Суть моей просьбы — назначить Любу на мое место, спецпредставителем Президента на Курилах.
— Хочешь удержать жену на островах и не пустить в Москву — я правильно понимаю?
Он все правильно понимает.
— Отчего же, сделаем. Завтра пошлю курьера на Дальний Восток с соответствующим назначением и предписанием госпоже Гладышевой — ежедневный отчет о состоянии дел по проекту. Она не сможет вырваться с курящих островов. Чем думаешь заняться?
— Ухаживать за женой — у нее тяжело протекает беременность. Надеюсь, за два года работы имею право на отпуск?
— Имеешь, имеешь. А сколько у тебя жен?
Посмотрел ему в глаза и твердо сказал:
— Пока две.
На, жуй свой компромат!
Первый чиновник Кремля хмыкнул:
— Завидую.
Через два дня он позвонил мне.
— Твоя просьба реализована — Любовь Александровна введена в штат Администрации и исполняет обязанности спецпредставителя на Курилах.
— Спасибо.
Еще через день позвонила Люба:
— Что с тобой? Ты здоров? Мне передали твои обязанности.
— Вникай. Считай это делом ближайших лет. Разве не интересно?
— Еще как. Но как быть с учебой? Защититься хотела. С тобой-то что? Когда приедешь?
— Влезаю в новую тему (вру). Пока приехать не смогу (это правда). Люблю и очень скучаю (не поверите — и это правда).
Костьшев, улетая, захотел увидеться.
— Все хорошо, Гладышев, все хорошо. Твой проект принят на «ура». Начнем шуровать, как только пойдет финансирование. Все хорошо, все. Две проблемы. Ты меня слушаешь? Слушай меня, Гладышев, слушай. Курилы — это еще не вся область, есть еще Сахалин. О нем-то ты забыл. На архипелаге будет новый век, а здесь — старый. Нехорошо это. В экономике перегиб, раздрай в умах людей. Подумай об этом, Гладышев, крепко подумай. Я знаю, ты что-нибудь придумаешь.
Потом огляделся подозрительно, наклонился к моему уху, зашептал:
— Ты ведь мне яму роешь, Гладышев. Я выпускник ракетно-космического факультета, а твоя вся идея в море упирается. Попрут меня, не сегодня, так завтра, попрут, как пить дать. Оставь мне хоть Сахалин, Гладышев. Очень прошу.
— Подумаю, — вяло пообещал я.
Костылев мне стал неприятен. Вроде неплохой мужик, деловой. Чего они за власть так держатся? На мой взгляд, нет ничего скучнее сидеть в кабинете и каждый день видеть одни и те же льстивые лица.
Разговор продолжать не хотелось, сменил тему:
— Кто будет юридическим исполнителем проекта?
— Президент говорит, создается акционерное общество «Океан» с контрольным пакетом в руках государства. Это общество и принесет конец губернаторской власти.
— Почему?
— Так не будет там населения, как такового, — все сплошь сотрудники одной компании.
Мамы дома не было. Мы целовались с Дашей на ее ложе. Начал ласково раздевать ее, а она не сопротивлялась. Раздел. Разделся сам. Лег рядом. Прижался животом к ее животу.
— Не надо, — попросила Даша и закрыла глаза.
Конечно, не надо. Но она готова была терпеть.
Бедная моя Даша, ты опять готова жертвовать собой. Ради меня, ради ребенка. Ради кого?
— Нет, — прошептал, целуя ее глаза. — Ты все неправильно понимаешь. Я хочу создать семью.
— Как это? — Даша уставилась на меня.
— Сейчас мы — одно целое. Ты, я, она. Я чувствую, как дочка пинается.
Это была правда. Толчки из Дашиного живота передавались на мой кишечник через панцирь мускулов. Я их чувствовал отчетливо и действительно считал нас единым целым.
Даша хихикнула, щелкнула меня по кончику носа и туда же поцеловала.
Мы долго лежали, внимая кувыркам нашей дочери, и уснули.
Вечером мама на кухне:
— Вы с ума сошли оба?
Даша испуганно:
— Нет, нет, у нас ничего не было. Мы семью создавали.
— Как это? — Мама долго думала и сделала вид, что поняла: — И что, получается?
Вечером прищучила меня в моей комнате:
— Советник, ты жениться думаешь? Девочка извелась вся.
Эх, мама, мама, знала бы ты, как я-то извелся.
— Билли, есть тема.
— Само внимание, Создатель.
— Кувыркнись через голову, но докажи, что Сахалин — лучшее место для космодромов и вообще ракетно-космической промышленности.
— Что-то новенькое, Создатель. Может, сначала проверим пригодность на все аспекты?
— Хоть запроверяйся — результат должен быть именно таким.
— Тем не менее.
— Твое дело.
— Что по срокам?
— Пока терпит. Как Люба?
— Девочка старается, молодец. Ты, Создатель, планируешь ей отставку?
— Не твое дело.
— Грубо. Отвечу так же: когда тебя не станет, буду работать с Любой.
Люба позвонила:
— Знаешь, что удумал Эдуард Петрович? Никогда не догадаешься — он пригласил наше кафедральн9е руководство на Итуруп на защиту моего диплома. Представляешь, буду защищаться досрочно, да еще на самой стройке. Костылев грозится лично возглавить приемную комиссию. Представляешь? Ты приедешь? Ведь защита! А когда? Эх ты. Я люблю, скучаю, жду не дождусь. Твой «Пилигрим» — прелесть. Ты его запатентовал? Зря, утер бы нос америкосам. Все, целую.
Мама за дверь, Даша зовет:
— Айда семью создавать.
Разденемся и в постель — нырк. Лежим, прижавшись животами, внимаем дочери.
— Ты знаешь, — говорю, — хочу примириться с отцом: нехорошо как-то мы расстались.
— Это правильно: в жизни так много сложностей и напастей, что самим их создавать просто нелепо. Близкими людьми надо дорожить.
Милая моя Даша, как скоро ты стала мудрой.
Отец откликнулся на мое желание встретиться.
Когда мы приехали с Дашей в парк, он уже гулял там со своим маленьким сыном — моим сводным братиком. Ничего малыш, шустрый. Пожал мне руку, взял у Даши сладкий батончик и заявил:
— Леша хороший.
Бобчинский победно взглянул на меня.
Он здорово сдал со дня последней встречи — мешки под глазами, щеки оплыли, руки трясутся и затравленный взгляд. Пьет, подумал я.
Даша с малышом пошли на горку, мы присели за столик. Он взял мою ладонь в свои влажные руки.
— Это хорошо, что ты позвонил. Я сам давно мечтал об этой встрече, да все никак не решался. Ты любишь меня, сын?
Я кивнул:
— Ты мой отец.
— Пообещай мне, что после моей смерти ты не оставишь заботами своего братика.
— Ты больно рано собрался.
— Ничего не рано — дни мои сочтены. Я знаю.
— Перестань. Ты выдумываешь. Ты как живешь, средств хватает?
— Хватает, не о них речь. Меня отравили.
— Кто?
— Твой дед. О, это страшный человек.
— Выдумываешь. Чем тебя траванули? Зачем? Дед?
— Радиоактивным изотопом — современный яд шпионов.
— Ты у психиатра был?
— Не веришь?
— Не верю.
— Помру, поверишь? Пообещай, что братика не бросишь.
— Обещаю.
По дороге домой Даша спросила:
— Как он?
— Спился.
— Жалко мальчика — хорошенький.
Билли:
— Ты, Создатель, провидец. Именно для космических затей создала Земля сей остров. Готов доклад — подставляй ладони.
Зашелестел бумагой принтер.
Дашу увезли около полуночи. Мы с мамой долго сидели на кухне за чаем, потом разошлись по своим углам. Но не спалось. Снова сползлись. Переживали молча. Говорили тихо и немногословно.
К утру задремал в кресле у телевизора. За открытым окном хлопнула дверь такси, и я проснулся. Пока разлепил глаза, пока привел мысли в порядок, сообразил, где я и почему, послышался голос Надежды Павловны. Не успел из кресла выбраться, в комнату впорхнула мама:
— Вставай, отец-подлец, дочка у нас, Настенька.
Анастасией звали и мою маму.
Позвонил Костылю:
— Доклад готов. Вылетаю.
В этот раз губернатор лично встречал меня в аэропорту. Шел навстречу, распахнув объятия. Но Люба опередила его, выпорхнула из-под руки и бросилась мне на шею. Поцелуй наш затянулся. Костылев ждал-ждал, махнул рукой, повернулся и пошел обратно. Следом свита.
В наш номер принесли протокол дня:
— чтение доклада,
— обсуждение,
— и т. д. и т. п.,
— банкет.
Я наискось размашисто: «Три дня не тревожить».
На этот раз Билли превзошел самого себя. Доклад был полный, конкретный, с массой приложений. Все просчитано до мелочей. Четыре космодрома, все необходимые производства, центры — управления полетами, подготовки космонавтов, научных космических исследований. Все оснащено по последнему слову мировых технологий. Билли остался верен себе — никаких ДВС, весь транспорт на острове электрический. Источники ее (электроэнергии) уже известны — солнце, воздух, вода и… Вот тут-то и таилась изюминка. Отойдя от правил, Билли запланировал атомную станцию в центре Сахалина: все-таки много допусков в стихиях, а их не должно быть там, где царит точная наука. Предложил использовать в качестве топлива не обогащенные урановые руды или синтезированные радиоактивные изотопы, а любой подручный материал — грунт, промотходы и т. п. В приложенной пояснительной записке раскрывались принцип и сама установка, приводящая в неравновесное состояние любое вещество, стимулирующая цепную реакцию ядерного деления. В результате материя полностью переходит в энергию. Это открытие, скажу я вам, на грани фантастики — значение и масштабы перспектив его трудно переоценить.
На исходе третьих суток нашего с Любой марафона позвонил Костыль:
— Гладышев, ты сам-то читал, что написал?
Нет, не читал — избаловал меня Билли своей непогрешимостью.
— Что произошло, Эдуард Петрович?
— Ты бы еще в газете это напечатал.
— Для чего?
— Вот и я говорю — для чего. Ты что неучем прикидываешься, советник? У тебя почти вся глава об АЭС и приложение к ней — строжайшая государственная тайна. Ты где эту идею подсмотрел?
Я не понимал, о чем идет речь, и на всякий случай буркнул:
— В женской бане.
— О! Достойный ответ на неумный вопрос. Когда выходные кончать думаешь?
— Завтра, думаю.
— Жду у себя.
На следующий день в кабинете Сахалинского губернатора.