— Но мы же знаем владельцев, — начал Громов, но его перебил Аркадий Аркадьевич:
— Мы об этом говорили ранее, и я не хочу повторяться. Мы не сможем установить засады у каждого сейфа, не в со-сто-я-ни-и, — произнес последнее слово по слогам.
Начальник первой бригады посерел лицом, лоб прорезали морщины.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла фигура Федора Нефедова. Улыбка растянула губы, и он громко сказал:
— Сергей Палыч… — но, увидев у окна начальника уголовного розыска, стушевался и умолк.
— Что там у тебя? — спросил, не поднимая головы, Громов.
— Так это…
— Не тяни, в чем дело? — Сергей Павлович строго посмотрел на вошедшего.
— Здесь дело такое… — Нефедов замялся, но продолжил, бросая косые взгляды на Кирпичникова: — Меня приставили следить за незнакомцем, который в загородном доме Прозрачного проживает…
— Ну, что с ним? — теперь нетерпеливо спросил Аркадий Аркадьевич.
— Не знаю.
Наступила молчаливая пауза. Громов хотел было разразиться бурной тирадой, но его опередил тот же Нефедов:
— Я следовал за ним, как приказывали. В пивной на Литейном он встречался с мужчиной, одетым в тужурку, такую, как носят рабочие на заводах. Я вопреки приказу последовал за ним, он ходил по городу, вроде бы без цели…
— Может, тебя заметил? — перебил сотрудника Кирпичников.
— Нет, в этом я уверен.
— Давай дальше, не тяни.
— Ходил по городу, то в трактир зайдет, то в пивную. И на Боровой я толкнул его и спровоцировал драку, нас доставили в участок. Он еще там, а я за вами.
— Так, — протянул Аркадий Аркадьевич, — установили, кто он.
— По паспорту Кузьма Федькин, но мне кажется, паспорт у него поддельный.
— Так, — опять протянул Кирпичников. — Сергей, фотографическая карточка Жоржа Чернявенького у нас есть?
— Только отпечатки пальцев сохранились.
— Так, — начальник уголовного розыска выглядел взволнованным. — Господи, а не является ли живущий в доме Прозрачного Жоржиком Чернявеньким?
— Вполне, — убежденно сказал Громов.
— Это может означать, что посыльный, которого задержали, оповестил о месте следующего ограбления, — импровизировал Аркадий Аркадьевич.
— Кажется, мы подгоняем события под свои желания, — Сергей Павлович нахмурил лицо.
— Возможно, но проверить следует. Вызывай авто — и в участок. — Кирпичников повернул голову к Нефедову:
— Ты с нами.
Назвавшийся Кузьмой Федькиным и имевший паспорт на эту фамилию вышагивал по пустой камере. Три шага до стены, поворот и обратно три шага. Лицо пылало от злости. Угораздило же сцепиться с мужиком. Говорил же Лупус: «Туда и мигом обратно, никакой самодеятельности», — а он, видишь ли, пивка захотел. Расслабился после проверки. Никто за Жоржиком не топал, да и его не пасли. Что ж на воду дуть, когда все спокойно. Надо было сразу мужику нож под ребра и ходу. Теперь… Три шага вперед, три назад, вперед, назад. Паспорт вроде бы настоящий, здесь придраться не к чему. Остается только ждать, но завтра в ночь на очередное дело, а он здесь, среди четырех каменных стен и под замком. Главное, стоять на своем, мол, зовут Кузьма, Федькиными испокон веку были. Приехал искать работы, и пусть проверяют, авось ко дню, когда предстоит дело, и обойдется. Главное, успеть надело.
Оставалось, чтобы управляющий увидел семейную пару и в случае чего, подтвердил, что так, мол, и так, поселился жилец с молодою женою. Поэтому Лупусу пришлось пойти на хитрость и по незначительному поводу пригласить к себе на рюмку коньяку словоохотливого надзирателя за чужой собственностью.
Выпили, поговорили. Женщина только улыбалась, смущенно опускала глаза, старалась лишний раз не открывать рта и не смотреть на гостя. Не дай бог, сказать что-то лишнее.
Управляющий покинул жильцов в растроганных чувствах, сдобренных несколькими купюрами, гревшими сердце.
Только теперь Лупус взглянул на спутницу, как на женщину. Брюнетка, около тридцати лет, миловидное личико, еще не отмеченное паутинами увядания, большие серые глаза, красные губы, не тронутые помадой. Прелестная фигура с выпуклостями в нужных местах.
— Привязчивый господин, — произнес Лупус, когда вернулся в гостиную после того, как закрыл дверь.
— Обычный любитель дармовых денег. — Женщина держала в руке фужер с вином.
— Возможно. — Мужчина смотрел на Анну, слегка склонив голову к правому плечу.
Участок занимал весь первый этаж здания из красного кирпича. Один вход, направо — комнаты постовых, уполномоченных и начальника участка, по правую, почти в самом конце коридора, — пять камер.
Дежурный по участку козырнул, и сразу почувствовалась военная косточка. Кирпичникова почти все служивые милицейские знали в лицо.
— Где начальник? — Аркадий Аркадьевич поправил на переносице очки.
— В кабинете, господин Кирпичников.
— Куда?
— Прямо по коридору, — указал дежурный рукой.
Начальник уголовного розыска постучал по двери, из-за которой раздалось невнятное бормотание, принятое Аркадием Аркадьевичем за приглашение войти.
За столом сидел довольно упитанного телосложения человек, который медленно поднялся, увидев на пороге заместителя всесильного генерала Игнатьева.
— Господин Кирпичников, — произнес участковый начальник.
— Как видите, собственной персоной. — Голос звучал глухо и довольно устало.
— Какими судьбами, спрашивать не буду, ибо догадываюсь. Вы хотите с ним побеседовать в камере допросов?
— Если вы сочтете удобным предоставить ваш кабинет, то я буду благодарен.
— Но…
— Со мною мои сотрудники, поэтому можете не беспокоиться, не сбежит. Тем более, я вижу, у вас на окнах довольно-таки внушительные решетки. И будьте любезны, дать мне паспорт задержанного.
Участковый начальник убрал со стола бумаги в сейф.
— Сейчас я распоряжусь, чтобы привели этого самого Федькина.
В кабинете остались Кирпичников, Громов, Нефедов и еще один сотрудник, имя которого Аркадий Аркадьевич запамятовал, силился вспомнить, но так и не смог.
Два агента остались стоять за дверями.
Через пять минут привели назвавшегося Федькиным бандита. Кирпичников кивнул участковому начальнику, что, мол, может быть свободным.
— Ну, здравствуй, Кузьма.
Рот Нефедова растянулся в улыбке.
— Чувствовал одним местом, с какой стороны подвоха ждать, а он тут рядом оказывается. — Федькин смерил насмешливым взглядом сотрудника уголовного розыска.
— Ты садись, Кузьма, — Аркадий Аркадьевич не обратил внимания на реплики присутствующих, — в ногах правды нет.
— Дак я знаю. — Голос звучал по-молодецки нагло и с изрядной долей иронии. — Откуда ж правде взяться, если обманом на разговор приглашаете?
— Ты уверен, что приглашаем?
— Вижу.
— Видишь так видишь. Я вот, — Кирпичников раскрыл паспорт, — вижу, что твой паспорт липовый.
— Какой выдали.
— Где? — полюбопытствовал Аркадий Аркадьевич.
— Там написано, — с наглой улыбкой произнес Кузьма.
— И все-таки?
— Мне недосуг читать, занятой я больно, господин начальник.
— Хорошо. Занятой так занятой. И что такой человек делает в столице?
— Лучшей жизни ищу, лучшей. У нас-то совсем плохо стало, голодно, холодно.
— Что голодно — вижу по твоему цветущему виду.
— Так это от голода пухну. — Рот Федькина перекосила улыбка.
— Сам приехал или как?
— Если б компания, не так скучно было бы.
— Значит, один. И когда ты прибыл в столицу?
— Четыре месяца тому, — не думая, произнес Кузьма.
— Четыре, — повторил Кирпичников, — знаменательная цифра. Кстати, Кузьма, тебе Пашка-Бык поклон просил передать.
— Какой Пашка? Какой Бык? — Федькин побледнел, глаза заметались по сторонам, но на лице сохранилось спокойствие.
— Как какой? — с наигранным удивлением спросил Кирпичников. — Лепший друг Ваньши. Что, уже забыл про него? Такой высокий, коренастый, тоже тебе поклон шлет.
— Как шлет? Он же… — Кузьма умолк.
— Правильно, не может послать, ибо его труп лежит в мертвецкой.
Федькин сжал зубы и вцепился пальцами в колени так, что они побелели.
— Знаешь, Кузьма, всегда тайное выходит наружу. Мне, как начальнику уголовного розыска, не надо доказывать твою вину.
Задержанный не поднимал глаз, смотрел в пол.
— Передам тебя в ЧК, а там церемониться не будут. Вначале выпотрошат, как куренка, а потом к стенке поставят, как посягателя на устои государства. Им даны такие полномочия — без суда и следствия пускать таких, как ты, под пулю. Видишь ли, нет человека — и нет проблемы.
Федькин продолжал молчать.
— Значит, четыре месяца. — Кирпичников постучал по столу карандашом, привлекая внимание Кузьмы. — И сколько вас тогда приехало?
— Что?
— Сколько, говорю, вас тогда приехало?
— Не понимаю.
— Жоржик приехал с вами? Кузьма, ты что думаешь, уголовный розыск даром хлеб ест? Известно нам многое, но, признаюсь, не все. И не сидел бы ты передо мною, если бы мы ничего не знали. Не догадываешься, где сейчас находится тот господин, с которым ты встречался в пивной на Литейном?
— Так, — Федькин поднял взгляд на начальника уголовного розыска, — вы и о встрече знаете?
— Конечно, внимательнее надо быть. Тебе Лупус что сказал? Проверяйся. А ты? Прямо в руки пришел, даже ни разу не оглянулся. За тобой можно было роту солдат посылать, ты бы не приметил.
— Неужто пасли от Обводного? — Кузьма не заметил, как проговорился.
— А ты как мыслишь?
— И давно?
— Кто ж на такие вопросы отвечает? — Лицо Аркадия Аркадьевича было строгим и непроницаемым, как гипсовая маска. — Так сколько вас приехало?
— Неужто не знаете?
— Тебя проверяю.
Федькин замялся, но ответил:
— Семеро.
— С Жоржиком Чернявеньким или без него?
— С ним, — выдохнул Кузьма.
— Как зовут-то тебя?
— Пишите Непомнящий.
— Кузьма… — укоризненно произнес Кирпичников.