— Иван Дмитриевич, вы думаете, что…
— Нет, — перебил Путилин Соловьева.
Что-то Ильина и Левовского должно связывать, но что? Детские годы? Об этом стоит побеседовать с ротмистром Тороновым. Далее, если они познакомились здесь, в столице, то где? Не сидя же в ресторации за фужером вина? Таким образом, пока сыскные агенты будут заниматься Ильиными, Путилин посвятит время Торонову и, вероятно, службе господина Левовского.
— Я считаю, что надо проверять всех пятерых, ведь нам неизвестен Ильин. Как правильно заметил Василий Михайлович, каждый из приезжих Ильиных может скрывать свое истинное имя, проживать в столице по поддельному паспорту. Если на квартире Сергея Ивановича найдены фальшивые ассигнации, то с таким же успехом можно предположить, что человеке рассеченной бровью скрывает свое истинное имя. Верно?
— Точно так, — надворный советник опустил голову.
— Каковы ваши суждения? — Путилин всегда с интересом выслушивал соображения сыскных агентов.
— Иван Дмитриевич, — Орлов, как обычно, пожевал ус, — разрешите заняться Анисимовым? То, что этот самый Анисимов мог скрываться под фамилией Ильин, более вероятно.
— Не боитесь ошибиться?
— Нет, — ответил Орлов после некоторой паузы.
— Хорошо, тогда я займусь уроженцем Твери.
— Иван Дмитриевич… — начал штабс-капитан.
— Занимайтесь Анисимовым. — Потом Путилин обратился к Михаилу и Соловьеву: — Справимся с табором Ильиных, господа сыскные агенты, или?..
Соловьев покачал головой, мол, нам это по силам.
— Не с такими справлялись, — самоуверенно заявил младший помощник.
— Тогда новый владелец Анисимов в ваших руках, Василий Михайлович, посетите его имение, но скрытно, чтобы, не дай бог, не встревожить раньше времени осиное гнездо или обеспокоить честного человека.
— Да, я сделаю все возможное.
— Какие имеются пожелания?
Молчание, усиленное тройным дыханием, было ответом.
— А вот у меня возник один давно мучающий вопрос: где находится Алексей Микушин? Или вы уже о нем позабыли?
Помощники по поручениям поникли. Если говорить откровенно, то Иван Дмитриевич и сам до конца не был уверен, что Алексей жив. Однако же его поиски прекращать не стал.
— Иван Иванович, обеспечьте Мишу портретом Ильина.
— Хорошо.
— Далее посещаете места проживания Ильиных и выясняете, подходят ли под наше описание. Если нет, тогда вы, Иван Иванович, продолжаете поиски Микушина. Жуков в вашем распоряжении.
— Разрешите? — задумчиво произнес штабс-капитан.
— Да, будьте любезны.
— Чем нам сможет помочь этот студент?
— Микушин полезен водном: он следил за Левовским и мог видеть либо само убийство, либо убийцу. Следовательно, является главным свидетелем, опасным для злоумышленника, который в свою очередь мог заметить слежку Алексея за Сергеем Ивановичем. Так что есть определенная польза. — И с сожалением добавил: — Если он еще жив.
— Вы думаете?
— Не знаю.
— Но тогда мы можем его найти только по весне, когда снег сойдет.
— Если Нева не унесла в залив, — вставил до того молчавший Михаил.
— И то верно, — поддержал его Орлов.
— Пока Микушин не найден, будем продолжать его поиски.
— Иван Иванович, вы были последним на его квартире?
— Там был я, — отозвался Орлов.
— Дворник предупрежден?
— Так точно, в случае появления самого Микушина либо гостей он сразу же сообщит в сыскное.
— Приятели?
— Не очень-то он был расположен к дружеским отношениям, проводил больше времени в одиночестве либо у госпожи Залесской.
— У госпожи Залесской, говорите? Вот про нее я не подумал. Николай Васильевич собрался отправить семейство в Москву, — словно в оправдание самому себе произнес Путилин. — Благодарю, Василий Михайлович, за подсказку. Чем черт не шутит. Действия каждому из вас намечены, теперь за работу, господа, за работу.
Итак, цели намечены, флажки расставлены. Остается ждать результатов.
Орлов прав, куда мог податься студент? Дома не появлялся, приятелей нет. Значит, стоит наведаться на квартиру Залесского. Хотя и знал Иван Дмитриевич такой тип людей, как статский советник, кавалер и прочая: если бы он только краем глаза увидел Микушина, не теряя времени, известил бы полицию.
Путилин, накинув на плечи меховое пальто, с шапкой в руках спустился по безлюдной лестнице на первый этаж. На улице натянул головной убор и сел в подкатившие почти к самому входу сани.
— На Литейный, — произнес начальник сыска, — к дому Риттера.
Невский проспект, несмотря на ранний час, был заполнен людьми. Дворники чистили тротуары от выпавшего ночью снега, фонарщики давно загасили лампы. Сумрачный свет потерял мрачность, и только его остатки не хотели уступать победу дню.
Иван Дмитриевич рассеянно посмотрел по сторонам, не строя никаких предположений насчет студента Микушина.
Знакомый по нескольким посещениям ливрейный привратник с полупоклоном открыл дверь.
— Прошу, Иван Дмитриевич!
Навел, наверное, о начальнике сыскного отделения столичной полиции справки, если уже встречает по имени-отчеству.
Прошло не менее минуты после звонка колокольца, за дверью послышались торопливые шаги, потом металлический щелчок, и в образованную щель Путилин увидел смущенное лицо Лизы.
— Доброе утро! Николай Васильевич отбыл на службу, Марья Николаевна с матушкой отправлены в Москву, — предвосхитила вопросы девушка.
— Что ж, значит, зря проделал свой путь. — Иван Дмитриевич внимательно посмотрел в лицо Лизы, оно вспыхнуло факелом от назойливого взгляда.
— Да, — она попыталась закрыть дверь, бросая украдкой взгляд куда-то в коридор. Нога полицейского чиновника препятствовала закрытию двери.
— Алексей там? — понизив голос до шепота, спросил Путилин.
— А… что? Нет, — выдавила из себя Лиза и опустила глаза.
— Тс-с, — приложил Путилин палец к своим губам, — я никому не скажу. — И, невзирая на протест, вошел в квартиру и по-хозяйски сбросил пальто и шапку на стоящий стул. — Так где он?
Девушка указала жестом в неопределенном направлении:
— Там.
— Веди.
Ее плечи поникли, и она, прижав платок к лицу, вытерла набежавшие слезы.
Алексей с влажным полотенцем на лбу лежал на узкой кушетке в комнате для прислуги.
— Доктор приходил?
— Я побоялась привлечь внимание Николая Васильевича.
— Беги, одна нога здесь, вторая… — Путилин удержал ее за плечо, чтобы напоследок спросить: — Когда он пришел?
— Вчера поздно вечером.
— Бегом.
Микушин лежал без чувств, но иногда стон вырывался из его разбитых до крови губ. Лицо походило на маску, правый глаз оплыл и начал покрываться синим с чернотой пятном. Бил левша, скорее по привычке отметил начальник сыска, голова не разбита. Сильно простужен, значит, пролежал некоторое время в холодном помещении, возможно, в подвале. Если бы упал на улице, то наверняка бы замерз. Но кто мог так отделать студента? Может, его занесло в трактир и он попал в руки мошенников? Вполне может быть. Убийца Левовского в живых свидетеля бы не оставил.
Путилин посмотрел на лежащего Алексея. Убийца, видимо, не заметил Микушина.
Доктор явился довольно-таки быстро.
— Здравствуйте, Иван Дмитриевич!
Вот память, подумал начальник сыска, знал этого человека, но, как назло, вылетело имя из головы. Однако помнил, что доктор проживает недалеко, в трех домах от доходных квартир Риттера.
Осмотр не занял много времени.
— Ничего страшного с вашим молодым человеком, — доктор закрыл с щелчком саквояж, — переломов нет, синяки пройдут. Вот порошки, которые необходимо ему давать три раза вдень, и, самое главное, абсолютный покой.
— Благодарю, — Путилин протянул доктору пятирублевую ассигнацию.
— Если станет хуже, то знаете, где меня найти.
Доктор откланялся, его проводила Лиза.
— Теперь рассказывай.
— Мне нечего сказать, я уже все вам поведала.
— В котором часу он пришел?
— В первом пополуночи.
— Как он привратника миновал?
— Не знаю, может быть, тот отлучился на минуту.
— Дальше.
— Появился на пороге продрогший, в одной рубашке, голова в крови. Я его провела в комнату, помыла и уложила в постель.
— Где был господин Залесский?
— На вокзале, провожал семью.
— Алексей что-нибудь говорил?
— Нет, только пытался что-то сказать, мычал, словно речь потерял, потом вовсе лишился чувств.
— Что было при нем?
— Ничего, одет был в рубашку, брюки и стоптанные туфли.
— Где одежда?
— Я постирала.
— Понятно, карманы пусты?
— Пусты.
— Об Алексее никому ни слова, даже Николаю Васильевичу. Я приеду вечером. Как я смогу попасть сюда, не привлекая внимания?
— По черной лестнице через кухню.
— Хорошо, почему тебя не взяли с собою?
— В Москве проживает другая горничная. Иван Дмитриевич, — она произнесла едва слышным голосом напуганной до безумия женщины, — что сделал Алексей Трофимович?
— Могу сказать только одно, что ничего преступного Микушин не сотворил.
Тихий выдох выдал Лизу, она была влюблена в несчастного студента.
Иван Дмитриевич погладил се по волосам.
От усталости не всегда тянет в сон. вот и Михаил, получив новое задание, отвлекся от ночного переезда. Теперь казалось, что и не было тех нескольких дней, проведенных в пути.
Жуков держал перед собою лист бумаги, на котором значилось, что Ильин Фома Тимофеевич из Псковской губернии до сих пор находится в столице, как и тот, из Вологодской. Перед младшим помощником Путилина стояло затруднение: с кого из них начать? Если есть выбор, то, пожалуй, надо с того, кто живет подальше, а потом посетить второго. Так будет лучше, и Жуков направился по второму адресу.
Первый Ильин жил недалеко от строящегося здания Александровской школы Ремесленного общества, которое располагалось у Московских Триумфальных ворот, в доме мещанки Какушкиной. Выбор пал на него.
Двухэтажный деревянный дом с шестью оконными глазами на каждом этаже встретил Михаила тишиной, словно в дневное время лишался многочисленных жильцов. Металлический навес, опирающийся на два столба, указывал на входную дверь. Хозяйка откликнулась на стук.