Я взглянул на сумку у него на коленях.
– Далеко путь держишь?
Он пожал плечами.
– Не знаю.
Парень был чуть ниже среднего роста, хрупкого сложения. Лет семнадцати. Впрочем, с такой детской физиономией он мог быть и лет на пять старше.
Он потер ладони о штанины.
– Вы когда-нибудь задумывались, почему он это делает?
– Нет, – ответил я, глядя на дорогу.
Парень облизал губы.
– Может, его «достали». Всю жизнь указывали, что ему делать, а чего не делать, и в конце концов он сорвался. Ведь человек может терпеть только до какого-то предела.
Я отпустил педаль газа. Парень взглянул на меня.
– Зачем вы останавливаетесь?
– Бензин кончается. Там впереди заправка. Может, следующая будет только миль через сорок.
Я свернул с дороги и подкатил к одной из трех колонок. Старый работник подошел к водительской дверце.
– Полный бак, – попросил я. – И масло проверьте.
Парень рассматривал заправочную станцию – единственное строение в океане ржаных полей. Окна были пыльные, и я смог разглядеть внутри только стол с телефонным аппаратом.
Мой пассажир качал ногой.
– Этот старик едва шевелится. Ненавижу ждать. – Он смотрел, как работник поднимает капот и проверяет масло. – И почему такой старпер цепляется за жизнь? Ему бы лучше помереть.
Я закурил сигарету.
– Он не согласился бы с тобой.
Парень посмотрел на заправку и усмехнулся.
– Там есть телефон. Хотите позвонить кому-нибудь?
– Нет. – Я выпустил клуб дыма.
Когда старик принес сдачу, парень высунулся из окна.
– У вас есть радио, мистер?
Старик покачал головой.
– Нет, я люблю тишину.
Парень ухмыльнулся.
– Это разумно. Чем тише кругом, тем дольше живешь.
Я выехал на шоссе и опять помчался со скоростью восемьдесят миль в час.
Парень немного помолчал, потом сказал:
– Нужно иметь железные кишки, чтобы убить семь человек. Вы когда-нибудь держали в руках пистолет?
– Думаю, почти каждый держал.
Он ощерил зубы.
– А в человека целились?
Я молча взглянул на парня. Его глаза блестели.
– Приятно, когда тебя боятся, – сказал он. – Стоит взяться за пистолет, и ты больше не коротышка.
– Да, – согласился я.
Парень чуть покраснел.
– Пока пистолет только у тебя в руке, ты – самый высокий человек на свете, – добавил я.
– Чтобы убить, надо быть железным человеком, – повторил парень. – Это мало кому известно.
– Среди убитых был пятилетний мальчишка. Что скажешь на это?
Он облизал губы.
– Это мог быть несчастный случай.
Я покачал головой.
– Никто так не думает.
В глазах парня мелькнула растерянность.
– Как вы полагаете, почему он убил ребенка?
Я пожал плечами.
– Трудно сказать. Он убил одного, потом другого, третьего… Может быть, вскоре для него перестало иметь значение, кто они – мужчина, женщина, ребенок, все едино.
Парень кивнул.
– К убийству можно пристраститься. После двух-трех первых перестаешь напрягаться, входишь во вкус. – Минут пять он молчал. – Они никогда его не поймают, он слишком хитер.
Я на несколько секунд оторвал взгляд от дороги.
– Откуда ты это знаешь? Его ищет вся страна. Всем известно, как он выглядит.
Парень передернул костлявыми плечами.
– А может, ему плевать. Он делает, что хочет. Чтобы все знали, что теперь он большой человек.
Мы проехали милю в полном молчании, и парень заерзал на сиденье.
– Вы слышали его приметы по радио?
– Конечно. На прошлой неделе.
Парень с любопытством взглянул на меня.
– И не испугались взять попутчика?
– Нет.
– У вас что, стальные нервы? – с лукавой улыбочкой спросил он.
Я покачал головой.
– Нет. Если есть, чего бояться, я боюсь.
Парень уставился на меня.
– Судя по приметам, мы с ним похожи как две капли воды.
– Что верно, то верно.
Дорога тянулась через пустынную плоскую равнину, где не было ни жилья, ни деревьев. Парень захихикал.
– Я выгляжу, как настоящий убийца. Все меня боятся. Мне это нравится.
– Надеюсь, ты хорошо повеселился, – сказал я.
– За последние два дня дорожный патруль забирал меня три раза. Я теперь не меньшая знаменитость, чем убийца.
– Могу себе представить, – ответил я. – И уверен, что ты станешь еще известнее. Я так и думал, что найду тебя где-нибудь на этом шоссе.
Я сбросил скорость.
– А как насчет меня? Разве я не похож на того убийцу?
Парень пренебрежительно усмехнулся.
– Нет. У тебя черные волосы, а у него рыжие, как у меня.
Я улыбнулся.
– Но ведь я мог их перекрасить.
У парня округлились глаза, когда он понял, что сейчас станет номером восьмым.
Перевели с английского
Хелена Вернер и Андрей Шаров
Станислав РОДИОНОВНЕКРИМИНАЛЬНАЯ ЗАГАДКА
Эту историю я расскажу не ради криминала, да, в сущности, здесь он обыден, вроде перехода улицы в неположенном месте. Такими случаями набиты как газеты уголовной хроники, так и солидные издания. Парадокс: люди негодуют от разгула преступности – и не отрываются от экранов с кровавыми телесериалами и боевиками. Меня в этой истории поразил конец, не понятый ни мною, ни другими людьми – никем. Жду упрека: что-то многовато у вас загадочных историй. Так ведь тридцать лет в клубке убийств, характеров, судеб, психопатии, разнородного криминала, страстей и просто залежей глупости!.. Впрочем, если работать с душой, то каждое уголовное преступление – загадка.
Вновь обращаюсь к своей памяти, дневникам, магнитофонным записям и архивам…
1
Старое, а может быть, даже старинное здание средней школы возродилось для новой жизни. Его отремонтировали, выкрасили и выбелили. Сменили мебель и завезли компьютеры. По вестибюлю прогуливался крепкий парень в костюме галстуке – нанятый человек из охранного бюро. Элитная платная школа звалась уже не школой, а лицеем.
Напротив входа, на проезжей части остановился «Мерседес». Дверца приоткрылась, чего-то выжидая. Группа старшеклассников вышла из школы и рассыпалась по улице.
– Девочки! – позвал женский голос из машины.
Подошли три школьницы. В полумраке салона они видели только темные очки да все заполонившую прическу. Откуда-то оттуда, из-под шатра волос протянулась рука с коробкой:
– Девочки, передайте, пожалуйста, Геннадию Федоровичу.
– Мы уже идем домой, – не согласилась одна.
– Ну, попросите охранника, – посоветовала женщина, увидевшая, как тот вышел постоять на летнем солнышке.
Машина, не глушившая двигатель, отъехала плавно, как отчалила. Школьницы повертели коробочку: размером с пачку сигарет, без этикеток, светлый картон, перетянута резиновым шнурком. Одна из девочек ее понюхала:
– Пахнет духами.
Понюхала и вторая:
– Нет, лекарством.
– Может, это для химика? – предположила третья.
Что вело человечество по лестнице прогресса? Говорят, труд, огонь, колесо, электричество, атом… Нет, в основе прогресса лежит любопытство. Не будь его, не было бы ни колеса, ни атомной энергии. Одна из школьниц стянула резинку с коробки и боязливо приоткрыла:
– Ой!
Ее щеки порозовели. У второй глаза округлились, как голубые колесики. Третья спохватилась:
– Девочки, это не наше дело.
С ней молчаливо согласились. Лица школьниц как-то окаменели, словно в них добавили раствор отвердителя, – это сделала общая тайна. Голубоглазая схватила коробку и подбежала к охраннику:
– Вот, просили передать директору.
– Кто просил?
– Женщина, уже уехала…
Школьницы пошли торопливо. Известно, что сумки, портфели, коробки, свертки в наше время могут взорваться. Поэтому охранник коробку открыл, выполняя свои обязанности. И задумался: нести директору или выбросить? В конце концов, его дело охранять, а поскольку в коробке взрывного устройства не было, то он отнес ее в канцелярию и положил на стол секретарше:
– Привезла женщина для директора.
И вышел со странной гримасой, похожей на улыбку, перехваченную недоумением. Секретарша, пожилая женщина, бывшая учительница начальных классов, открыла коробку и не поняла, что в ней. Теперь много чего импортного и неизвестного… Сообразив, она инстинктивно бросила коробку на стол… Но ее дело маленькое, секретарское. Она вошла в кабинет, молча положила коробочку на стол и замерла.
Директор открыл, потряс, видимо, тоже не сразу сообразив. Затем начал краснеть, как алые гардины на окнах, просвеченные низким вечерним солнцем.
– Что это значит? – растерянно спросил директор.
– Просили вам передать.
– Кто просил?
– Какая-то женщина через охранника.
– Какая женщина? Зачем? К чему?..
– Откуда мне знать?
– Мария Филипповна, а чего вы губки поджимаете? – окреп голосом директор.
– Такие у меня губы.
– А если мне бомбу пошлют, передадите?
– Передам, – отрезала секретарша. – Ваши плоды.
– Какие мои плоды?
– Новые методы воспитания: школьник может делать все, что хочет. Так пожинайте!
Она ушла, поджав и без того крепкие губы. По ее понятиям, директор должен быть пожилым, седоватым и строгим. Геннадию Федоровичу едва перевалило за тридцать, и она своими глазами видела, как в праздник он со старшеклассниками пил пиво.
Геннадий Федорович Лозинский, директор лицея, кандидат педагогических наук, высыпал содержимое коробки на стол – десять новеньких упакованных презервативов.
2
Таймер включил телевизор в шесть утра: передавали «Вести». Евгения Маратовна открыла глаза и пролежала пятнадцать минут, воспринимая события в стране и мире. Погасив экран, она пошла в ванную чистить зубы. Муж ночевал на даче и прямо оттуда поедет на работу, поэтому спортивный костюм можно не надевать.
Она распахнула окно и впустила утренний влажноватый воздух, лежавший на тополиных кронах у дома. Включила музыку, не ритмичную, не молодежную – ритмов ей хватало в жизни, – а романтичную, подобающую утреннему настроению: Шопен, интродукция «Блестящий полонез» и «Большой бриллиантовый вальс». Их очень любил отец.