— Или он находился недалеко в заведении и решил пройтись, — дополнил Иван Иванович.
— Но как бы там ни было, неизвестный мог идти сюда, — Василий Михайлович указал на карте на дома, стоящие по правую сторону вдоль канала до Владимирского моста.
— Почему эти? — спросил Соловьев.
Путилину стали понятны рассуждения бывшего военного. Эрлов посмотрел на начальника, который кивнул, мол, продолжайте.
— Я думаю, если бы ему были нужны вот эти дома, — он провел зальцем по карте к Невскому проспекту, — то наш найденный прошел бы до Знаменской площади и свернул на канал. Но не стал так делать, значит, ему нужно было в те дома, на которые я указал ранее. По Новому проспекту он шел из-за того, что он лучше освещен и на нем несут службу городовые.
— Понятно.
— Василий Михайлович, тогда я попрошу вас начать проверку указанных домов, а вы, — Путилин посмотрел на Соловьева, — начните с Владимирского. Если соображения верны, то незнакомец мог следовать из заведения господина Палкина, — указал он карте на пересечение Невского проспекта и начала Литейного, — из рестораций господ Давыдова, Чванова, Дюре, — палец проехал по Владимирскому проспекту, — и далее либо по Кузнечному, Свечному или Стремянной на Николаевский и на Новый.
— Не надо исключать и Невский до Нового, — дополнил штабс-капитан.
Путилин кивнул.
— Надеюсь, сегодняшние пути поисков определены.
Дробный стук раздался в дверь.
— Разрешите? — на пороге показался нынешний дежурный чиновник Волков. — Прибыл посыльный с протоколом вскрытия и фотографическими карточками. — Он сделал несколько шагов к толу, протянул начальнику большой серый конверт и завернутую льняную ткань трость.
— Благодарю, Иван Андреевич, — Путилин поднялся.
— Иван Дмитриевич, к четырем часам вас просил прибыть помощник градоначальника господин Козлов.
— Хорошо, — Путилин невольно тяжело засопел.
Невзирая на воскресный день, Александр Александрович уже в присутствии, и теперь начнется незримый контроль за ведением дознания.
— Так, — Иван Дмитриевич протянул чиновникам по поручениям фотографические карточки, — вот вам для опознания. Это орудие убийства, — подал Орлову трость, сам же пробежал взглядом протокол, потом сел за стол и начал заново перечитывать присланный из анатомического театра документ.
«1873 года, декабря 15 и. д. судебного следователя 1-го участка Московской части г. Санкт-Петербурга С. Терещенко в анатомическом театре Императорского университета в присутствии понятых, через санкт-петербургского городского врача Н. Карпинского произвел судебно-медицинское вскрытие трупа неизвестного, при чем оказалось:
Наружный осмотр. Труп лежит в секционном зале судебно-медицинского кабинета на столе, на спине, одетый в черный шевиотовый пиджак, такого же материала жилетку, застегнутую на вес пуговицы, в белой шелковой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей на вороте и ослабленном красном галстухе, брюки опоясаны кожаным ремнем с серебряной пряжкой, на которой изображена голова тигра с раскрытой пастью, кожаные ботинки зашнурованы и завязаны аккуратными узлами. На вид покойнику около 30 лет, длина трупа 2 аршина 8 вершков, телосложения среднего. Трупное окоченение исчезло, трупных пятен почти нет, волосы на голове около полувершка. Соединительная оболочка век и глаз бескровна, роговица тусклая, зрачки равномерно расширены, уши и нос целы, наружные слуховые проходы, ноздри и губы чистые.
Повреждения: на левой стороне спины по лопаточной линии между четвертым и пятым ребрами прокол шириной в половину вершка. Больше повреждений не обнаружено.
Внутренний осмотр. Подкожная клетчатка бедна жиром, мускулатура красного цвета.
Органы шеи и полость рта. Правая сонная артерия не повреждена, слизистые оболочки пищевода и дыхательных путей также не повреждены и без кровоизлияний, хрящи гортани и подъязычная кость целы, полость рта чиста, язык не поврежден, слизистая оболочка губ синего цвета.
Грудная полость. На поверхности сердца с задней стороны имеется прокол, который соединяется зондом с проколом на левой стороне спины между четвертым и пятым ребрами, длина прокола 4 вершка.
Брюшная полость. Левая и правая почки не повреждены, корковый слой бледно-вишневого цвета, фиброзная капсула снимается легко. Желудок умеренно расширен, в полости его около двух стаканов жидкости, содержимое бурого цвета, в котором имеются непереваренные куски мяса, сыра. Кишечник болезненных изменений не представляет. Мочевой пузырь пуст.
Черепная полость. Внутренняя поверхность мягких покровов черепа не повреждена.
Позвоночник вскрытием не поврежден. Левая сторона грудной клетки, сердце с частью легкого взяты в музей при судебно-медицинском кабинете, а пиджак, жилетка, рубашка и предмет с двуострым лезвием и деревянной ручкой коричневого цвета, явившийся орудием убийства, приобщены к делу в качестве вещественных доказательств.
И. д. судебного следователя С. Терещенко.
Городской врач Н. Карпинский».
Чтобы не тратить время на чтение каждым из чиновников присланного протокола Путилин прочел его вслух, тем самым более внимательно отнесся к последней части.
— Каковы будут предположения?
— Иван Дмитриевич, о том же мы разговаривали некоторое время назад. Наш убитый был пьян, — Соловьев смотрел в карту, — Василий Михайлович прав, нужно искать в ресторациях, хотя… Если убитый не постоянный посетитель, то может ничего не дать.
— Кроме того, — дополнил штабс-капитан, — что мы узнаем, был ли он в одиночестве или с кем-то в компании.
— Согласен, — подтвердил Иван Иванович, — но предположение о Лиговском канале не может быть исключено. Что вы скажете о трости?
— Забавная вещица, — проговорил Орлов, рассматривая рукоять трости. Нажал на выступ на торце, и пружина вытолкнула лезвие. — Оригинально, — улыбнулся он, — в случае опасности держишь за рукоять, ударяешь потайной кнопкой о твердую поверхность, можно о самого себя, и оружие готово либо к обороне, либо к нападению.
— Вам не встречалось подобное?
— Всякие видел, но такую вещицу встречаю впервые.
— Прошу заняться розысками.
— Так точно, — Василий Михайлович резко встал, военный — есть военный, приказ не может быть обсуждаем.
Предупредив дежурного чиновника об отъезде, Путилин направился в 1-й участок Московской части, где узнал, что господин Тимофеев продолжает болеть. Ночной выезд только добавил здоровью проблем, но начальника сыска радушно встретил помощник Тимофеева, Григорий Михайлович Андреев.
Когда доложили о приходе, ротмистр встретил Путилина у дверей кабинета.
— Здравия желаю, Иван Дмитриевич! Рад видеть вас в нашем участке. Прошу, — распахнул он дверь, — Василий Евсеевич предупредил меня о, вашем визите.
— Да, только скорбные события способствуют редким встречам, — произнес Иван Дмитриевич.
— Вы правы, — ротмистр поправил рукою жесткие усы, — живем, живем, а встречаемся только по поводу дознаний.
Григорий Михайлович прав, по одним улицам они ходят, в одних и тех же заведениях, театрах бывают, но видятся крайне редко, да и то по поводу кровавых происшествий.
— Как самочувствие? — Путилин без приглашения сел на стул.
— Благодарю, пока не жалуюсь.
— И то хорошо. — Иван Дмитриевич протянул помощнику пристава большой конверт с приготовленными бумагами и фотографическими карточками для городовых и околоточных.
Ротмистр Андреев с интересом углубился в чтение протокола.
— Любопытно, — произнес помощник пристава. На фотографическую карточку убитого Григорий Михайлович смотрел долго, словно пытался что-то вспомнить. — Лицо мне кажется знакомым, но, увы, не в состоянии вспомнить, где я мог его встречать. — Андреев отвел взгляд от фотографической карточки, но спустя минуту вновь обратил к ней взгляд. — Досадно. К моему сожалению, не помню, — покачал он головою.
— Сотрудники по поручениям расспрашивают на вашем участке об этом господине, — указал пальцем на карточку Путилин.
— Иван Дмитриевич, чем могу помочь?
— Если мои сотрудники не сумеют опознать убитого, тогда я буду вынужден обратиться к вам. В первую очередь могу предположить, что на участке проживает дама нашего незнакомца, и поэтому пока ведем розыск здесь.
— Может быть городовые, дворники…
— Григорий Михайлович, не беспокойтесь. Я вас буду оповещать обо всем, что мы сможем узнать.
— Распоряжусь околоточным. Вы позволите оставить фотографические карточки?
— Да, но протокол я вынужден забрать с собою.
— Давно на участке не бывало убийств, — вздохнул помощник пристава, — мордобой, грабеж, воровство — это каждый божий день.
— Слишком много на вашем участке дешевых трактиров, харчевен, где собираются опасные люди.
— Иван Дмитриевич, сколько ни делаем проверок, меньше их не становится.
— Вы правы, город растет, вместе с тем едут сюда искать счастья со всей России, но не каждому оно дается в руки, а жить хотят вес. притом хорошо жить.
Путилин поднялся со стула.
— Григорий Михайлович, если появится что-то новое по делу об убийстве, пришлите посыльного. Буду благодарен за всякое содействие.
Прежде чем ехать для проведения допроса в частный полицейский дом в Выборгскую часть на набережную Большой Невки. Михаил переоделся в мундир, чтобы придать солидности молодым годам. Форменный китель тонкого темно-зеленого сукна сидел как влитой, и не узнать было в подтянутом солидном человеке молодого губернского секретаря, чиновника XII класса по табели о рангах, младшего помощника начальника сыскной полиции столицы.
Двухэтажное здание Выборгской части с выцветшими светло-зелеными стенами и белой окантовкой окон предстало неожиданно, словно и не было четверти часа, когда морозный ветер хлестал острыми иголками по лицу и чиновнику сыскной полиции приходилось прятать лицо за воротником темно-серой шинели. Не вышел, а по-молодецки выпрыгнул из саней, спасаясь от мороза.
Жуков поправил шинель, опустил поднятый воротник и бодрым шагом направился в участок.