Дверь по-прежнему была опечатана. Только чернила от воды несколько расползлись.
Сергей сорвал пломбу, и они вошли в дом. В нетопленой комнате пахло сыростью. Постель была все так же смята, как будто хозяин дома только что встал с нее.
— Понятых искать будем? — пошутил Никита, но Сергей был не в том настроении и воспринял шутку всерьез.
— Ты о чем говоришь? — сказал он. Когда шутка дошла до него, он добавил: — Вряд ли у Рогова будут претензии, — и улыбнулся. — Приступим.
Они принялись методично и кропотливо обыскивать дом Рогова. Им повезло — в нем не было ничего лишнего, ни мебели, ни убранства.
На втором часу поисков в углу под половицей в целлофановом пакете они нашли старенькую, пожелтевшую фотографию молодых людей. Они сидели в обнимку за пиршественным столом и улыбались в объектив, полные самодовольства и уверенности в светлом будущем.
Это была типичная фотка братков конца восьмидесятых — начала девяностых. В том же пакете обнаружился блокнот с чьими-то, очевидно сокращенными, фамилиями и с цифирью.
— Что думаешь? — спросил Никита.
— Снимку лет тридцать. Отдадим экспертам. Пусть они поработают с компьютером и состарят эти персонажи. Вот тогда, возможно, станет ясно, почему он мог представлять ценность для Рогова, Смагина или кого там еще.
— Ясное дело почему. Потому что есть кто-то, кто очень жалеет о том, что оказался на этом снимке.
— Возможно. А сейчас в Управление. К Ефиму Ильичу.
Результат повторной экспертизы оказался неутешительным для Гусева. Она показала, что вероятность того, что удар в затылок был нанесен Рогову переданным для экспертизы кастетом, оценивалась в 99 процентов с девяткой в периоде.
— Одной девяткой в периоде Ефим Ильич решил подстраховаться, — улыбнувшись, сказал Никита.
— И правильно. Мало ли чего в жизни не бывает.
— Вызываем Гусева? — спросил Никита.
— Обождем. Сначала зайду к экспертам. Посмотрим, что у них получилось со снимком.
Сергей вернулся через полчаса.
— Пришлось ребятам придать дополнительный импульс, — сказал он. — А то бы и до вечера не разобрались. Зато посмотри, что вышло.
Сергей бросил на стол перед Никитой распечатки фотороботов, сделанные по отдельности для каждого персонажа со снимка.
Перебрав их, Никита сдержанно улыбнулся.
— Признайся, что в Кочках мы с тобой подумали об одном и том же, — сказал он.
— Признаюсь. Тогда я боялся спугнуть удачу. А теперь самое время вызвать Гусева.
Когда Гусева привели и предложили ему сесть, он пожал плечами и спросил:
— А где адвокат?
— Мы поставили в известность господина Бершмана. Теперь дело за ним. А вы пока садитесь. У нас есть к вам несколько вопросов.
Гусев сел и с безучастным видом уставился в окно.
— Владимир Михайлович, вам знаком Василий Рогов?
— Нет.
— И вы с ним никогда не общались?
— Нет.
— А что вы думаете об этом снимке?
Гусев нехотя взял снимок и усмехнулся:
— А что тут думать? Молодые люди гуляют.
— А себя и Смагина неужели не узнаете? Уж его-то вы должны узнать, как, впрочем, и себя. Вместе с ним вы на зоне сидели.
— Мало ли с кем я на зоне сидел, — сказал Гусев.
— И Рогова не узнаете?
— Нет, не узнаю.
— Ну почему же?
— Да потому что невозможно узнать неизвестного тебе человека в обществе каких-то молодых людей.
— А мы провели эксперимент и состарили их. И вот что получилось.
Сергей протянул Гусеву фотороботы.
— Очень похожи, не правда ли?
— Нарисовать можно все, что угодно. Бумага стерпит.
— А как вы объясните, что Василий Рогов был убит вашим кастетом? Вот заключение экспертизы. Ознакомьтесь.
Рука, в которой Гусев держал заключение, дрожала. Было заметно, что он делает усилие, чтобы вникнуть в суть текста.
— Меня подставили, — наконец пробормотал он побелевшими губами.
— Конечно. Правда, я подобное слышал не раз.
— Я требую адвоката, — сказал Гусев. — А до тех пор вы от меня не услышите ни слова.
— Адвокат у вас будет. Как только господин Бершман сочтет этот нужным.
Гусева увели.
— Едем к Юнусову, — сказал Сергей.
На Объездном шоссе они увидели цепочку автомашин, протянувшихся от АЗС. Преимущественно это были легковушки, заправлявшиеся накануне выходных. Мальчишки сновали от одного бензобака к другому. Это была для них горячая пора. Они спешили сорвать куш, пока не вернулись Борька с Витьком, Ворота в ремонтный цех были прикрыты.
Сергей с Никитой вошли в мастерскую. Юнусов стоял в дверях своего офиса, наблюдая за работой механиков.
— Давно не виделись, — усмехнулся он, когда они подошли к нему. — Уж не арестовать ли меня пришли?
— Все может быть, — сказал Сергей.
— А на каком основании? У вас на меня ничего нет. И не пытайтесь мне вешать лапшу на уши про камеры в туалете. Я не тупой отморозок.
— Успели пообщаться с бывшими работниками? — сказал Сергей.
Юнусов промолчал.
— Вы знакомы со Смагиным?
Было видно, как Юнусов напрягся. Сергей продолжил:
— А с Роговым?
Юнусов опять промолчал.
И здесь Никиту осенило.
— Они же все с Первомайской! — воскликнул он.
В цехе до этого было шумно. Но вдруг все притихло. Оба механика, каждый занятый своей машиной, перестали работать. Они стояли в застывших позах с ключами в руках.
— Пройдемте ко мне в офис, — сказал Юнусов. — А вы продолжайте. — Это было сказано механикам.
— И Лагоев с Первомайской? — спросил Сергей, когда они сели на пластиковые стулья. — Ну же, Ринат Вагизович, не играйте в молчанку. Скажите. Вы же отлично понимаете, что для нас не составит труда выяснить это, а для вас будет дополнительное очко в копилку сотрудничества с правоохранительными органами.
Юнусов откашлялся.
— Да, — сказал он.
— А вот Гусев — нет, — продолжил Сергей.
— Никакого Гусева я не знаю, — отрезал Юнусов.
— Освежу вашу память, — сказал Сергей и протянул фотографию — Узнаете себя в молодости? Не поверю, если скажете «нет».
Юнусов продержал снимок в руке не больше минуты. Все это время его лицо оставалось бесстрастным. Он вернул снимок.
— Случайная встреча. Уж не помню по какому поводу.
— Здесь есть дата. На обороте. Девятнадцатое сентября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. И это не чей-то день рождения из запечатленных на снимке. Нет. Так может быть, это другая и чем-то не менее знаменательная дата?
— А мне почем знать? — нехотя сказал Юнусов.
— Понятно. А вот этого юношу вы помните? Не говорите, что нет. Вы сидите с ним в обнимку.
— Это Лось. Виталик Лосев.
— Где он обитает? Чем занимается?
— У него склады. Возле конечной трамвая.
Никита с Сергеем переглянулись. Сергей продолжил:
— Что любопытно, буквально за несколько дней до этого Смагин вышел из мест не столь отдаленных. А Рогов — за полгода до этого. И он, Смагин, прихватив с собой Гусева, которого вы вроде как не знаете, но видели на снимке вместе с собой, поспешил с ним на встречу с вами. Что же его так подгоняло?
— Без понятия. И вообще, дальше я буду говорить только в присутствии адвоката.
— Г-на Бершмана?
Юнусов подчеркнуто говорить не собирался. Сергей взял с него подписку о невыезде.
Когда они отъезжали от АЗС, Сергей сказал водителю:
— Съедешь с шоссе и остановишься вон за тем кустарником за кюветом. Понаблюдаем за Юнусовым.
И было что наблюдать.
Юнусов вышел из мастерской через пять минут после того, как полицейская «Нива» встала за кустарником, повертел головой и сел в «Тойоту». Ею машина пронеслась милю них на большой скорости.
— Гони за ним, — сказал Сергей.
Юнусов спешил. Закладывал лихие виражи, не соблюдал разметку, подрезал другие машины и в рекордное время доехал до города. Здесь он прыть убавил и вошел в нормальный скоростной режим. Машину Юнусов бросил на парковке возле универсама Лагоева.
— Что и требовалось доказать, — сказал Сергей. — Едем к себе. Обмозговать все надо.
Второй день стояла отличная погода: ясное небо при полном безветрии, и, как результат, в комнате было душно. Сергей распахнул окно. Повеяло свежестью.
— Так-то будет лучше, — сказал он.
— Я организую кофе? — предложил Никита.
— Прекрасная мысль. Только без бутербродов. Будут мешать мыслительному процессу.
После кофе они перетерли информацию, собранную за последние несколько дней. Итог оказался малоутешительным.
— У нас нет улик. Одни только догадки и предположения. С этим в суд не пойдешь, — суммировал Сергей.
— Что делать?
— Поднимем архив, — ответил Сергей.
— Гусева привлечем?
— Не… Без него обойдемся, — рассмеялся Сергей и серьезно добавил: — А ты знаешь, может быть, это была одна из причин, почему он устроился работать архивариусом.
— Подчистить документацию?
— Вполне возможно.
Из архива Сергей вернулся с кипой дел и, разделив их поровну, одну половину отдал Никите.
В делах они рылись до вечера. Это оказалось любопытное чтиво, обнажившее криминальную жизнь города конца восьмидесятых — начала девяностых годов. Они забыли про обед.
Хуже было другое.
— Что у тебя? — спросил Сергей.
— Нигде не светились наши фигуранты.
— У меня тоже. Кроме… Кроме одного любопытного обстоятельства.
— Какого?
— Было открыто дело в связи с убийством одного коммерсанта, но все материалы по нему как будто корова языком слизала. Дело зависло, его передали в архив.
— А кто был следак?
— Вот здесь вторая загадка. Его убили. И убийцу не нашли.
— Постой-постой… А фамилия следака была не Вязов? — спросил Никита.
— Он самый.
— И вел он дело об убийстве Виталия Кораблева.
— Точно, — подтвердил Сергей, с любопытством глядя на Никиту.
Никита набрал полные легкие воздуха и с шумом выдохнул.
— Ну как же я раньше не вспомнил и не подумал о нем. У нас есть Юрий Викторович Кораблев, брат убитого. Он лично знал Вязова. У него целая картотека по э