е молчат, терпят, иногда руки лижут, знают, пикнешь — вылетишь, заменят такими же многочисленными и дешевыми, но свежими. Вспомни, Жор, как гневно ты рассказывал жене об уволенных тобой за профнепригодность трех продавщицах и таких же непригодных новоприбывших. Тебе и другану твоему сельскому повезло, что время вас под этот пресс не подложило, по бровочке прошли.
Если приятели собираются на рыбалку поспешно, то разговор строят лаконично, тема сворачивается до неширокого использования общеупотребимых слов в связке с греющими общенародную душу ненормативными. О великий, могучий русский мат, кто тебя выдумал! Тем не менее я, знакомый с филологическими работами о многофункциональности обсценной лексики, знаю оборотную, метафизическую сторону мата, потому что животные вообще и коты, пусть и кастрированные, в частности не потеряли глубинной связи с абсолютом (про аватаров вообще молчу). Если вся страна от мала до велика негативно обозначает половые органы, а также сексуальный контакт, да еще с матерью, это деформирует коллективное бессознательное и неизбежно влияет, вместе с другими отрицательными факторами, на интимную сферу. Подобная гипотеза выдвигалась некоторыми немногочисленными психологами, но отклика в массах не нашла. Так что вставь, потенциальный массовый читатель, вместо точек пропущенные слова и выражения, все равно не ошибешься.
«Здорово! Здорово! Ну че там погода?.. Опять по телевизору пророчили сухо и ясно, а смотри че… И картошка гниет… И рыба… не клюет. Да еще сетями… выгребают… им че, есть нечего, козлам?., знает, может, и нечего. Раньше все-таки лучше было…. Какой… что щас магазины полны… Полны… а денег нет. И ворье кругом… только оно и живет. Работать… разучились… а бабло им подавай… Свободы… все хотели… вот вам и свобода… Доведут эти уроды… страну. Грабители… латифундисты хреновы. Ну че, готов? Поехали…»
Уезжают, как правило, на Сереге, который знает сокровенные места, а перед моим внутренним взором вырастают груды мусора, специально оставленного по берегам реки и обочинам дороги помещиками и капиталистами.
11 сентября
Хозяин не забрал комп, сказал, что этот, старый, оставит на даче, а в Москве купит новый, давно собирался. Ни я, ни Шура не возражали.
Мне с Шурой комфортно, а с тех пор как ее пол года назад сократили в журнале, степень моего комфорта только возросла. Я стал получать больше внимания, чаще смотреть передачи про животных, есть вкусную неполезную пищу и напитываться информацией через разговоры хозяйки с окружающей средой. Хозяйка же, наоборот, от сокращения очень расстроилась. Считала случившееся несправедливостью, чувствовала в себе силы еще работать, приносить пользу журналу и через это стране.
Суету в стране Шура, в отличие от Жоры, воспринимает с мягкой иронией и всегда беззлобно. Взять хотя бы историю со Сбербанком. У хозяйки было две сберовских карточки, одной она активно пользовалась, а другую оставила для социальных пенсионных начислений, которые намеревалась подсобрать, по советской привычке, на черный день. Однако почему-то деньги на оплату услуг жилищно-коммунального хозяйства автоматически снимались с обеих карточек. Хозяйка чухнулась раньше черного дня, решив подарить себе на именины скороварку, но полученная в банковском офисе сумма со второй карточки не позволила свести дебет с кредитом. «Как же так получилось?» — вежливо поинтересовалась Александра Владимировна у офисной барышни. «Надо было самим отслеживать, а теперь разбирайтесь с ЖКХ», — отфутболила барышня далекий от вежливости ответ. Получив пас, Александра Владимировна пошла в наступление и написала на банк жалобу, которую в свою очередь отпасовала вышестоящему сотруднику офиса. Дома она отчиталась мужу о матче, спокойно заключив, что на выигрыш, то есть выплату сгинувших по воле Сбера в дебрях ЖКХ денег, не рассчитывает, но порядок, как говорится, быть должон. Через две недели хозяйка, от души веселясь, рассказала хозяину о телефонном общении с откликнувшимся на жалобу банком.
— Представляешь, Жор, они повторили то, что я уже слышала в офисе, но шутка не в этом. Следом пришла эсэмэска, где меня попросили оценить по десятибалльной шкале степень и качество реагирования на мой запрос.
— И что тебя так рассмешило? Особый цинизм?
— Нет, бюрократический тупизм. Ужинать будешь?
Кстати, по поводу пользы. Заметил, что это абстрактное для меня понятие хозяева ощущают как личное достижение, не признанное остальными. Муж, утешая жену, лишенную возможности приносить всеобъемлющую пользу, вразумительно предложил ей наполнить жизнь конкретным содержанием: почаще ездить на дачу, пусть даже на метро и автобусе, и подольше там оставаться.
Утром хозяйка затеяла уборку, поскольку завтра ждала в гости взявшую отгул Лину, бывшую коллегу по работе, литературного редактора, кандидата филологических наук, еврейку. Три последние составляющие подружкиной биографии расшатывают столбы Шуриного мироздания, делая ее невыносимо разговорчивой и отравляющей мое гармоничное существование.
— Барсик, сколько раз просила тебя аккуратней испражняться в лоток, а ты гадишь с краю, весь бортик в говне. Жирный стал, не помещаешься нигде.
«Я жирный? А кто кормит кастрированного кота сметаной, сосисками и колбасой? Ты, образованная курица, прочитавшая несметное количество книг, кроме нужных. Хозяин вот мне рыбу не дает, знает, что нельзя. И тебе, перед тем как заводить животное, надо было всесторонне изучить вопрос. А мне что, мне жрать охота, как я могу отказаться? Девушкам на диете и тем не устоять перед сочным беконом или сливочным суфле».
— Надо лоток вымыть, в доме хорошенько прибрать. Скоро Линка приедет, сама-то грязнуля, а нос обязательно своротит. Как надоело за Жорой срач убирать, и в Москве все разбросает, и здесь, всю жизнь за ним хожу. Сейчас наверняка с любовницей, тварь неблагодарная. Думает, я не догадываюсь, думает, не понимаю, какой-такой Юрик с работы ему звонит. Был ты вместе со своим дружком котом блудливым, им и помрешь. А кто тебе в старости жопу будет вытирать, кормить, одевать? Интересно, о чем с этим Юриком можно беседовать? Дура небось непролазная. К бабке, что ли, пойти, сделать отворот? Нет, страшно, еще мне наколдует чего-нибудь к смерти. Надо поболеть, сердцем, там, головой, пускай подергается.
«Конечно, шантажистка, сделала из мужа морального импотента, оплела заботой, словно паучиха нитью, он, по жизни не больно в себе уверенный, и увяз. А дура — это ж свобода, воля вольная, осознанная необходимость чувствовать себя сильным и смелым с молодой игривой кошкой. Теперь-то, известное дело, какая бы кошка между вами ни пробежала, не денется от тебя никуда муженек твой, не вырвется из мягких когтистых лап львицы. Львицы, между прочим, изгоняют молодых самцов из прайда насильно, самому от мамочки, пусть и суровой, уйти трудно — иждивенческое сознание развращает, лишает мужественности».
После пыльной тряпки настал черед ненавистной половой. Хозяйка кланялась безвольному чудовищу, погружала его в мутные ведерные воды, вынимала, сильно скручивала и шмякала о линолеум.
— Барсик, брысь, а то тряпкой получишь. Как там, интересно, на работе? Линка говорит, без меня ошибки косяком идут. Ясно, кто ж сейчас грамотный. Господи, я ведь тоже могла на кафедре в универе остаться, кандидатскую защитить, у меня же красный диплом. Нет, комсомольское сознание, надо работать, пользу родине приносить. В результате корректором просидела, блох из бездарных текстов выковыривала. Что с языком сотворили, жуть! Правильно, профессионалов разогнали, молодых фифочек все хотят. Или того хуже, компьютерной орфографией обходятся. Компьютер что, он грубые опечатки видит, а веселый глаз от веселящего газа отличить не может. Господи, могла ведь стать литературным редактором, главный говорил, у меня стилистическое чутье. Иногда достаточно просто увидеть чужой талант, помочь с грамматикой. А то бы Льва Толстого сегодня так отредактировали, что Анна Каренина и до паровоза бы не добралась.
«Как раз таланта у тебя, дорогая, кот наплакал, а способности выродились в самомнение. Я умная, образованная, но жертвенница, радетельница за страну и чужие таланты, поэтому закопала свой. Вот ты всю жизнь и просидела, вместо того чтобы встать и сделать мечты явью. Что помешало? Возможно, неуверенность в себе, помноженная на синдром отличницы — боязнь не справиться и быть осмеянной, возможно, обычная лень. А теперь что? Разлитие желчи?»
Закончив уборку, хозяйка опустилась в плетеное кресло-качалку передохнуть, меня поманили округлые колени. Там, рядом с ними, под мягким животом притаилась настоящая боль, проблема, о которой женщина пока не подозревает, а я знаю. Притулился спиной к больному месту, подключился рецепторами, завибрировал, шерстью и кожей высасывая зло. Не то чтобы я хотел этого, но такова заповеданная миссия домашнего кота — лечить человека. Если бы люди знали, насколько все связано в их организме, то хотя бы изредка устраивали генеральную уборку в мозгах. Но знания у них поверхностные, интуиции почти никакой, связь с абсолютом слабая. Тут кот может оказаться бессилен. Чресла хозяйки расслабились, в голове свербило:
— Надо не забыть пироги поставить, еврейка моя обязательно спросит. Говорит, что специально ходит в синагогу и берет там мацу, а пироги-то православные ест, хха. Она ведь на год старше меня, а ее не сократили. Как начнет знаниями козырять, прям как в шутке, образованность все хочут показать. Хотя, много знаний, как говорится, много печалей. Надо в Бога верить, тогда и много знаний не понадобится, а они Христа распяли.
«Вот уж пригвоздила, нечего сказать, все в одну кучу, да еще цитату исковеркала на потребу. А потреба твоя в чудесах — призывы Бога совершенно не исключают приворот, отворот, сглаз, не говоря уж, что весь бардак на планете устроили пришельцы. У нас, животных, нет суеверий, предрассудков, хтонического страха смерти и других мифических страхов, потому что мы знаем: мир устроен справедливо, то есть так, как ему надлежит. У вас, людей, столько книг написано, столько судеб положено на алтарь самодеятельной справедливости, что уж, конечно, не мне, прирученному сущес