— А у вас очень мило, — заметила Екатерина Андреевна, сделав несколько глотков чудного терпкого напитка, призывно дразнящего нежным ароматом бергамота.
Фрайман тоже отхлебнула из своей чашечки, в нетерпеливом ожидании поглядывая на экстравагантную гостью.
— Не буду вас томить, — сказала наконец Екатерина Андреевна, и из груди Фрайман неожиданно вырвался громкий вздох облегчения. — Мой внучатый племянник Андрей Чайкин служит в полиции и как раз занимается делом вашего мужа, а я помогаю ему, так сказать, на общественных началах. Хотя, скажу без лишней скромности, эти начала порой играют весьма существенную роль. Не вдаваясь в подробности, признаюсь, что мне удалось раскрыть немало запутанных дел и таким образом оправдать невиновных и разоблачить истинных преступников. Так что, если вы желаете помочь вашему мужу, предлагаю вам быть предельно откровенной со мной, и тогда мы обязательно во всем разберемся и, главное, установим, насколько на самом деле велика вина вашего мужа, есть ли смягчающие обстоятельства, ну и тому подобное. Вы, конечно, можете отказаться, но тогда, боюсь, вам и вашему мужу уже никто не поможет, даже адвокат.
— А почему вы…
— Я выступаю как частный детектив. Агату Кристи читали? Фрайман кивнула.
— Ну вот, — продолжила Екатерина Андреевна, — считайте, что я ваша мисс Марпл.
— Но там ведь сыщиком был мужчина, — робко заметила Ольга Моисеевна.
— Хм! Значит, вы не всю Агату Кристи читали. Но не будем отвлекаться. Давайте, я буду задавать вам вопросы, а вы будете мне подробно на них отвечать? Вы не против?
— Нет, немного неуверенно проговорила Фрайман. — Но… я же вроде все уже в полиции рассказала.
— Ну, может быть, все-таки не все? Они ведь могли просто забыть о чем-нибудь вас спросить. Например, о ваших отношениях с покойным Мардасовым.
— Что вы имеете в виду? — вспыхнула Фрайман и сильно покраснела.
— Всего лишь то, о чем судачат ваши бывшие коллеги. Вы же работали в компании Мардасова?
— Они… они просто грязные сплетники! Это все бессовестная ложь!
— К слову сказать, жена Мардасова тоже так говорит. И все же, Ольга Моисеевна, дыма без огня не бывает.
— Бывает! Если этот дым кто-то специально напустил.
— И кто же, по-вашему, это сделал?
— Мардасов.
— Мардасов? — переспросила Екатерина Андреевна. — Но для какой цели?
— Чтобы унизить меня и опозорить. Они с Ваней, с Иваном Абрамовичем, моим мужем, из-за чего-то повздорили, и Мардасов начал его оскорблять, обзывал всякими нехорошими словами, говорил, что он не мужчина. И сказал, что он у него на глазах может меня… Ну, вы понимаете. А Ваня, мол, и не рыпнется. У Мардасова тогда секретарем такая хорошая девочка работала, мы с ней сдружились. Она мне все и рассказала.
— А Иван Абрамович? — уточнила Екатерина Андреевна.
— А Ваня мне ничего не рассказал. Но с этого дня Мардасов стал ко мне приставать. А однажды вызвал к себе в кабинет и… стал руки распускать. Меня это так шокировало! Мы вроде столько лет знакомы, у меня прекрасные отношения с Линой, его женой, а туг вдруг такое. В общем, я его ударила и убежала. А он мне вслед погрозил, что опозорит меня перед всеми. Ну и на следующий день все вдруг стали шушукаться, что я, мол, к директору в кабинет каждый день бегала и там с ним… Фу! Такие мерзости, вспоминать не хочется.
— А что же секретарша Мардасова? Разве она не могла опровергнуть эти сплетни?
— Мардасов ее к тому времени уже уволил. Видимо, пытался ее соблазнить, а она отказала. Хотя вряд ли — она блондинка, а Мардасов только брюнеток любит, — сказав это, Фрайман машинально поправила рукой волосы. — Может, кто-то видел, как она рассказывала мне про ссору Мардасова с моим мужем и сообщил директору. Я не знаю.
— Неужели Мардасов был такой любвеобильный, что ни одной юбки не пропускал?
— Как вам сказать, не то что любвеобильный — просто наглый. Считал, что ему все дозволено. Ему всегда очень нравилось окружать себя красивыми девушками. Он даже пользовался услугами… таких женщин, знаете, которые за деньги.
— Проститутки, что ли? — без церемоний уточнила Екатерина Андреевна.
— Нет, что вы! Которые сопровождают на всякие встречи, мероприятия.
— Эскорт-услуги, — догадалась Екатерина Андреевна.
— Точно.
— И часто он это делал?
— Раньше — постоянно. Лина ужасно злилась на него, но он как будто не обращал на нее внимания. Я тоже не понимала его — такая красивая жена, вы бы видели се…
— Мы встречались, — вставила Екатерина Андреевна.
— Тогда вы должны были заметить, какая это роскошная женщина.
— Роскошная, но уже не такая молодая.
— Ну и что! Это же не повод.
— Для кого как, — вздохнув, заметила Екатерина Андреевна. — Так вы сказали, раньше — постоянно. А потом?
— А потом вдруг резко перестал. Там какая-то история приключилась. Мардасов после этого совсем изменился, злобный стал, агрессивный.
— Вы сказали, что приятельствовали с его секретаршей, у вас ее координаты остались?
— Нет, к сожалению. Она недолго у нас работала. Ну и она же молоденькая совсем, ей, по-моему, и тридцати еще нет. Зачем ей такая старая подруга, как я?
— Понятно. Ну, а что было дальше?
— А дальше я уволилась. Разве я могла продолжать работать в такой обстановке?
— Позвольте уточнить, когда это было?
— Чуть больше месяца.
— То есть относительно недавно?
Ольга Моисеевна кивнула.
— Простите, если мой следующий вопрос покажется вам бестактным. У вас случайно нет диабета?
— Что? — удивленно переспросила Фрайман.
— Сахарного диабета. Это заболевание такое.
— Я знаю, что такое диабет. Меня просто удивил ваш вопрос, — ответила Ольга Моисеевна, кивая на сахарницу, из которой минуту назад достала и положила себе в чашку два кусочка.
— Ах, нуда, простите! — воскликнула Екатерина Андреевна, хлопнув себя по лбу. — Старческий маразм.
— Вы на себя наговариваете, — сказала Фрайман, смутившись, что указала ей на эту оплошность.
— А никто из ваших родственников или друзей не страдает этим недугом?
— Насколько я знаю, нет. А почему вы спрашиваете?
— Да так, на всякий случай. Ну что ж, я узнала от вас достаточно много нового. Спасибо, Ольга Моисеевна, — сказала Екатерина Андреевна, вставая. — Полагаю, это поможет разобраться в происшедшем.
— Лишь бы Ваню отпустили. Он ни в чем не виноват.
— Если не виноват, обязательно отпустят.
— Вы уж там постарайтесь, — с надеждой в голосе произнесла Ольга Моисеевна, когда Екатерина Андреевна, схватившись левой рукой за перила, готовилась совершить пеший сход с пятого этажа.
— Обязательно, — пообещала Екатерина Андреевна, обернувшись и одарив Фрайман своей неповторимой улыбкой. — Кстати, не подскажете, как звали ту секретаршу Мардасова, которую он уволил?
— Марина. Марина Столярова.
Уже на улице Екатерина Андреевна позвонила Чайкину и, узнав, что он в гостинице «Славянка», сразу же отправилась туда.
Чайкин и Завадский сидели в комнате охраны и просматривали записи с камер наблюдения. Дверь в комнату приоткрылась, и внутрь проскользнула юркая старушка. Охранник даже рот раскрыл от удивления и от наглости этой старушки, которая, похлопав его по плечу, направилась прямиком к сидящим за монитором полицейским. Заметив свою двоюродную бабушку, Чайкин сразу напрягся и покосился на Завадского.
Но у того сегодня отчего-то было замечательное настроение. Увидев в отражении экрана приближающийся сзади характерный силуэт, он не только не вскипел — напротив, как-то даже добродушно усмехнулся, хотя и не удержался от ядовитого замечания:
— Ну конечно, Екатерина Андреевна, куда же без вас!
Охранник, уже намеревавшийся звать подмогу по случаю вторжения на пост подозрительной старухи, похожей на переодетого шпиона из старого советского мультика, сразу расслабился и сел в уголке разгадывать кроссворд.
— Присоединяйтесь, — сказал Завадский, сгоняя с места Чайкина и предлагая стул Романовой.
— Пытаетесь вычислить таинственную брюнетку? — спросила Екатерина Андреевна, присаживаясь.
— Проверяем эту версию.
— Ну и как?
— Сами смотрите. Вот это, — Завадский ткнул пальцем в монитор, — камера наблюдения, направленная на коридор, ведущий к туалетам. А это, — он щелкнул по клавиатуре, и изображение сменилось, — выход из ресторана, где проходил банкет. Поскольку люди там, по всей видимости, активно выпивали, то и в туалет бегали постоянно. Но это, в основном, мужики, женщин было только две, да и те — блондинки.
— А можно посмотреть?
— Пожалуйста. Чайкин, покажи, — сказал Завадский, вставая и уступая место младшему напарнику.
Чайкин быстро нашел нужный отрезок записи.
— Вот первая.
На экране появилась пышная дама лет тридцати пяти, в платье, цвет которого разобрать было нельзя, поскольку запись была черно-белая, но Екатерина Андреевна готова была биться об заклад, что оно фиолетовое. Более того, она хорошо помнила эту особу — видела ее среди толпы гостей, когда сама пыталась разведать, что там к чему.
Через некоторое время из банкетного зала вышла еще одна блондинка, на этот раз молодая девица в платье с разрезом до самого бедра, и направилась в сторону туалета.
— Это секретарша Мардасова, — прокомментировал Завадский. — Знатная цыпочка.
— Фу! — отозвалась Екатерина Андреевна.
— А сейчас будет самое интересное, — сказал Чайкин. — Обрати внимание, теть Кать, из банкетного зала никто не выходит.
Чайкин щелкнул по клавиатуре, и экран разделился надвое, показывая одновременно запись сразу с двух камер: выход из банкетного зала и вход в коридор, ведущий к туалетным комнатам. Внезапно та часть экрана, где воспроизводилась запись с камеры, смотревшей на коридор, вспыхнула и стала совершенно белой. А через несколько секунд, когда изображение вновь появилось, в сторону туалетных комнат, спиной к камерам, прошла крупных размеров брюнетка. Не полная, а высокая и, судя по формам, которые выгодно подчеркивало облегающее длинное платье, весьма плотно сбитая.