— Не двадцать, а шестерых.
— А шестеро что, не люди? — Дворник озирался по сторонам.
— Ты мне лучше скажи, одинокие в доме проживают?
— Я ж сказал, — начал отвечать дворник, но потом спохватился: — Один — нет, а вот два брата имеются, и не телигенты они, а рабочие.
— Вот с этого и надо начинать. Когда их видел в последний раз и как они выглядят?
— Ну, годков им под сорок. Один здоровый верзила под сажень ростом, второй поменьше, чуть ли не на голову. Братьями назвались.
— Ты паспорта их видел?
— А как же? Как чуть на улицах спокойнее стало, так нам велели заново всех в полиции, ну, этой… милиции отметить.
— Фамилии у них какие?
— Сидоровы Игнат и Иван, я ж говорю, назвались братьями, хотя не похожи, — дворник покачал головой.
— Проводи к ним.
Ефремов вначале постучал костяшками пальцев в дверь, потом начал тарабанить ногой. В квартире стояла тишина.
— На службе, — понимающе произнес дворник.
— На каком они заводе?
— Вроде бы Путиловском.
Больше в доме ничего интересного не нашлось. Обычный семейный народ, такой даже в полном умопомрачительном состоянии не выйдет с ножом на улицу.
Сотрудники уголовного розыска никого заслуживающего внимания не обнаружили. Версия Кирпичникова разваливалась, так и не обретя определенных очертаний.
Аркадий Аркадьевич зашел в кабинет капитана Стеньковского, чтобы узнать, есть ли известия. Первым докладывал о проверке одного из домов долговязый, шмыгавший носом мужчина лет сорока. Видимо, продуло августовским непостоянным ветерком. С каждым отчетом таяла надежда на столь экстравагантную версию. Дошла очередь и до отчета Никифора Ефремова о жильцах дома номер 69. Хотел отделаться несколькими фразами, но упомянул про братьев Сидоровых.
— Значит, говоришь, дворник показал об одном высоком и втором низком?
— Именно так.
В голове Кирпичникова словно щелкнул электрический выключатель.
— Так-так.
Сердце начало усиленно биться, а на лбу выступила испарина. «Вдруг это Пашка-Бык?» — мелькнуло в голове.
— Ты дворнику ничего более не говорил?
— Ничего, — удивился Никифор.
— Очень хорошо.
Громов оказался на месте. Не успел повесить на крючок пиджак, когда дверь распахнулась и в кабинет не вошел, а ворвался Кирпичников.
— Собирай всех твоих, кто есть в отделении, выезжаем на Екатерининский.
— В чем дело?
— По дороге объясню. Надо спешить, пока не поздно. Жду тебя у входа.
В авто Аркадий Аркадьевич пояснил:
— Ты мне про Пашку-Быка и Ваньшу рассказывал?
— Было дело.
— И мы предполагали, что бандиты живут по одному-двое, чтобы не привлекать к себе внимания?
— Предполагали, — кивнул Громов.
— Видимо, мы попали в точку. Сегодня ночью недалеко от Екатерининского канала зарезаны шесть человек…
— Какое они имеют отношение к ограблениям? — перебил начальника Сергей.
— Ты не перебивай, а слушай. Пашка и Ваньша были друг другу как братья, ты же сам рассказывал. Так вот, Ваньша убит, у Быка кипит в душе, и он выходит на улицы, чтобы свою злость заглушить. Вот я и предположил: вдруг наш разыскиваемый прошелся с ножом по улицам и живет где-то недалеко от места преступления. Я распорядился проверить несколько домов, и один из сотрудников сообщил о двух братьях, живущих в доме номер шестьдесят девять по Екатерининскому. Один низенький, второй верзила под сажень ростом…
— Пашка и Ваньша, — то ли вопрос, то ли утверждение.
— Вот именно, — Кирпичников не скрывал удовлетворения.
— А вдруг…
— Сергей, для убежденности нам надо проверить. Я, конечно, верю в совпадения, но здесь, — Аркадий Аркадьевич покачал головой, — два брата, разный рост, ведут себя тихо, нигде носа не кажут. Не буянят, на завод и обратно, это дворник так говорит. Но, сам понимаешь, в тихом болоте не только черти водятся.
— Ты прав, проверить следует. Как мыслишь брать бандита?
— Пока не знаю, — Кирпичников провел рукой полбу, — но в квартире или комнате он один. Напарник его лежит у нас в леднике. Дом, к сожалению, мне неизвестен, поэтому нужно будет составлять план на месте.
— Посмотрим.
— Кстати, ты распорядился следить за Вареным и Прозрачным? — медленно начал Аркадий Аркадьевич.
Громов кивнул.
— Ты проверял, есть ли у них дома за городом?
— Только у Прозрачного.
— Ты там пост поставил?
— А как же.
— Что же ты тогда не докладываешь?
— Не о чем. Живет в доме незнакомец с женою…
— С женою? — перебил начальника первой бригады уголовного розыска Кирпичников.
— С женою, — ответил Громов.
— Проверяли их?
— Нет возможности. При появлении посторонних он уходит в дом, в город не ездит.
— А женщину опознали?
— Увы.
— Как это — не ездит? — сказал с раздражением Аркадий Аркадьевич.
— Пока не замечен.
— Плохо, Сергей, плохо. Если это наш главарь, то он должен же ездить надела. Или руководит через женщину?
— Не знаю.
Пашка-Бык проснулся резко, словно кто-то ударил под ребра пудовым кулаком. Приподнялся на руке и окинул тучным взором комнату. Внутри гудело, как церковный колокол, и в висках бухали топоры дровосеков. Сел на постели и сдавил ладонями голову, боль не проходила.
Пашка вполголоса матерно выругался, но не помогло, и не услышал собственных слов. Шатаясь, подошел к столу и трясущейся рукой налил в кружку воды. Почти одним глотком выпил, налил еще.
— Ты говорил о братьях Сидоровых, — сказал Ефремов, когда к дворнику подошли Кирпичников и Громов.
— Говорил, — согласился мужчина.
— Они занимают комнату или квартиру? — спросил Аркадий Аркадьевич.
— Квартиру. — И дворник торопливо добавил: — Во флигеле, — и куда-то махнул рукой.
— Куда окна выходят? — инициативу взял в свои руки начальник уголовного розыска.
— Дак во двор.
— Ты не размахивай руками, — не стерпел Громов, — а покажи.
— Как через ворота зайти, то во дворе флигель, так с левой стороны, за углом, первые два окна ихние.
— Где дверь во флигель?
— Так я и говорю, почитай, супротив ворот.
— Сколько квартир в этаже?
— Три, — ответил дворник и уточнил: — Одна дверь слева, одна справа и одна супротив входной.
— Лестница?
— Лестница? Справа.
— Дверь какая там в квартиру?
— Дубовая с вензелями.
— Я не про вензеля спрашиваю, а про крепкость?
— Крепка, старой работы, когда еще мастера не перевелись.
— Сегодня видел Сидоровых?
— Не, сегодня на службу не уходили.
— Может быть, не заметил их?
— Не могли они прошмыгнуть мимо меня, я с раннего часа во дворе.
— Хорошо, вечером видел их?
— Не было их и вечером.
— Я доподлинно знаю, что Сидоров, который поменьше ростом, около полуночи из дому выходил и вернулся через час.
— Я… — стушевался дворник и потупил глаза.
— Пьян был? — сквозь зубы процедил Громов.
— Ступай и в ворота никого не пускай, — распорядился Кирпичников.
— Ежели…
— Никаких «ежели». — И бросил в раздражении: — Ступай с глаз моих.
Два часа ходил безо всякой цели Лупус по улицам города. Несколько раз посещал кофейни, соблазнялся пирожными и думал, думал и думал. Голова начинала раскалываться, и казалось, скоро шляпа окажется на затылке, едва удерживаясь волосами. Все-таки решил, что надо придерживаться плана — взять те сейфы, что наметил, а дальше будет видно, как избавляться от подельников.
Лупус усмехнулся. Дожился боевой офицер до подельников, еще немного — и сам станет таким же, как они. Об убитом молодом агенте не вспоминал — на войне, как на войне. Либо ты, либо тебя, да и Ваньша, этот увалень, кому он нужен на сем белом свете. Не стало его, значит, мир стал чище. Потом мелькнула мысль: если не станет его, Лупуса, кто-нибудь прольет слезу или закопают в землю, как безымянную собаку, нет, все-таки безымянного волка?
Смакуя последнюю чашку в кофейне на пересечении Невского проспекта и Знаменской улицы, он решил, что остановится в доходном доме, в меблированных комнатах. Лучше заплатить за полгода вперед, чтобы не привлекать особого внимания. Гостиницы, скорее всего, проверят и будут искать приезжего, остановившегося в одиночестве и без большого багажа. Следовательно, надо прикупить несколько чемоданов, сумок и поселиться с дамой. Тогда не возникнет никаких вопросов.
Стало быть, cherchez la femme — как говорят французы, ищите женщину.
«Слава богу, что сохранились в столице заведения для услады мужского желания и еще печатают газеты с объявлениями о сдаче в наем жилья». Лупус отодвинул опустевшую чашку.
Для начала полистал ранее купленные «Петроградский листок», «Петроградские ведомости» и «Столичную жизнь», перебрал улицы, на которых можно остановиться, чтобы, не привлекая внимания, исчезать по ночам. Обвел карандашом адреса и направился по ним, чтобы на месте посмотреть, подходят ли ему, в первую очередь, дома.
Только пятый адрес — Скобелевская улица, дом 4 — привлек внимание Лупуса расположением. Вход в подъезд сразу под аркой, второй этаж с железной лестницей, проходящей вдоль одного из окон, и черной лестницей, на которую вела заколоченная в прошлом году дверь. Квартира в три комнаты давала хороший обзор в разные стороны: и во двор, и на улицу, и на соседние строения.
— Когда бы вы, любезный Лев Ульянович, желали въехать в квартиру? — управляющий доходным домом льстиво улыбался, карман грели несколько крупных банкнот.
— Видимо, сегодня. — Лупус небрежным движением сбросил пылинку с лацкана пиджака. Задумался на миг. — Да, сегодня. Распоряжусь, чтобы привезли мой багаж с Николаевского вокзала. И думаю, что моей жене здесь понравится. Она не любит людской толчеи, а здесь тихо и спокойно, как в каком-нибудь уездном городке, где течет размеренная жизнь.
— Воистину так. — Управляющий не смел перечить выгодному постояльцу. В последнее время почти половина квартир в доме пустовала, жители еще по прошлому году разъехались кто куда. Как говорится, голод — не тетка. Перебои с продуктами, бандиты во всякое время суток, постоянная стрельба, когда непонятно, кто берет верх и кто кого стреляет. Поэтому появившегося нового жильца упускать нельзя.