Абдулла залпом выпил виски, закусил кусочком копченой осетрины, немного помолчал, а потом быстро, с южным темпераментом заговорил:
— Этот молодой следователь, которого я должен был замочить, настоящий шайтан. От него исходил какой-то зеленый свет. Барон приказал мне ни в коем случае не стрелять во время зеленого свечения.
— Какой зеленый свет? — заинтересовался Харакири. — При чем здесь свет?
— Барон толковал, что, когда от следователя исходит зеленый свет, его ничем не возьмешь. И пулей тоже.
— Что за чушь?! — вскинул брови босс. — Он что, этот следователь, инопланетянин какой-нибудь? Или, может быть, колдун?
— Хрен его знает, — пожал плечами Белый Абдулла и налил себе еще виски. — Больше ничего Барон не объяснял. Приказал замочить, и все. Говорил, что этот следователь очень для нас опасный.
— Любопытно, — буркнул Харакири и в задумчивости потер подбородок. — Что бы это значило? Чем страшен для нас этот следователь? Мне Барон ничего не говорил. Лады, поговорю с ним. Продолжай.
Абдулла выпил виски и зажевал ломтиком лимона.
— Больше не о чем толковать, — ответил он, устраиваясь поудобнее в кресле. — Значит, как следователь перестал светиться зеленым, так я и нажал на спусковой крючок. А промахнулся, думаю, потому, что зеленый свет нехорошо повлиял на мои глаза. И еще, босс, мне кажется… — Абдулла в нерешительности замолчал и, бросив в рот маслину, неторопливо стал разжевывать ее.
— Что кажется? — недовольно спросил Харакири, у которого начало портиться настроение. Он раскурил погасшую сигарету и вперил единственный свой глаз в Абдуллу. — Ты же знаешь, я не люблю вытягивать слова из собеседника. Если он начинает скрывать свои мысли, я предпочитаю отрезать ему язык.
— Я думаю, босс, что Барон скурвился.
— Ты отдаешь отчет своим словам?
— Я высказываю свое личное мнение, босс.
— Лады, давай твои аргументы. Если они окажутся слабыми, я тебе не позавидую. Барон — проверенный человек. Мой надежный заместитель.
— Я видел через оптический прицел, с какой заискивающей улыбкой Барон что-то рассказывал следователю. Я уверен, что он закладывал тебя и всех нас.
Харакири помрачнел. Больше всего он боялся предательства. Больше полиции и прокуратуры. Предатель в своей организации опасен тем, что наносит удар в спину и неожиданно. И тут нельзя медлить с противоядием.
— Может, Барон хитрил, отводил следователя в сторону. Он умелец по части головоломок.
— Не похоже, босс, — возразил Абдулла. Виски развязало ему язык. — Они сидели как приятели и пили кофе или чай. С таким лицом, какое было у Барона, сдают друзей. Я видел их лица через оптику очень четко. Как вас сейчас.
— Пока мне неизвестны ответы на кроссворд, загаданный Бароном, — с досадой бросил Харакири и вдавил дымящуюся сигарету в пепельницу. — Зачем ему было устраивать весь этот спектакль? Не проще ли было самому прикончить своего подчиненного. Что за игру он затеял? Посмотрим, что он сам скажет. Если действительно скурвился, то разрежем на гуляш и скормим собакам. Разыщи его немедленно. Иди.
— Слушаюсь, босс, — без особого энтузиазма ответил Белый Абдулла и покинул гостиную.
Настроение у Харакири испортилось. Но телохранители знали, как поднять ему настроение. Лу сказал с улыбкой:
— Не переживай, босс, из-за мелочей. Незаменимых заместителей не бывает. Тебе впору отдохнуть. Самое время навестить бордель. Мадам Агнесса наверняка приготовила тебе свеженькую девушку.
Харакири оживился, и глаз его маслено засверкал. Как у кота, преследующего кошку.
— И то верно, — согласился он, — надо отдохнуть. — Он энергично поднялся с диванчика и, предвкушая удовольствие, сладострастно потянулся. Что за птичку, нашла ему на сегодня управляющая борделем?
Тут некстати после короткого стука в дверь вошел Иван.
— Босс, к вам Дядя Джо и мадам Агнесса, — пробасил он, — по неотложному делу.
— Что у них?
— Не знаю, босс. Джо сердитый, а мадам перепугана.
— Впусти, — разрешил Харакири.
Вскоре вошли невысокий и полный, почти квадратный, мужчина лет пятидесяти, с красным лицом, похожим на кусок сырой говядины, и необъятных размеров женщина лет сорока, с узорчатой шалью на плечах. Она была на голову выше мужчины. Ухоженное лицо ее хотя и было далеко не первой свежести, но еще сохраняло привлекательность. Похоже, эта женщина в молодые годы была не из последних красавиц.
— Босс, у нас деликатный вопрос, — голосом любителя выпить заговорил Дядя Джо. — Проблема возникла у Агнессы, а она за помощью обратилась ко мне. Боится возмездия Трофима, начальника охраны. Поэтому мы прямо к тебе.
Харакири жестом приказал Джо помолчать и посмотрел на взволнованную управляющую борделем.
— Говори.
— Босс, ответь мне, пожалуйста, хоть раз я не выполнила твоего распоряжения?
— Не было такого.
— Ты мне приказывал находить тебе для отдыха юных красавиц? — Верно.
— Так вот я и сегодня приготовила тебе девушку — ни разу не целованную, с такими потрясающими фигуркой и прелестями, каким позавидует самая знаменитая фотомодель.
— Это похвально, — скупо улыбнулся босс, — если она мне понравится, я щедро награжу тебя.
— К сожалению, награждать тебе придется другого человека, начальника охраны. Трофим изнасиловал эту девушку и приказал помалкивать, а то перережет мне глотку.
— Чо?! — взревел Харакири, и лицо его исказилось в страшном гневе. — Да как он посмел?! Ты его предупреждала, что девушка для меня?
— Конечно, босс. Просила одуматься. Но в него словно бес вселился. Так его очаровали прелести этой юной красавицы…
— Иван! — рявкнул Харакири и приказал появившемуся через мгновение охраннику: — Приведи немедленно Трофима. Без оружия. Хорошенько обыщи.
— Но, босс, он мой начальник, — неуверенно заметил Иван.
— С этой минуты ты начальник охраны. Обращайся с ним как с трупом, — сурово произнес Харакири. — Но приведи живым.
— Будет исполнено, босс, — довольно ухмыльнулся Иван. — Один момент. — И он с быстротой ящерицы исчез за дверью.
Проводив охранника взглядом, Харакири жестом отпустил Дядю Джо и Агнессу.
Вскоре Иван затолкнул к боссу бывшего начальника охраны, упитанного шатена лет тридцати семи, среднего роста, с маленькими поросячьими глазками и полным ртом золотых зубов. Трофим был махровым рецидивистом, отсидевшим шесть сроков за разбойные нападения и грабежи. Он тут же бросился на колени и взмолился:
— Прости, босс! Черт попутал. Не мог устоять перед такой красоткой. Тебе еще привезут. Прости. Не терять же нам дружбу из-за какой-то бабы…
— Падла! — гаркнул Харакири и с силой пнул его в золотые зубы: половины как не бывало.
Трофим зажал разбитый рот руками, поднялся на дрожащих ногах и отступил к двери. По выражению лица босса он понял, что его ждет, и в страхе завопил:
— Не-е-т, не надо!
Дальнейшее произошло в считанные секунды. Босс произнес по-китайски заученную фразу, и в воздухе сверкнули сталью два ножа. Оба они вонзились в Трофима по самые рукоятки: один — под кадык, а другой — в сердце.
11
Было без двадцати одиннадцать, когда Григорий проснулся от громкого стука в дверь. Шею страшно ломило от неудобного положения, в котором он уснул в кресле. В прихожей горел свет, и первое, что увидел Григорий, встав на ноги, была кобра, свернувшаяся в кольца и мирно дремавшая у его ног. Дверь в ванную комнату была приоткрыта.
Но Григорий напрасно напугался змеи. Как только он выпрямился, кобра, словно верный сторож, закончивший дежурство, неторопливо удалилась под ванну. Григорий без промедления закрыл за ней дверь, заложив для плотности между дверью и косяком свернутый носовой платок. После этого он поспешил открыть входную дверь, так как все шло к тому, что ее скоро стали бы выламывать.
У порога стояли четверо: сосед дядя Гоша, небритый низкорослый толстячок, работавший грузчиком в гастрономе, помощник городского прокурора старший советник юстиции Миронов Александр Ильич, упитанный, солидных размеров мужчина, и два незнакомых сотрудника полиции — капитан и лейтенант.
— Вот он, живой! — воскликнул дядя Гоша, показав грязным пальцем на Григория. — А я уж, Григорий Петрович, думал, что на вашу квартиру ночью грабители напали. Вы так кричали.
— Я кричал?! — принял удивленный вид Григорий. — Извините, дядя Гоша, не припоминаю такого конфуза. Может быть, вы слышали крик из какой-нибудь другой квартиры? — Григорий перевел взгляд на Миронова. — Александр Ильич, дяде Гоше вполне могло померещиться, так как он частенько закладывает за воротник.
— Ну уж это вы напрасно, Григорий Петрович, — обиделся дядя Гоша и, отойдя в сторону, высморкался при помощи двух пальцев. — Перед сном я совсем малость принял с устатку, — буркнул он недовольно, вытерев нос рукавом рубахи.
Посмотрев на него с неодобрением, помощник прокурора сказал:
— Ну, хорошо, уважаемый, спасибо за информацию. Хоть и запоздалую. Но тем не менее все равно спасибо. Дальше мы сами разберемся.
— Что ж мы стоим по разные стороны порога, — спохватился Григорий и отступил в сторону, — проходите. У вас, Александр Ильич, полагаю, есть ко мне вопросы?
— Ты очень догадлив, молодой человек, — сухо ответил Миронов и неторопливо пронес свое грузное тело в прихожую. Сотрудники полиции молча, как хорошо обученные собаки, последовали за ним. Григорий прикрыл дверь.
— Я весь внимание, — сосредотачиваясь, проговорил он, не приглашая незваных гостей в комнату. — Чем обязан, Александр Ильич? К вашему сведению, Соколов отпустил меня на две недели с согласия прокурора. Подлечиться. Вы меня разбудили.
— Извини за беспокойство, — не без ехидства бросил помощник прокурора. — А я-то подумал, что жизни Василия Андреевича и капитана Сукачева дороже твоего сна.
— Что вы этим хотите сказать? — насторожился Григорий.
— То, что Соколов и капитан Сукачев погибли возле твоего дома.
— И Василий Андреевич? — удивился и расстроился Григорий. — Как это произошло? Кто убил Соколова?