— Знал бы раньше, — усмехнулся Прозрачный.
— Знал бы карту, взял бы прикуп.
— Аркадий Аркадьевич, говорите прямо, что вы от меня хотите? Чтобы я вам на тарелочке преподнес этого самого Лупуса? Так я не знаю, где он скрывается в столице. Я, — Веня на секунду умолк, взглянув прищуренными глазами на начальника уголовного розыска, — своим людям поручил найти его, но они так и не преуспели. Так чем я могу помочь?
— Чем? — Кирпичников нахмурил лоб, потер его пальцами. — Всем, что ты знаешь.
Прозрачный дернул плечами, что, мол, ничего не знаю, ничего.
— Меня интересует даже самая маленькая мелочь или деталь. Кто тебе сообщил о приезде Лупуса со товарищи?
— Ну, есть, — Веня тяжело вздохнул, — в окружении Кошеля, ну, не мой человечек, но глаза, которые за долю малую мне весточки из Москвы шлют. Вот от него я и узнал, что прибывают в столицу лихие люди с известным «медвежатником», но отследить я их не смог. Слишком шустрые ребятки оказались, и потом ни с кем в столице они дела не имели. Позже я узнал, что у них наводчица — баба. Не верил я этому, но, господин Кирпичников, успехов я не достиг.
— Про клички, фамилии тебе твои глаза московские шепнули?
— В том-то и дело, что нет. Сказали, что главарь — бывший боевой офицер. Но сейчас вернувшихся с фронта или дезертировавших хватает. Здесь тупик.
— Ну, о других что-то же твой сообщил?
— В том-то и дело, что нет. Искать было бесполезно, тем шее как узнать, на какие сейфы они нацелились? Город большой, заводов, учреждений, банков, как мусора у нерадивой хозяйки. Это как искать иголку в стоге сена.
— Веня, ты можешь кому угодно байки травить, а мне не надо. — Аркадий Аркадьевич прищурил правый глаз и покачал головой.
— Жизнью клянусь, господин Кирпичников, чтоб мне с места не сойти.
— Хорошо, Веня. Теперь вернемся к племяннице.
Прозрачный посмурнел.
— Когда сидел в камере, неужто не хотел отомстить?
— Хотел, но понимаете, в какой-то хорошей книжке я прочитал, и так мне одно выражение понравилось, что до конца дней запомнил. Месть — блюдо холодное, то бишь ею необходимо заниматься не в горячке, а обдумывая каждый последующий шаг.
— Разумно.
— Так что, господин Кирпичников, когда меня выпустите, я не премину заняться этим самым Лупусом. Это я вам как на духу говорю. Не привык я спускать принесенную мне обиду.
— Смерть племянницы — обида? — вскинул брови Аркадий Аркадьевич.
— С какой стороны посмотреть. — Веня поиграл желваками, потом продолжил: — Дело же не в словах, их, нужных, можно не подобрать. Вот если этот Лупус за границу уйдет, так я его и там достану. Прозрачный не привык, чтобы его оставляли в дураках, — фыркнул Веня.
— Здесь с тобой соглашусь. Тогда пойми и меня: не выпущу тебя сейчас. Наваляешь дров, а мне Лупуса взять в России надо, пока финскую границу не перешел. Наши бывшие сограждане с неохотой выдают даже убийц. А ехать туда уголовным сотрудникам — значит нарываться на скандал.
— Понимаю, — кивнул Прозрачный, — у нас, — он улыбнулся, — больше… как это по-вашему, во, полномочий. Нам не надо никому представляться, мы сами по себе.
Лупус заказал через дворника в соседнем ресторане вначале обед, потом ужин. И целый день не выходил из дома, не хоте нигде показываться. Не было особого желания случайно на какого-нибудь знакомого нарваться. Он обдумывал, что дальше? Тащить с собой большой груз не хотел, для этого нужен помощник. Ведь взято в сейфах почти два с половиной пуда золота (любят люди золото в слитках, что бы ни случилось, цена либо остается неизменной, либо растет, и никакие катаклизмы на стоимость не влияют), почти полтора пуда ассигнаций разного достоинства, в том числе иностранные деньги. Все на себе не унести и переходить границу с таким весом не очень разумно. Привлекаешь лишнее внимание, потом теряешь в случае опасности мобильность и оказываешься привязанным к грузу. Взять с собой драгоценные камни, иностранные деньги? Все оставить на хранение сестре? Но она поймет, для чего нужен был список владельцев сейфов Сан-Галли.
Почти день размышлял, как выйти на Прозрачного, минуя все и всех, ведь за ним тоже могут следить.
Но к вечеру так ничего и не решил.
Старался не показывать обеспокоенности Анне, но разве женщину можно обмануть? Она чувствует больше сердцем, нежели глазами. Но ничего не спрашивала и старалась вести беседу на темы, в которых не упоминались ни смерть, ни предательство, ни предстоящий фантастический отъезд…
Хотя Веня Прозрачный ничего не сказал и не открыл ничего нового, Кирпичников задумался больше о личности Лупуса, чем о его поимке.
Офицер, ставший хладнокровным убийцей, не такое частое явление. Когда вернувшиеся с фронта в порыве защиты достоинства или чувствуя оскорбление, выхватывают из кобуры пистолет, это понятно. Там проливают за Отечество кровь и не терпят насмешек над патриотичностью, но здесь другое дело. Капитан хладнокровно режет тех, кто ему мешает на пути к заветной цели. А какова она? Сколотить в несколько месяцев капитал, уехать за границу и забыть войну, как страшный сон? Или есть что-то иное, пока непонятное?
Лупус нравился начальнику уголовного розыска дерзостью и непредсказуемостью. Да, он — преступник, дерзнувший отнять человеческие жизни, но он пошел на это не просто так, ради собственной прихоти. Его что-то толкнуло на такой шаг. Но что? Разочарование в том строе, который установился в России? Демократический строй, за который ратовали его предки, один из них отправился на каторгу за убеждения, когда в декабре двадцать пятого года прошлого века вышел на Сенатскую площадь.
Лупус, Лупус, что тобой движет? Или Аркадий Аркадьевич слишком идеализирует обычного убийцу, пожелавшего иметь сытую и безбедную жизнь?
Ответов не было, только догадки, догадки и догадки…
И оставалось только ждать.
Хотя…
Кирпичников встал с кресла. Простая мысль внезапно проскочила, но сразу же возникло сомнение. Аркадий Аркадьевич вызвал дежурного по уголовному розыску.
— Вот что, приведите-ка ко мне Кузьму Федькина.
Не прошло и пяти минут, как заспанный арестованный тер кулаками глаза и зевал во весь рот.
— Здравствуй, Миша! — поздоровался первым Аркадий Аркадьевич.
Назвавшийся Федькиным даже перестал тереть глаза и с удивлением посмотрел на начальника уголовного розыска.
— Значит, всех повязали?
— Почти, — не стал скрывать Кирпичников, — остался только матерый волк, и я надеюсь, что с твоей помощью его возьмем, а уж живым или мертвым, так как Господь пожелает.
Арестованный тяжело вздохнул.
— Чем я могу помочь, если ничего не знаю?
— Ты, Миша, не лукавь. Кто являлся посыльным или, проще говоря, связным между членами банды? Не Миша ли Авдеев по прозвищу Леший?
Задержанный молчал, явно что-то обдумывал.
— Молчание, Миша, только усугубляет твою вину, тем более что твой работодатель уже пятерых отправил на встречу с апостолом Петром.
— Пятерых?
— Да, и это за несколько дней. Я так понимаю, что и тебя постигла бы такая же участь. Не привык бывший капитан российской армии делить неправедные доходы с сотоварищами, которые ему помогали лузгать сейфы. В твоих интересах отдать его в наши руки. Пока будем пить чай, Миша, ты думай. Много времени тебе дать не могу, уж не обессудь, господин Лупус уже нацелился за границу.
— Не получится, — подал голос Леший.
— Что не получится? — удивился Кирпичников.
— С таким грузом несподручно уходить, — закусил губу Авдеев.
— Давай подробнее.
— У вас же, господин Кирпичников, есть список того, что мы взяли?
— Знаешь, любезный, не у всех ценности находились в сейфах законно.
Миша засмеялся.
— Везде одно и то же, каждый норовит от властей капиталец утаить.
— Можно сказать и так.
— По моим прикидкам, в схроне у Лупуса пара пудов золотишка в… как его? — щелкнул пальцами.
— В слитках, — подсказал Аркадий Аркадьевич.
— Во-во, — кивнул Авдеев, — в слитках. Кроме этого всякие колечки, цепочки, браслетики, тех поменьше, но с полпуда точно есть. А еще бумажек наших да иностранных, тех тоже, ну не знаю, но с пуд точно есть. Так что посудите, господин Кирпичников, как он один с таким грузом уйдет?
— Была бы дыра на границе, — хотел отмахнуться начальник уголовного розыска.
— Э нет, — помахал в воздухе грязным пальцем Леший, — не скажите. Он — один? Один. Груз большой? Еще какой большой. На границе ушлые ребята, сразу смекнут, что… капитан, вы сказали?
— Капитан.
— Что капитан не панталоны женские везет, а груз подороже. Вот и смекайте, доедет ли капитан до первого городка финского или в лесу под мхом останется?
— Здесь ты прав. Ну а как же весточка от Ивана Кошеля?
— Господин Кирпичников, какой Кошель, когда большими деньгами пахнет. Ну, напишут Кошелю, что гостя проводили чин чинарем. А кто проверит? Вот то-то.
— В твоих словах есть резон, — согласился начальник уголовного розыска. — Но тогда скажи, где сейчас находится Лупус?
— Кто ж его знает, — пожал плечами Леший. — Не угостите папироской?
Кирпичников достал из кармана портсигар и щелкнул замком.
— Угощайся.
— Благодарствую, — произнес Авдеев после первой затяжки.
— Так где Лупус? Надеешься добраться до тайника?
— Почему бы и нет?
— За годы, проведенные в заточении, думаешь, никто не сумеет найти схрон главаря?
— Не знаю, но ведь за мной ничего нет. — И добавил: — Доказанного.
— Миша, Миша, — покачал головой Аркадий Аркадьевич, — мы живем в очень сложное время, когда старые законы продолжают действовать, но появились и новые, и если бы они дополняли друг друга, но в них много пробелов, и есть возможность отправить тебя в места отдаленные до конца твоих дней. Так что не гневи Бога, тебе выбранных из сейфов денег, золота не видать до скончания мира. Но есть один маленький шанс, что ты полетишь свободной птицей после ареста Лупуса, правда, без денег. Но такова жизнь, деньги — что навоз, сегодня нет, а завтра воз, — завершил тираду рас