Так скучно и мерзко мне, пожалуй, никогда не было. Впрочем, кто знает…
Я излазил всю каюту, включая сантехнический блок, но ничего интересного не обнаружил. Я даже забрался в пустой платяной шкаф, изучая стены на предмет тайной двери, но все было тщетно. Впрочем, там на полу мною был найден труп таракана. Вероятно, издох от одиночества и скуки. Подумать только! Дохлый таракан на орбитальной станции! Вероятно, он попал сюда случайно, с вещами космонавта. Я сидел на полу возле шкафа и, вероятно, имел вид убитого горем друга насекомого, настолько я был сосредоточен и хмур. Интересно, есть здесь все-таки камеры слежения? Если за мной до этого наблюдал капитан, то должен был бы поинтересоваться у меня содержимым контейнера, но он не сделал этого. Возможно, наблюдение было настолько незаметным, сколь и всепроникающим, что капитан смог прочитать надпись на клочке бумаги. Ну и черт с ним.
Я бережно взял таракана и аккуратно, словно драгоценность, уложил у стены. Затем повторил процедуру с уже воображаемым тараканом. И сделал это еще и еще раз. После виртуального таракана под номером двадцать я решил прекратить эту идиотию. Я встал на затекшие ноги, церемониально поклонился, проделав эту процедуру еще четыре раза, заодно разминая спину, и принялся ходить по отсеку, наворачивая круги. Интересно, Анна заметила, что меня арестовали?
Когда кругов набралось больше пятидесяти, в дверь тихо постучали. Я немедленно оказался рядом:
— Кто там? — спросил я.
Из-за двери послышался негромкий голос Анны:
— Господи, Виктор, что у вас стряслось?
— Капитан решил, что я шпион, и запер меня в каюте. Так что, как видите, ничего страшного.
— Вы говорили с ним о чем-нибудь?
Я представил, как Анна вертит головой, озираясь и опасаясь, чтобы ее не подслушали.
— Нет, я приберег это на десерт, — хмыкнул я.
— Что вы намерены делать?
— Пока не придумал. Похороню еще два десятка тараканов…
— С вами все в порядке, Виктор? — голос Анны стал еще тревожнее, и я осекся.
— Не волнуйтесь, доктор, это у меня портится чувство юмора.
За дверью послышались торопливые шаги и грозный голос капитана:
— Разве арестованный плохо себя чувствует?
Анна что-то неразборчиво ответила, и капитан наставительно добавил:
— Я запрещаю общаться с ним!
Голос приближался, я метнулся к койке и занял как можно более развязное положение лёжа, но тут же решил, что это глупо, и также стремительно вернулся к двери. И вовремя: она открылась.
На пороге стоял Айрон с подносом космических яств, от одного вида которых у меня упало настроение. Из-за его плеча выглядывал капитан, опять без попугая и с пистолетом. Разглядев оружие получше, я осведомился:
— Капитан, по-моему, вы угрожаете мне электробритвой.
Шагнул было наружу, но капитан торопливо предупредил:
— Это электрошокер, умник, и он немедленно вырубит каждого, кто посмеет в этом усомниться!
Тем временем стойкий оловянный Айрон прошел внутрь моего отсека, разложил паек на столе и вернулся к двери. Капитан угрожающе держал шокер, целясь мне в грудь. Я решил пока не испытывать величину напряжения этого устройства и для верности отступил на шаг.
— Так-то лучше! — удовлетворенно сказал капитан, и дверь закрылась.
— Погодите, капитан! — торопливо выкрикнул я, и он отозвался:
— Что вам еще?
— Я хотел бы узнать, в чем вы меня обвиняете.
— Вам мало того, что я уже сказал?
— Толком вы ничего не сказали. — Я старался подбирать веские доводы. — Ваши обвинения голословны. Что вы мне инкриминируете? — ввернул я и понял, что это слово не ново в моем лексиконе. Кто же я такой на самом деле?
Капитан несколько замешкался с ответом, однако решил не утруждать себя деталями и рявкнул:
— Идите к черту!
— Да я бы и пошел, но ведь заперто! — крикнул я, но шаги капитана уже затихали.
Я повернулся к двери спиной и тут заметил на столе среди привычных если не желудку, то взору продуктов яркий предмет. Это был кубик Рубика. Я понял, что это игрушка По Туня: вот и потертый центральный квадратик, который китаец вынимал, подкручивая крепежный винт. Трогательный толстяк, вероятно, жалея меня, угодившего в ловушку, пожертвовал своей любимой вещью, чтобы как-то скрасить мое одиночество.
Тут из-за двери послышался торопливый шепот:
— Виктол, делзысь там! Мозес поиглать в кубик, это оцень интелесно и плосто, нузно только поплобовать!
И, не дожидаясь моего ответа, он ушел. Конечно, он опасался гнева капитана, который уже запретил Анне говорить со мной.
Я улыбнулся и лег на койку, прихватив с собой кубик. Играть в него я, конечно, не собирался — мне это было не под силу, у меня и без него хватало головоломок…
Необходимо было как-то договориться с капитаном. Раскрыться? После Анны это уже чересчур. Разведчик прокрадывается в стан врага и, беседуя с каждым потенциальным неприятелем, сообщает им о том, что он лазутчик, ищущий главаря. И в итоге докладывает в центр о том, что враг не найден ввиду отсутствия такового. Нет уж, капитан, дурацкий колпак больше к лицу вам. Он заменит пиратскую треуголку, которой у вас нет.
Я представил себе капитана. Его важное лицо было безнадежно перечеркнуто повязкой, скрывающей левый глаз. Правая нога была деревянной, вместо руки крюк. Он многозначительно размахивал им, пытаясь на что-то указать, но тщетно. Когда он в бессилии воздевал руку кверху, на меня смотрел вопросительный знак, а на лице капитана читалось: «Доколе?!» То же самое слово кричал попугай, но поскольку его любимой буквы «р» в нем не было, его место вскоре занял По Тунь. Разумеется, он уменьшился для этого и, вцепившись в седеющий висок капитана, орал в правое ухо о том, как необходимо собирать кубик Рубика. Капитан вяло отмахивался от него крюком, так как в другой его руке был зажат кубик. Кубик сам по себе вращался, крутились его замысловатые грани, потом стал увеличиваться, поглощая все мое внимание, и вскоре ничего, кроме него, вокруг уже не было. Кубик был циклопичен, он уже нависал надо мной и конфигурацией своих граней и цветных квадратиков на них гневно требовал собрать его как положено. Неожиданно я заметил, что одна из граней стала прозрачной, и за ней показалось испуганное лицо Анны. Она с надеждой смотрела на меня и беззвучно взывала о помощи. Я хотел было немедленно помочь ей, но кубик так разросся, что был уже величиной с дом. Он навалился на меня, втиснув в черную расщелину; откуда-то снизу выступила одна из граней, больше похожая на каменный утес, и подбросила меня вверх. Я взмыл в бесконечную мглу, усыпанную для масштаба и смысла далекими звездами, и проснулся.
Где-то сбоку мерцал голубой свет, а я не понимал, что происходит и где верх, где низ. Собственно, меня тошнило, и я вообще плохо соображал, что случилось и где я. В голову внеслась мысль, что капитан исполнил-таки свою угрозу и отправил меня в злосчастной спасательной капсуле ко всем космическим чертям. Я что-то прохрипел и попытался присмотреться к голубому мерцанию, в котором мне померещилось что-то знакомое. Кажется, я все еще был в своем отсеке. Я неловко хлопнул в ладоши и меня немедленно ослепил свет. Я действительно был посреди своего отсека. Причем посередине в буквальном смысле — я висел в воздухе вверх ногами!
Погрузившись в размышления, я заснул, проспал отбой и всплыл с койки, не будучи пристегнутым. Ближе всего ко мне был шкаф. Я нелепо извернулся, стараясь дотянуться до него рукой, но это не удалось. Барахтаясь как в студне, я ни на сантиметр не приблизился к цели. Попытался грести ладонями, но и это не помогло. К тому же было чертовски неудобно — ведь у меня отсутствовала какая-либо опора, что оказалось непривычно до абсурда. Я попытался успокоиться и стал размышлять. Чтобы как-то начать двигаться в невесомости, мне был необходим хотя бы веер, чтобы грести им воздух, как воду. Я даже похлопал себя по карманам, но, кроме злополучного контейнера с запиской и смятого листа, естественно, ничего не обнаружил. Так что же еще можно предпринять? Ага!
Я чудовищно извернулся и, потратив минуту, стянул с себя ботинок. Немного отдышался, прицелился и кинул его в противоположную от шкафа сторону. Стало еще хуже: я начал вращаться вокруг своей оси. Я решил дотянуться до второго ботинка, чтобы повторить операцию, но не успел. Неожиданно мимо меня проскользнул шкаф, а меня крепко ударил пол. Я упал на бок, ушибив бедро и голову.
Я со стоном сел, а потом и встал.
Стало быть, сейчас шесть утра. Скоро придет Айрон с едой в сопровождении капитана. Нужно было поторопиться.
Хромая и охая от боли, я сходил в санузел, вернулся в каюту, подобрал и надел ботинок, усевшись на койку. Если кубик По Туня и летал ночью, то приземлился удачнее меня, потому что лежал на койке целехонький. Я заставил себя подняться и сделал подобие зарядки, разминая ушибленное бедро. Затем еще раз заглянул в шкаф, снял одну из полок, которая была размером с две раскрытые книги, и подошел к двери.
Минут через двадцать в коридоре раздались шаги. Кто-то шел от кают-компании. Скорее всего, капитан. Я приготовился. Шаги затихли напротив моей двери, но я услышал, как открылась дверь в Техническую, где обитал Айрон. Капитан что-то негромко сказал, потом капитан и Айрон проследовали по коридору дальше. Через несколько минут шаги снова послышались. Они приближались, и я уже твердо знал, что шли ко мне. Дверь отъехала в сторону. Как только через порог перешагнул Айрон, я выставил перед собой свой щит и бросился на капитана. Я услышал звук разряда, но со мной ничего не произошло. Капитан попытался что-то сказать, но не успел. Я ударил его полкой по голове, а когда он выронил шокер, еще несколько раз приложил кулаком по лицу. Он согнулся, пытаясь защититься, а я ударил его сверху по шее, и он кулем повалился на пол. Я обернулся. Айрон, как ни в чем не бывало, стоял на пороге с подносом. За его угловатым контуром на моем столе был виден еще один комплект космической жратвы..