Туалет перечеркивал план действий Никиты. Но отступать было поздно. Допив пиво, он вышел из пивнушки и пошел к складам.
В туалете было несколько кабинок, за которыми были две раковины. Над дальней из них висело зеркало.
Никита подошел к ней и присел на корточки, повернув голову так, чтобы видеть, если кто зайдет к нему со спины. Больше подобной оплошности он не допустит.
Он провел ладонью по низу раковины, ожидая найти там конверт, приклеенный скотчем. Но там ничего не оказалось. Никита перешел ко второй раковине, и с тем же результатом.
«И все-таки это был розыгрыш, — подумал он. — Хорошо, что я никому не рассказал о нем».
Никита распрямился и пошел к выходу. В шаге от него он услышал, как за спиной скрипнула дверь. Оглянувшись, увидел, что из кабинки вышел человек с обезображенным лицом. Никита невольно отвернулся и потянулся к ручке на двери.
Его спасли шапочка, интуиция и мгновенная реакция. Он успел уклониться, и удар получился вскользь. За ударом последовала подсечка, и Никита головой ударился о кафельный пол.
В глазах у него завертелись круги. Он сделал слабую попытку подняться, но руки согнулись в локтях, и он распластался на полу, получив удар ногой по затылку.
Теряя сознание, он услышал — или ему показалось, что услышал, — шум борьбы и ненормативную лексику.
Они сидели на лавочке в сквере с чугунной решеткой, за которой стояла «скорая помощь» и рядом с ней автозак. Петро Гребенка вел к нему за шкирку арестованного в наручниках.
— Архивариус, архивариус… — вздохнул Никита. — Кто бы мог подумать. Но почему у него было такое лицо?
— Маска Фантомаса, — сказал Сергей, сидевший рядом с ним.
— Да… Хороший выбор.
— Обнажает его сущность, — сказала Светлана, расположившаяся по другую сторону от Никиты.
Петро втолкнул архивариуса в автозак.
— Вон твой спаситель, — сказала Светлана.
Сергей улыбнулся. Никита насупился.
— Не дуйся, — сказала Света. — Он в самом деле тебя спас.
— Опоздай он на полминугы, и неизвестно, чем бы все кончилось, — подхватил Сергей.
— А «скорая» зачем?
— Тебе же были нанесены телесные повреждения. Да и Петро слегка помял архивариуса.
Никита провел рукой по затылку и нащупал шишку. Сергей заметил это и сказал:
— Ничего серьезного. Черепно-мозговой травмы нет.
— Так вот сразу определили, что травмы нет? — недовольным тоном спросил Никита.
— Да нет, конечно. Еще снимок сделаешь. Но врачи уверены: в общем, ты легко отделался. Если не считать пары царапин и шишки. До свадьбы все заживет.
— Хотелось бы.
— А зачем? Так тебе больше к лицу. На героя похож, — сказала Светлана.
— Поздравляю. Нашла достойный объект для иронии, — проворчал Никита.
Обе машины — «скорая» и автозак — уехали. Толпа рассеялась, и снова стало пустынно и тихо.
— Насколько я понимаю, я был у вас все утро под колпаком, — сказал Никита.
— И не только утро, — сказала Светлана. — Сережка приставил к тебе Петро после твоего вояжа на Болтовское шоссе.
— Ты и об этом знаешь?
— А как же. Я работаю в управе и должна все знать, — улыбнулась Светлана. — И к тому же я твоя невеста.
— Значит, у меня все это время был телохранитель. Не знал, что я такая важная шишка. — Никита невольно провел рукой по затылку. — Одновременно был подсадной уткой. Вдруг убийца клюнет.
На лавочке промолчали. Никита повернулся к Светлане.
— А как ты узнала про эту встречу?
— Мне позвонила Настя и обо всем рассказала.
— Ох Настя, Настя…
— Молодец она! Сразу заподозрила неладное и мне сообщила.
— Остальное было делом техники, — сказал Сергей.
— А вот над техникой вам надо поработать, — проворчал Никита. — По твоим же словам, опоздай Петро на полминуты, и неизвестно, чем бы все кончилось.
— Ну это ты скажешь ему, своему спасителю.
— Да, скажу ему: Петро, ты будешь у нас на свадьбе почетным гостем.
Близких родственников у Светланы с Никитой не было, и на свадьбу пришли только близкие друзья. Все прекрасно знали друг друга, и никому не пришлось знакомиться.
Светлана поразила всех кулинарным искусством, обилием закусок и жарким.
За алкогольную часть программы отвечал Никита.
Он тоже не подкачал.
А днем раньше он появился с шампанским и двумя тортами в редакции «Вестника».
— Ты у нас герой, оказывается. Не знал, не знал, — сказал Горыныч и постарался изобразить на лице улыбку. Она получилась кривой. — О тебе весь город говорит.
Это было явное преувеличение. «Скорее всего продиктованное завистью», — подумал Никита.
— Где уж тебе вести скромную колонку происшествий в нашем скромном издании, — продолжил главред.
Никита промолчал.
— Теперь этим займется Настя, — сказал он и усмехнулся. — Если ты не против, конечно.
— Я рад за Настеньку.
Никита пошел к двери и на полпути остановился.
— Приглашаю вас на торт с шампанским. В общую комнату. По случаю моего предстоящего бракосочетания.
— К сожалению, я не смогу присутствовать при этом столь замечательном событии, — сказал Горыныч и с ходу придумал: — У меня важная деловая встреча. Надо к ней подготовиться.
Об аресте архивариуса знали — если не весь город, то по крайней мере читатели «Вестника» — благодаря пространной статье, написанной замечательной Настенькой, и сарафанному радио, без которого не обходится ни одно сколько-нибудь значительное событие.
Настенька не пожалела красок, описывая роль Никиты, незаурядного журналиста их газеты, в задержании матерого преступника. Расставание с сотрудниками прошло без Горыныча в теплой атмосфере, окрашенной ностальгическими нотками.
Никиту любили в редакции. Ему на память подарили большую хрустальную вазу. А как выпили шампанского, так сразу принялись вспоминать разнос, устроенный Горынычем за головотяпство. То есть за публикацию обращения, написанного Никитой.
Это казалось смешным и забавным по прошествии нескольких дней, а тогда Настеньку спасло то, что в ее должности понижать ее было некуда. Лидия Ивановна прикрылась больничным листом, а внештатного Никиту, к сожалению Горыныча, уволить было невозможно, и он компенсировал это обстоятельство письменным приказом, запрещающим печатание любого материала, исходящего от него.
— А рекламировать этому голодранцу нечего! — гремел он на весь кабинет среди притихших сотрудников.
В тот день его успокоили валидолом.
Ближе к полуночи из гостей остались только Сергей и Петро. Жена Сергея после первого тоста в честь молодоженов убежала к малышу. С ним посидеть согласилась соседка, но ненадолго.
Общими усилиями они убрали все лишнее, и на столе остались коньяк для мужчин и десертное для Светланы. Чуть поодаль лежали остатки огромного свадебного торта.
Сергей повернулся к Никите.
— А теперь настало время для сюрприза.
— Ну-ка, ну-ка… — оживилась Светлана.
— Любопытно, — насторожился Никита.
— Озвучь, — сказал Сергей, обращаясь к Петру.
— В общем, так, — начал тот явно подготовленное заявление, — у нас в Управлении в свете твоего журналистского опыта и связей в мире газет и прессы решили предложить тебе возглавить отдел по связям с общественностью. Уф, — выдохнул Петро после обременительного многословия.
Светлана захлопала в ладоши и выкрикнула: «Ура!»
Никита не поверил в ее искренность. Наверняка она все знала и обговорила с Серегой.
— Согласен ты работать у нас? — спросил тот.
— А почему нет? — для видимости поколебавшись немного, ответил Никита..
— Вот и отлично, — не ожидая другого ответа, сказал Сергей. — Когда сможешь приступить к исполнению служебных обязанностей?
— Сразу же по истечении медового месяца.
— Мы сократим его до трех дней, — сказала Светлана. — Значит, со вторника.
— Ты согласен? — Сергей посмотрел на Никиту.
— Естественно. Медовым месяцем рулит мой Светик.
— Как же я люблю тебя.
Светлана прильнула к Никите и поцеловала его.
— Прекрасно, — сказал Сергей и поднялся. — А теперь позвольте огласить тост.
— А то нет! — весело сказала Светлана и подвинула рюмки.
Никита наполнил их.
— Никита, скажу просто: я рад за тебя. Рад тому, что ты наконец займешься серьезным делом. Успехов тебе.
Часть 2Дознание. Сергей
У Никиты не было проблем с тем, чтобы вписаться в новый трудовой коллектив. Его там все знали. Правда, в первый день он опасался, что Сергей, с его добросовестным отношением ко всему и с пониманием долга, продиктованным чувством дружбы, возьмет шефство над ним, но этого не случилось.
Сергею хватало своих забот.
С начальником РУВД полковником Корзиным он столкнулся в коридоре, когда шел к себе в кабинет.
— О, весьма кстати, — сказал полковник. — Идем ко мне, расскажешь, как вы задержали Гусева.
— А в чем дело, Иван Иванович?
— Сейчас узнаешь.
Они вошли в кабинет полковника.
— Садись.
Прежде чем сесть самому, Корзин приоткрыл створку окна проветрить помещение.
— Ну так что вы там сотворили в туалете с добропорядочным гражданином Гусевым? — спросил он, когда сел в кресло за своим столом.
Сергей рассказал, как прошло задержание.
— А теперь почитай про этот же эпизод в изложении задержанного.
Полковник Корзин пододвинул к Сергею лист бумаги. Это было заявление от пострадавшего Гусева Владимира Михайловича. В нем он обвинял сотрудника полиции Петра Гребенку в том, что тот безосновательно избил его, в результате чего он, Гусев В. М., оказался в больнице.
— Н-да… Поворотик, — сказал Сергей, не ожидавший ничего подобного. — И когда он успел настрочить?
— В свободное от процедур время. Или ты надеялся, что избиение хилого архивариуса пройдет для вас бесследно?
— Не такой уж он хилый этот архивариус. Вполне крепкий мужик.
— На что жалуется?