ошибся.
— Он самый.
— Вас беспокоит коллега Альберта Марковича. Шершеневич, Борис Борисович, — представился Юра и добавил: — Врач-рентгенолог. Нигде не могу найти Альберта Марковича. Ни дома, ни в отделении. А с утра он привозил мне вашего внука с подозрением на двухстороннюю пневмонию…
— Постойте-постойте, — перебил Дворецкого Бруевич. — Какого внука?
— Павлушу, — ответил Юра.
— А вы ничего не путаете?
— Ну что вы! Альберт Маркович приехал сегодня ко мне прямо с утра в поликлинику с Павлушей и очаровательной молодой особой. Если не ошибаюсь… Дай Бог памяти, Светлана ее зовут. Они, правда, очень торопились и не стали ждать, пока я снимочек проявлю. Но Альберт Маркович очень волновался и просил, как только все будет готово, позвонить ему на работу. Вот я и звонил, но нигде не мог его найти. А когда-то он давал мне ваш телефон, вот я и думаю, позвоню дедушке, а то волнуется…
На другом конце провода добродушно засмеялись.
— Спасибо, конечно, за заботу, но… А вы недавно работаете?
— Второй год после ординатуры. Что-то не так?
— Все так, и, вне всякого сомнения, из вас получится очень хороший специалист. Еще раз спасибо за заботу. Но вам нужно найти лично Альберта и передать ему результаты рентгена. Тот, кого вы приняли за моего внука, скорее всего сын одной из пациенток моего сына. У него обширная практика и, по мере возможности, он помогает не только матерям, но и их детям.
— Марк Земельевич, — Дворецкий постарался придать своему голосу максимальное смущение. — Прошу вас, вы уж про мой ляп Альберту Марковичу не говорите! Вот я дурья голова! И вас побеспокоил. Вы уж простите меня великодушно! Хотел как лучше…
— Ничего-ничего, не беспокойтесь. — И доверительно добавил: — Все останется между нами…
На фотографии, которую показал Дворецкий, медсестра рентген-кабинета детской поликлиники очень быстро припомнила, что утром с Альбертом Марковичем Бруевичем приходила именно эта молодая женщина с ребенком. В памяти медсестры она осталась не столько потому, что была очень симпатичной и пришла вместе с Бруевичем — не первый раз он привозит симпатичных женщин, — а потому, что впервые ребенка Альберт записал под своей фамилией. Слух, что у Бруевича есть сын, моментально, как вирус опасной болезни, распространился по всей поликлинике.
Дворецкий обратил внимание на врача-рентгенолога. Ею оказалась пожилая медлительная женщина с замашками грузинской княгини. С Борисом Борисовичем Шершеневичем ее могли объединять только черненькие, активно пробивающиеся усики.
У Павлика Бруевича оказалась правосторонняя пневмония.
Не уберегли Павлика…
Стоп! А не Павликом ли зовут сына Котовой? И ее домработница говорила, что он вроде как заболел…
Дворецкий подъехал к особняку Котовой и, только когда увидел большое скопление машин, до него дошло, что сегодня третий день после убийства Ларисы Павловны, и именно сегодня должны были состояться похороны. Он посмотрел на часы — начало четвертого, — значит, уже похоронили и приехали сюда, чтобы помянуть.
Через открытые калитку и входную дверь Дворецкий прошел в дом, быстро нашел домработницу Котовой и, для чистоты эксперимента, показал ей все четыре фотографии.
— Никого на них не узнаете?
Фотография Филатовой в стопке лежала последней, и когда девушка до нее дошла, внимательно вглядываясь в каждую и отрицательно качая головой, то сразу воскликнула:
— Это она! Та, которая приходила на день рождения Павлика. Помните, я вам про нее говорила?!
— Вы точно в этом уверенны?
— Абсолютно… Вы ее нашли?
— Пока нет.
— А Павлушу?
— И Павлушу пока нет.
— А шансы еще есть?
— Шансы есть всегда… Никакой информации о выкупе вам не поступало?
— Н-нет… А что, может поступить?
— А иначе не понятно, зачем было нужно ребенка похищать.
— А при чем здесь я? — совершенно резонно спросила девушка.
Попросив разрешения воспользоваться телефоном, Дворецкий набрал домашний номер Бруевича и снова услышал предложение автоответчика оставить сообщение для хозяина.
Немного подумав, Юра набрал «Справочную», представился и спросил номер телефона приемного отделения второго городского роддома. После нескольких безуспешных попыток дозвониться — постоянно было занято — ему сообщили, что доктор Бруевич сегодня дежурит по больнице и будет на рабочем месте до завтрашнего дня.
Следующий звонок был в отдел. Трубку взял Петренко. Дворецкий попросил минут через пятнадцать выходить на улицу и ждать его приезда.
— Куда поедем-то? — поинтересовался Владимир.
— В роддом.
— Ты снова стал отцом?
— Хочу провериться у гинеколога.
— Уж лучше сразу к психиатру…
Альберта Марковича Бруевича Дворецкий и Петренко застали в его кабинете на втором этаже. Бруевич, высокий холеный немного худощавый мужчина с академической бородкой «а-ля доктор Чехов», стоял около окна и задумчиво курил в приоткрытую форточку. От него за версту разило благополучием и полной уверенностью в себе и в своем завтрашнем дне. Но только до первой фразы, которую прямо с порога произнес Дворецкий:
— Здравствуйте, Альберт Маркович. Мы очень хотим узнать, как себя чувствуют Светлана Тимофеевна Филатова и Павлик.
После секундного раздумья Бруевич спросил:
— Они лежат в моем отделении?
Он попытался сохранить спокойствие, но по тому, как дрогнул его голос и забегали глаза, Дворецкий понял, что попал точно в цель.
— Надеемся, что нет.
— A-а что, собственно говоря, тогда вам от меня надо?
— Нам надо знать, где они.
— А вы их родственники?
— Ага, — кивнул Дворецкий. — Мужья Филатовой.
— Не понял? — Лицо Бруевича вытянулось.
— Альберт Маркович, вы — умный человек. Давайте не будем попусту тратить драгоценное время. У нас его не так много…
— А вы, собственно, извините, пожалуйста, кто такие?
— Не догадываетесь?
— А к чему мне нужны какие-то догадки? Я — официальное лицо, на рабочем месте…
— И мы — официальные лица.
Юра полез в карман за удостоверением, но не успел его достать, как дверь в кабинет Бруевича распахнулась, на пороге появилась медсестра и, не обращая внимания на Дворецкого и Петренко, быстро заговорила:
— Альберт Маркович, там женщину привезли. Машина ее сбила. И сама же к нам привезла. Судя по всему — девятый месяц. Воды уже отошли. Сильно травмирована. Сердцебиение ребенка прослушивается. Но сама очень тяжелая…
— Где она?
— Во втором боксе.
— Александрова уже там?
— Да, но…
— Пусть начинает, я иду.
Бруевич подождал, пока за медсестрой закроется дверь, последний раз глубоко затянулся, аккуратно затушил окурок в пепельнице и негромко, но очень четко произнес:
— Извините, но профессиональный долг — превыше всего. Если хотите — ждите. Но это может затянуться очень надолго. — И торопливо, на ходу застегивая халат, покинул кабинет.
— Не убежит? — едва за ним закрылась дверь спросил Петренко.
— Если только спрячется.
— Куда?
— В гинекологическую щель.
— Остряк ты наш… Интересно, а где у них здесь «эм-жэ»?
— Сходи поищи.
Петренко вышел. Не успел Дворецкий закурить, подойдя к окну и посмотрев на стоящий перед зданием «Ниссан» Бруевича, как Владимир снова появился на пороге кабинета.
— Слышь, Юр, а он куда-то звонит. Из ординаторской. — Петренко махнул рукой в сторону коридора.
— Странно… — Дворецкий подошел к столу, поднял трубку и поднес ее к уху. — Телефон работает… Вот, падла, предупреждает ведь кого-то. — И, повернувшись к Петренко, произнес: — Там телефон какой, не обратил внимание?
— В каком смысле?
— Кнопочный или дисковый?
— Я видел, что ли?! Он его спиной загородил.
— Прогуливайся по коридору, и как он выйдет — скажешь!
— Чего ты придумал-то?
— Иди-иди-иди…
Через минуту Дворецкий уже был в ординаторской. Телефон оказался кнопочным. Юра поднял трубку и нажал на кнопку повтора последнего номера. На другом конце провода к телефону долго не подходили. После третьего или четвертого гудка раздался негромкий щелчок включения определителя номера, и гудки пошли немного другого тона. И когда Дворецкий разочарованно решил, что уже, наверное, к телефону и не подойдут, трубку все же сняли, и женский голос коротко произнес:
— Алле!
Дворецкий быстро снял с пачки сигарет целлофановую обертку, поднес ее к микрофону, начал ей шелестеть, имитируя помехи на линии, и спросил, повернув голову в противоположную от трубки сторону:
— Света, ты меня слышишь? Алле-алле?
— Ну что еще, Альберт?.. — Ее голос раздался настолько громко и отчетливо, что его услышал даже Петренко, стоящий по другую сторону стола.
Юра показал Петренко большой палец, подмигнул, положил трубку на стол и посмотрел на маленькую бумажную бирочку с номером телефона.
— Никого к трубке не подпускай! — тихо сказал он и вышел из ординаторской.
Через несколько минут Дворецкий знал не только номер телефона, по которому ему ответила Филатова — теперь он был более чем уверен, что это была именно она, — но и адрес, по которому этот телефон находился, — старый дачный поселок, расположенный недалеко от города.
Вернувшись в кабинет Бруевича, Юра набрал номер своего отдела. Ему ответил Гладышев. Дворецкий быстро заговорил:
— Лень, это я. Бери группу захвата и шуруй на Лесную Поляну, дом пятьдесят два… Да, дачный поселок. Там подозреваемая в убийстве Тополевой и Котовой. И, скорее всего, с ней маленький ребенок… Да-да, тот, которого украли у Котовой… Будь осторожен, она мастер спорта по биатлону. Будет бить точно в глаз, чтобы шкурку не попортить… А мы с Володькой в роддоме… Что?.. Сидим в очереди на прием к гинекологу…