Григорий вдруг обратил внимание, что мотор у «Жигулей» работает бесшумно, а машина несется так ровно, будто едет не по проселочной ухабистой дороге, а по взлетной полосе аэродрома.
«Не водитель, а какой-то чудик, — с неприязнью подумал о мужичке Григорий. — Ну, да ладно. Мало ли странных людей на свете. Спасибо ему и за то, что вызвался подвезти. Долго бы мне, контуженному, пришлось топать эти пятнадцать километров, не окажись попутки. Однако со мной, кажется, нет денег. Чем же я с ним буду расплачиваться? И даже нет при себе служебного удостоверения».
— Вы простите меня, уважаемый, но мне нечем будет заплатить, — извиняющимся тоном вымолвил Григорий и беспомощно развел руками. — Мой кошелек остался на даче.
— Вам не о чем беспокоиться, — сиплым голосом ответил водитель и добавил: — Вам выходить. — И, как показалось Григорию, его тонкие губы тронула чуть приметная усмешка.
Через несколько секунд «Жигули» резко остановились. Григорий вылез из машины и, поблагодарив странного водителя, захлопнул дверцу. Автомобиль туг же умчался дальше и вскоре скрылся за березовой рощицей. А вокруг Григория сразу возникло легкое кольцевое движение воздуха, словно он вошел в центр вращающейся центрифуги. Несколько мгновений — и все прекратилось.
Гриша изумленно хмыкнул и обеспокоенно подумал: «Похоже, я изрядно треснулся головой, коль какие-то завихрения мерещатся». Он потер шишку на затылке, которая, к его радости, заметно уменьшилась, и, глубоко вдохнув полной грудью чистый осенний воздух, осмотрелся. Как оказалось, он стоял метрах в десяти от высоченной вековой липы с раздвоенным вверху, словно рогатка, стволом. Это был основной ориентир начала дач ГУВД.
«Как хорошо, что уцелела наша любимая липа, — подумал Григорий, подходя к дереву. Но, взглянув в сторону дач, он с приятным удивлением отметил, что и дачи в полном порядке: правда, от липы не все были видны. Его участок находился почти на противоположном конце. Невольное волнение охватило его, и он ускорил шаги, а затем, не вытерпев, побежал.
Вскоре Гриша различил группу людей на совершенно пустом черном месте, напрочь лишенном растительности. Этот пустынный участок образовался среди дачных домиков. С болью в душе он осознал, что именно на этом месте были его участок и участок майора в отставке Селиверстова.
Григорий медленно подошел к дачникам, многие из которых были ему знакомы. Крайние, обернувшись к нему, буквально застыли от изумления, с расширенными глазами и открытыми ртами. Первым опомнился начальник угрозыска Тимирязевского РОВД подполковник Колыханов Борис Семенович: его заплот и старенький «Москвич» на глазах Григория унесло смерчем.
— Ты ли это, Григорий Петрович?! — воскликнул Колыханов, не веря своим глазам. — Неужели живой? Дай я тебя потрогаю. — Он подошел к Григорию и стал щупать его и шлепать по рукам и плечам. — Да откуда ты взялся? Где был? А мы уж тебя в покойники зачислили.
— Оттуда, — Гриша рассеяно показал пальцем в небо. — Такую шишку, какая у меня на затылке, можно получить, только свалившись с неба. — И он повернулся затылком к любопытным. — Прошу не трогать, болючая, как…
Через минуту возле Григория собрались все дачники, кто был в это время поближе. Григорий подробно рассказал, что с ним произошло, а люди, продолжая смотреть на него как на инопланетянина, не переставали удивляться столь счастливому исходу.
— Ты, парень, родился в рубашке, — категорично заявил рослый Колыханов. — Говорят, такие люди из любых смертельных ситуаций выходят живыми, потому что у них так на роду написано. Возьми, например, Вангу! Она ведь тоже в смерч попала в детстве и осталась живой. Значит, тоже родилась в рубашке. Правда, ей, бедняжке, меньше повезло, чем тебе, Григорий. Писали, что она ослепла, но начала предсказывать людям будущее! Ты, друг, может, тоже теперь особенный?
— Ага, — буркнул Гриша. — я теперь летать умею…
— Может быть, Гриш, ты теперь начнешь предсказывать будущее?! Ну-ка изобрази нам что-нибудь, — коротко хохотнул капитан Соловьев, низенький, упитанный мужчина, которого во время смерча не было на даче. Но дачники его не поддержали. Не до шуток было.
— Я-то, Гриша, еще легко отделался, — продолжил подполковник Колыханов, понизив голос. — «Москвич» мой старенький унесло вместе с заплотом — не велика потеря, а вот майор Селиверстов, Геннадий Николаевич, погиб. Он в тот момент в своем домике был.
— Но может, есть еще какая-то надежда, — неуверенно заметил Григорий.
Подполковник махнул рукой и тяжело вздохнул:
— Какая там надежда. Знакомые гаишники, братья Белоусовы, нашли его труп на магистральном шоссе в двадцати километрах отсюда. В руке он сжимал закрутку для консервирования. Кто мог предположить, что такая необычная смерть настигнет Геннадия Николаевича. Ведь ни бандитский нож, ни пуля его не брали. У него все тело было в шрамах от ранений, а тут…
— Да, жаль, геройский был майор, — подтвердил Гриша, хорошо знавший Селиверстова. — А кто еще пострадал из дачников?
— Больше никто. — вразнобой ответили присутствующие.
— Как ты-то. Гриш, будешь без дачи? — посочувствовала дородная тетя Катя. — Ведь сейчас такая дороговизна на все.
— Власти должны помочь, — неуверенно обронил подполковник Колыханов, — как-никак стихийное бедствие. Плохо, конечно, Гриша, что ты свою дачу не застраховал, а я «Москвич».
— Хорошо, что сам живой остался, — заметила тетя Катя, — каково было бы твоей матери… Слава Богу, что так удачно обошлось.
Григория как током ударило. Как это до сих пор не вспомнил, что нужно в первую очередь позвонить маме? А что, если кто-нибудь успел сказать ей о смерче, который унес ее сына?! Ведь ее больное сердце могло не выдержать.
— Борис Семенович, у вас, кажется, есть телефон, — обратился он в волнении к подполковнику. — Мне нужно срочно позвонить. Вдруг маме уже рассказали о нашем происшествии.
2
— Не переживай, — успокоил его Колыханов, — отсюда никто не мог позвонить, связи нет никакой.
— А как же вы узнали о том, что сотрудники ГАИ нашли труп майора Селиверстова?
— Так об этом Иван Белоусов рассказал. Он сейчас картошку копает. У них с братом заканчивалось дежурство, когда наткнулись на майора. Леонид увез труп в Москву, а Иван сюда от электрички пешком добирался. Я первый и узнал от него.
— Понятно, — кивнул Григорий и, вздохнув, посмотрел на свой опустевший участок. — Что ж, поеду домой. Пока что делать мне здесь больше нечего.
Заняв у подполковника денег на билет, Григорий с тяжестью на сердце отправился к железнодорожной платформе, до которой было чуть более трех километров.
День обещал быть солнечным и теплым. Гриша не спеша вышел на проселочную дорогу, ведущую среди сосен к электричке, и, вдыхая полной грудью чистый сосновый воздух, с сожалением подумал о потерянной даче, которая была хорошим подспорьем для небогатого семейного бюджета. Но более всего он переживал о том, как эту ощутимую потерю воспримет его мама.
В нерадостных раздумьях он прошел уже половину пути, как неожиданно вокруг него возникло знакомое воздушное завихрение, с легкой пыльцой разогнавшее из-под ног высохшие сосновые иголки и шишки. Григорий почти физически ощутил прикосновение к плечам чего-то мягкого и вместе с тем упругого. Прошло всего несколько быстрых секунд, и завихрение исчезло так же неожиданно, как и возникло. Воздух вновь стал тихим и прозрачным.
Григорий остановился озадаченный. «Что бы это могло значить? — подумал он с нарастающим беспокойством. — Конечно же, это галлюцинации. И возникают они, видимо, от психического расстройства. В общем, это может быть следствием падения и ушиба головы. Но чувствую я себя вполне нормально. Отпуск мой закончился, и в понедельник я должен выйти на работу. А если эти завихрения будут продолжать преследовать меня? Стоит только сознаться в этом медикам, и они быстро упекут в психушку, где начнут подвергать разным исследованиям. Нет уж, дудки. Никто не должен знать, что со мной иногда происходит нечто странное. Со временем пройдет».
Взбодрив себя решительными мыслями, Григорий заспешил к платформе. Однако самое удивительное его ждало впереди.
Из служебной характеристики Василия Андреевича Соколова, старшего советника юстиции, начальника следственного отдела Московской городской прокуратуры:
«1958 года рождения, русский, образование высшее юридическое (юридический факультет МГУ), в Московской горпрокуратуре работает с 1981 года. За это время показал себя исключительно с положительной стороны, пройдя путь от рядового следователя до начальника следственного отдела. Среди товарищей по работе пользуется заслуженным уважением и авторитетом. Спортсмен, имеет первый спортивный разряд по тяжелой атлетике в тяжелом весе. Хороший семьянин, воспитывает двух дочерей. Соколова В. А. отличает аналитический склад ума, умение в самых сложных обстоятельствах находить причинную связь между поступками людей и явлениями…»
Василий Андреевич, как обычно, пришел на работу раньше всех следователей. Поздоровавшись возле своего кабинета с техничкой тетей Сашей, уже сделавшей у него уборку, он энергично прошел в кабинет, снял шляпу и плащ, повесил их во встроенный в стену шкаф и, открыв пошире форточки на обоих окнах (он любил работать в прохладном помещении), сел за свой просторный стол. Ему очень нравился этот первый тихий час, когда в кабинеты еще не пришли сотрудники прокуратуры, а коридоры не заполнили многочисленные посетители: эта приятная тишина только изредка нарушалась позвякиванием ведра тети Саши да ближним мягким шуршанием ее швабры. Хорошо было в это время сосредоточиться над дневным планом работы, выделить главное, чем нужно заняться в первую очередь.
Достав из сейфа пухлое дело в шести томах, начальник следственного отдела положил его на стол перед собой и облегченно вздохнул. Наконец-то был пойман маньяк, насильник и убийца, которого почти год не могли вычислить работники МУРа. И не потому, что сотрудники полиции плохо старались, а потому что маньяк этот, бывший прапорщик, воевавший в Чечне и получивший там контузию, был весьма находчив и изворотлив: в одном районе два раза подряд злодейства не совершал, да еще старался изменить свой преступный почерк, чем, надо признать, первое время сбивал с толку и