— У Калиныча, в портерной, есть чудное пиво… для постоянных посетителей… Рекомендую вам, господин Курицын, почаще наведываться к нему! — Проговорив это странное приветствие, Померанцев придал лицу серьезное выражение и почти строго спросил: — Ну что? Все исполнено?
— Конечно! — самодовольно ответил Андрюшка, вынимая из кармана таинственную трубочку и передавая ее.
Померанцев открыл курочек, поглядел на свет и сказал:
— Хорошо-с!.. Теперь можете взять у меня еще немного денег.
Приняв заранее приготовленную сумму, Андрюшка вышел, получив приказание явиться через два дня в этот же час для дальнейших поручений по сегодняшнему делу. Калиныч остался.
Вполне естественно было желание нового юного агента, выйдя за дверь, остановиться и подслушать, что будут говорить внутри комнаты в его отсутствие. Но каково же было его удивление, когда дверь, к которой он прильнул было ухом, вдруг отворилась, и он, потеряв равновесие, с шумом упал через порог.
Калиныч, сидя в кресле, а Померанцев, держась за ручку двери, разразились хохотом.
Сконфуженный Андрюшка быстро вскочил на ноги.
— Не ушиблись? — продолжал, хохоча, Померанцев. — Но будьте уверены, что, отворив дверь, я хотел только избавить вас от лишнего труда, потому что она так устроена, что самый сильный шум по эту сторону кажется едва слышным шорохом по ту. Вследствие этого вам пришлось бы стоять довольно долго, выжидая, пока мы заговорим, тогда как на самом деле мы будем все время долго и громко разговаривать. Вы не сердитесь на меня, надеюсь? Тут вовсе никакой нет насмешки над вами, а просто дружеское желание предупредить, так как, с одной стороны, я знал, что вы, как человек умный и дельный, не преминете воспользоваться обстоятельствами, которые вам подтасовывает случай, а с другой — я, право, не знал, что вы так доверчиво облокотитесь на незнакомую вам дверь…
Андрюшка стоял красный и сумрачный.
— Не сердитесь же, товарищ! — протянул ему руку Померанцев. Андрюшка пожал ее, и на лице его исчезло выражение злобы.
— Итак, до завтра! — еще более дружеским тоном сказал ему Померанцев.
Юноша молча вышел.
По уходе его Померанцев снова обратился к Калинину, продолжая, очевидно, прерванный разговор:
— Это, брат Калиныч, голова, ох-ох какая голова… Со временем это будет моя правая рука… Ты видел, каков он из себя… зол, смел, решителен и красив… как раз имеет все то, что мне и нужно… О таком агенте я и мечтал… С ним, брат, можно делать крупные дела. Ну, а что у тебя? — вдруг переменил разговор Померанцев.
— Да что, тихо! — отвечал Калиныч.
— Не заходил его лакей?..
— Нет…
— Может, ты ему не потрафил в чем?
— Нет, ничего… так, верно, недосуг!
— Ну а графский не приходил? Длинный этот, Никтополион-то?
— Тот приходил.
— Что же?
— Ругает старого графа на чем свет стоит; говорит, графчика молодого жаль, надысь плакал даже…
Как только Андрюшка вышел за дверь, лицо его исказилось бешенством.
— Хорошо же! — бормотал он, спускаясь с лестницы. — Я тебе покажу, как издеваться надо мной!.. Придет, брат, и моя очередь… Я тебе покажу… Посмеюсь и я!..
И, послав несколько ругательств, новый агент вышел на улицу. С этого дня, однако, он еще чаще стал появляться у Померанцева. Он уже выполнил около десятка новых поручений, но, несмотря на все свои старания, никак не мог уловить общую нить дела. Это его бесило еще больше, и затаенная ненависть к патрону возрастала с каждым днем. Открыто, однако, он ее, конечно, не показывал, напротив, он стал как-то особенно почтителен, пунктуален и неразговорчив.
Померанцев был от него в восхищении, зато старый сапожник ругал на чем свет стоит за частые таинственные отлучки без спросу. Так шло время вплоть до последних событий, то есть до знакомства Курицына с Наташей, до беседы в сквере и до получения таинственной записки, содержание которой было следующее:
«Прошу у вас экстренной аудиенции сегодня вечером или завтра. Калиныч говорит, что вы должны сегодня зайти сюда, поэтому я и передаю через него эту записку. После 8 ч. вечера зайду сюда еще раз, а до тех пор иду по вашему же делу — проследить того господина, фотографический снимок которого вы дали мне в момент первого поручения… Ваш верный слуга
Псевдоним этот Андрюшка сам себе выбрал по предложению Померанцева на случай письменных донесений.
Выйдя из портерной Калиныча, Андрюшка задумчиво пошел из улицы в улицу.
Кругом сиял чудный весенний день. Расфранченная толпа тянулась вереницей по обе стороны улиц. Пестрые цвета весенних костюмов мешались с блеском военных амуниций. Молодые женские лица улыбались, физиономии их кавалеров имели самое весеннее выражение, а чудный голубой горизонт манил всех в поле, за город…
На Невском по торцовой мостовой в несколько рядов неслись щегольские резиношинные экипажи, тысячные рысаки. Тысячные наряды блестели на солнце; все кричало эффектами и наполняло душу нашего героя таким едким ощущением желания и зависти, что на лице его вместо удовольствия выражались мука и отчаяние.
«Постойте! — думал он, глядя на седоков франтоватых экипажей. — Постойте!.. Придет и мой час, сяду и я в такую же колесницу… непременно сяду! Без этого не умру… А теперь, когда у меня есть уже идея и план к осуществлению моих надежд, теперь я более, чем когда-либо, утверждаю это. Правда, задача моя очень трудна и опасна, но для чего же и жизнь?., нет опасности, на которую бы я не пошел, нет средства, которым бы я не воспользовался для достижения своей цели! Граф Радищев похож на меня, и не только похож, но он мой двойник, судя по словам Наташи, — этого совершенно достаточно! Жребий брошен: или он, или я. Сама судьба, стало быть, дает мне конец нити к достижению моей мечты!»
Размышляя таким образом, Андрюшка давно уже оставил Невский и шел по пустынной улице, в конце которой высился каменный дом, где жила баронесса фон Шток. Согласно указаниям Померанцева, он опять остановился в отдалении и стал ожидать.
Теперь таинственный господин должен был подъехать сюда с своим сыном, студентом университета, о наружности которого и должен был сообщить Померанцеву имеющийся в кармане Андрюшки прибор.
Ждать молодому агенту пришлось довольно долго. Час, назначенный для наблюдений его патроном, давно уже истек, и он собрался было уйти с донесением, что на этот раз предначертания Померанцева не оправдались. Вдруг внимание его обратил подъезжающий экипаж. В нем сидел таинственный господин, а рядом с ним… О боже!.. Холодная дрожь пробежала по телу Андрюшки… Рядом, в студенческой форме, сидел не кто иной, как он сам, Андрюшка, или, вернее сказать, поразительно точный двойник его.
Андрюшка в этот момент растерялся настолько, что забыл даже вынуть фотографический аппарат и пропустил обоих в подъезд.
— Да, она не солгала, — пробормотал он, — черт подери, какое сходство!.. Если бы я погляделся в зеркало, то не всякое отразило бы меня так хорошо… Есть зеркала, отражающие хуже этого натурального отражения.
Мысли целым вихрем завертелись в преступной голове юноши… Он стоял ошеломленный, тупо глядя в стекла подъезда, за которыми скрылось все его будущее.
Теперь глупо было бы идти к Померанцеву. Теперь он сам знает, как действовать! Он простоит тут целые сутки, двое, трое суток, но дождется выхода и проследит, не поверяя никому своей тайны. Но тут его поразила мысль, что Померанцев ждет его и если не дождется, то может сам явиться сюда или послать вдогонку ему другого своего агента. Кроме этого, тот же Померанцев стал бы искать с ним по одним следам.
Глаза юноши яростно сверкнули.
— Ага!.. Если так, то ладно же! Я не уступлю…
Затем Андрюшке пришло на ум, что есть и еще один опасный для него человек — это Наташа!..
Как он ни был уверен в ее любви и полной покорности, все-таки, в случае чего, она может стать ему поперек дороги.
— Что ж? — пробормотал он. — Опять же и с ней можно справиться!
Страшно было глядеть на это молодое, исказившееся лицо. Но еще страшнее сознавать было энергию, с которой подписывалось посягательство на жизнь двух первых жертв этого исчадия ада.
Он стиснул кулаки и, не зная, что делать, тупо глядел на зеркальную дверь запертого подъезда.
Начинало вечереть. Яркое, ослепительное солнце удлиняло тени домов, склоняясь к закату. На пустынной улице, там и сям, стали показываться возвращающиеся чиновники; усталые и голодные, они спешили обедать. Андрюшка скользил своими огненными глазами по их апатичным лицам и не видел их. Он ждал двух моментов: или появления откуда-нибудь из-за угла фигуры Померанцева, или же из подъезда — двух посетителей баронессы фон Шток.
— Кто будет раньше?! — в каком-то отупении задавал он себе вопрос. — Как устроит судьба?..
Судьба!.. О! Это странное слово!
Вдруг Андрюшка вздрогнул. Дверь подъезда распахнулась, и дремавший на козлах коляски кучер подал экипаж к подъезду. Господин и студент сели в него, и коляска быстро скрылась за углом.
Андрюшка, вскочив на ближайшего извозчика, кинулся за ними. Ему хотелось сейчас же проверить всю эту загадку и разрешить вопрос, там ли живет этот двойник его, куда сегодня утром ходила на работу Наташа? Что же касается Померанцева, он больше не заботился о нем. Он больше не существовал для него.
Чиновник Курицын в молодости был из типа любезников и балагуров. Вследствие этого, несмотря на свою довольно пошленькую наружность, он был любимец дам и считался лучшим кавалером в известном кружке. В те времена он служил еще в провинции. У одного сослуживца его была дочь действительно редкой красоты. Так случается, что где-нибудь на заднем грязном дворе, у покренившегося, подрытого забора лепится чахлый куст розы, а на ветках ее одиноко качается нежный пышный цветок.