Дверь приоткрылась, заглянул секретарь суда Берстоу, оценил ситуацию и скрылся, бесшумно прикрыв дверь.
— Когда вы звонили в больницу последний раз? — отрывисто спросил судья.
— За пять минут до начала нашего разговора.
— Ну и?
— Ничего нового, — вздохнул Энди. — Шефа погрузили в искусственную медицинскую кому. Доктор Стерлинг сказал, что его разбудят, когда исчезнет угроза жизни. Возможно, завтра. Возможно, через неделю. Но после этого…
— Да-да, — нетерпеливо сказал судья и посмотрел на часы: до конца перерыва осталось одиннадцать минут.
— Присягу… или, как вы говорите, актаффирмации могу принести я. — Энди произнес это таким тоном, будто предлагал себя в обмен на заложника, захваченного террористом.
— Не можете, — отрезал судья.
— Но доктор Варди приносил присягу, верно? Он, а не Айзек. Эксперт лишь обращался к системе, когда возникала необходимость.
— Вот именно! Показания давал эксперт, а с кем он консультировался — вопрос, регулируемый другими судебными правилами. Ответственность за дачу ложных показаний несет эксперт.
— Вот я и могу…
— Не можете. У вас нет права выступать в суде в качестве эксперта.
— А у Айзека есть? — Энди задал вопрос не подумав, сразу понял, что нащупал слабое место и теперь судья точно отложит процесс.
Судья поднял на молодого человека проницательный взгляд. Об этой проблеме Бейкер, конечно, подумал в первую очередь, не этому молокососу указывать на такую важную деталь.
— Есть, — ответил судья. — Согласно поправке Хоррингтона, параграф два-си, принятой Верховным судом в прошлом году, обвинитель, защитник и эксперт имеют право передавать слово своему помощнику — искусственному интеллекту — с целью наиболее точных формулировок экспертных выводов. Иными словами, говорить в суде Айзек имеет право. Господи, что за формулировка по отношению к компьютеру!
— Тогда вы, судья, имеете право в исключительном случае не требовать от Айзека присяги по простой причине: он в принципе не может солгать — это технически невозможно! Ведь смысл присяги…
— Прецедент! — воскликнул судья. — Я уже создал прецедент, позволив заслушать экспертное заключение в отсутствие самого эксперта. Теперь я создам прецедент, упразднив присягу?
— В данном конкретном случае!
— Это может создать лазейки в судопроизводстве…
— Какие тут могут быть лазейки?
— …которые я сейчас не в состоянии предсказать и оценить!
Наступило молчание. Секретарь опять приоткрыл дверь и на этот раз решился напомнить:
— Ваша честь, продолжение процесса через четыре минуты. Прокурор и защитник присутствуют, все присяжные тоже на местах.
— Хорошо, — махнул рукой судья, и секретарь скрылся, оставив все-таки дверь приоткрытой.
Бейкер поднялся и надел мантию. Он запутался было в складках, и Энди бросился помогать, но судья окатил программиста испепеляющим взглядом, и тот отступ ил. Он больше не пытался что-то зачем-то доказывать. Он вообще боялся сказать слово, не представляя, какое слово сейчас окажется лишним. Судья принял решение, и от мнения Энди ничего не зависело.
— Встать, суд идет!
Встали. Судья занял свое место на кафедре, кивнул. Сели. Судья обвел взглядом зал и произнес стандартное:
— Продолжаем слушание. Введите обвиняемого.
Ввели. Долгов, как показалось многим, выглядел после перерыва менее подавленным, чем утром. Может, ему сообщили то, что судья еще не произнес вслух?
— По протоколу, — сказал Бейкер, — сейчас должен дать показания полицейский эксперт, доктор Клаудио Варди. По объективным причинам он этого сделать не может. Проанализировав сложившуюся ситуацию, суд счел возможным заслушать результат научно-технической экспертизы в отсутствие эксперта. Отчет будет приобщен к делу. В случае предъявления вещественных доказательств они будут продемонстрированы суду, обвинению, обвиняемому, защите, присяжным и приобщены к делу. Экспертные данные озвучит система искусственного интеллекта ЭйАй-30-дробь-2, известная под аббревиатурой Айзек. Оператор Эндрю Витгенштейн будет посредником между судом и искусственным интеллектом.
Энди сделал было движение, показывая, что Айзеку не требуются посредники, но под взглядом судьи предпочел промолчать.
— Процедура произнесения аффирмационного текста в данном конкретном случае отменяется, поскольку Айзек не является ни физическим, ни юридическим лицом.
— И следовательно, — встрял прокурор, нарушив процедуру, — не может нести ответственность, если…
— Не является ни физическим, ни юридическим лицом, — повысил голос судья, — и по своим техническим характеристикам не может лгать, давать неверные показания. В случае если у обвинения или защиты возникнут возражения или недоверие к экспертизам, они смогут отразить свои сомнения в ходе перекрестного допроса, а также в апелляциях после окончания процесса.
Точка. По залу прокатился вздох то ли изумления, то ли согласия, то ли облегчения — скорее, и того, и другого, и третьего. В упавшей после этого тишине кто-то в задних рядах — видимо, один из журналистов — произнес довольно громко: «Смело!», на него шикнули, и судья спросил у Энди:
— Айзек готов представить экспертное заключение?
— Да, ваша честь, — отрапортовал программист.
— Включайте.
Судья понял, что произнес слово, которое тоже станет прецедентом, и поспешил добавить:
— Заслушаем результаты научно-технической экспертизы.
Тоже не совсем удачная фраза. Ну и ладно. В историю судопроизводства все равно войдет то, что судья заранее отредактирует.
Энди переставил аудиоколонки, чтобы присяжным было лучше слышно, обвел взглядом людей за столом обвинения, защиты, на обвиняемого не посмотрел (Энди боялся встретиться с ним взглядом) и, кашлянув, произнес в микрофон:
— Айзек, представься, пожалуйста, суду и доложи результаты научно-криминалистической экспертизы, проведенной по делу «Штат Нью-Джерси против Владимира Долгова». Спасибо.
По рядам пробежали смешки («Во дает, с машиной разговаривает, как с человеком!»), но быстро смолкли, когда знакомый многим присутствовавшим суховатый и высокий голос эксперта, доктора Варди произнес:
— Высокий суд, мое название «Интеллектуальная Система для Автономного Анализа данных», сокращенно — Айзек[2]. Я принадлежу к группе юридических искусственных интеллектов, предназначенных для фактологической и аналитической поддержки.
— Стоп! — воскликнул судья. Энди, вздрогнув, повторил: «Стоп!», и Айзек замолчал.
— Вы записали речь доктора Варди заранее? — возмущенно обратился судья к программисту. — То есть эксперт записал свое заключение… Послушайте, это грубое нарушение процедуры, о котором вы не предупредили! Я вынужден…
Наверно, судья закончил бы фразу, которую хотел сказать, и объявил наконец о бессрочном перерыве в судебном процессе, но его прервал громкий стук: со стола прокурора упала на пол толстая папка с документами. Воспользовавшись паузой, Энди поднялся и, немного заикаясь от волнения, сказал:
— Господин судья, ваша честь, я просто… то есть я был уверен, что вам это известно!
— Что известно? — вскричал Бейкер.
— Во всяком случае, — продолжал Энди, немного успокоившись, — это известно господам прокурору, защитнику и их помощникам.
— Что?!
— Голос искусственного интеллекта настраивается и полностью воспроизводит голос хозяина, сэр. Если вы спросите у господина прокурора…
— Спросить — что?
— Ваша честь, — поднялся с места Парвелл. Он едва сдерживал улыбку — нечасто приходилось ему видеть смущение и даже подобие страха на лице всегда спокойного и торжественно-важного судьи Бейкера. — Ваша часть, этот молодой человек, не знаю его имени, прав. Мой эй-ай говорит точно как я, поскольку за время нашего общения усвоил все физические параметры моего голоса, произношения… Это сначала шокировало, признаю, но потом привык и даже понравилось. Знаете, разговариваешь будто с самим собой, с собственными мыслями.
— Немного отдает шизофренией, — подал со своего места голос защитник. — Но согласен с коллегой — в принципе, удобно. Забываешь, что задаешь вопросы машине.
— Почему меня никто не предупредил? — мрачно вопросил судья.
— Ну… — протянул Энди. — Я был уверен, вы знаете. Все знают.
— Судья — не все, — отрезал Бейкер, но, желая быстрее закончить с неприятным для него инцидентом, сразу добавил: — Хорошо, продолжайте. Хотя это как-то… Человек лежит в коме, а его голос… Продолжайте, — прервал он себя. — Могу я обращаться непосредственно к Айзеку или должен задавать вопросы вам, а вы будете повторять их этой программе с человеческим голосом?
— Ваша честь, конечно, вы можете общаться с Айзеком напрямую.
— Хорошо. — Судья поставил точку. — Пусть Айзек продолжит.
— Ваша честь, — произнес голос Варди из динамиков, — я являюсь официальным помощником эксперта-криминалиста доктора Клаудио Варди и, согласно процессуальному кодексу о судебно-криминалистической экспертизе от семнадцатого сентября две тысячи тридцать шестого года, параграф три, пункт два, обязан предоставлять любую информацию, а также выводы и заключения по любым видам научно-технической и научно-криминалистической экспертиз, рассматриваемых судом в данном процессе.
— Да-да, — с раздражением произнес судья. Так он реагировал бы и на речь самого Варди, если бы тот вдруг начал занудствовать, как эта программа. — Представьте суду данные и заключения экспертизы.
Он хотел добавить «только по существу и без компьютерных штучек», но промолчал, поскольку понимал, что не по существу Айзек говорить все равно не будет, а что представляют собой «компьютерные штучки», судья не знал.
— На экспертизу были представлены следующие вещественные доказательства, — заговорил Айзек голосом доктора Варди. — Вещественное доказательство номер один представляет собой срез кожи неправильной формы, размером тридцать один миллиметр в длину, двадцать четыре миллиметра в широкой части.