Он видел, как на территории института началась суета. Куда-то отправилась толпа роботов. В небе появилось сразу несколько дронов, но они не стали патрулировать подходы к институту, как раньше, а зависли над территорией. Включился защитный барьер по периметру. Значит, Асли обнаружили или заметили скачивание данных.
Час прошел, но Азамат решил подождать еще минут двадцать, и не напрасно. Осматривая в бинокль оврагу куда сливались избытки воды, прошедшей очистку, он увидел движущийся силуэт. Через несколько минут Асли добралась до опушки леса. Погони не было.
— У меня не получилось, Азамат. — Асли едва узнала его: гладко выбритое полноватое лицо, шапка кудрявых русых волос, только темно-карие глаза были прежние.
— Быстрее, джаным, быстрее! Потом расскажешь! Я приготовил тебе парик каштанового цвета. Там же две инъекции для щек, контактные линзы. И новый чип. — Азамат помогал Асли стягивать маскировочный костюм. — Часть снаряжения спрячем в лесу, пойдем налегке…
— Проклятье! Смотри, большие дроны!
Послышался шум винтов. Два огромных дрона опустились на территории ЦБИ, и из них стали выпрыгивать биороботы с оружием. Одна группа рассредоточилась по периметру вдоль забора, другая вошла в бункер. Еще один дрон вылетел за периметр и стал обследовать прилегающую территорию, сверкая большими окулярами и излучая невидимые инфракрасные волны. Однако нагретые солнцем деревья помешали тепловизорам обнаружить незваных, гостей.
— Они думают, что ты еще там! Бежим, пока не стали прочесывать окрестности. Отъедем подальше, там переоденемся.
Арендованный неделю назад по подложным документам электроквадроцикл был спрятан недалеко от собранной палатки. Он передвигался бесшумно, сигнал связи был заглушен. Взятая напрокат машина ждала километрах в двенадцати, в небольшом городке.
Алекс очнулся от запаха нашатыря и резкого света. Он сидел на стуле со связанными за спиной руками. В лицо светила настольная лампа.
— Фамилия, имя… — Источник голоса находился позади стола в темноте, и Алекс не сразу понял, что спрашивают его.
— Прошу прощения, а вы кто и на каком основании меня допрашиваете? — Голова после усыпляющего газа была тяжелая, хотелось пить.
— Не хотим говорить? Приведи его в чувство.
Кто-то сдернул Алекса со стула и заехал кулаком в живот. Он согнулся, издав икающий звук. Следующий удар пришелся по лицу. Алекс ощутил, как набухла и лопнула нижняя губа и потекла кровь.
— Хватит, сержант! Ну что, пришел в себя? Будем говорить?
Алекс кивнул, все еще плохо понимая, что происходит, но спорить ему уже не хотелось.
— На вопросы отвечать «да» или «нет». Предельно правдиво рассказать историю вашей вербовки иностранной разведкой и раскрыть агентов.
— Я не совсем понимаю…
— Это позволит смягчить наказание, — продолжал человек из-за стола.
— Мне нечего ответить. Я не знаком ни с одним разведчиком — ни с нашим, ни с иностранным. Единственное, за что меня можно привлечь к ответственности, — это то, что кто-то воспользовался моим доверием и служебным положением, чтобы пробраться сюда.
— Продолжайте.
— Моя знакомая пыталась подключиться к серверу института, но я пресек ее попытку, нажав кнопку тревоги.
— Тогда поясните, зачем вы приехали в филиал в последний ваш рабочий день? И именно в то время, когда отключили внешний защитный барьер.
— Не знаю… Я был уверен, что должен быть здесь.
— Вам дало поручение начальство?
— Нет, я не могу объяснить. Просто знал, что обязательно должен быть здесь…
Допросы длились с перерывами целый день, каждый раз начинаясь с требования назвать имя и фамилию. Алекса это сильно раздражало, мысленно он уже несколько раз расправлялся с тем, кто сидел по другую сторону стола, и конечно же с сержантом, от кулака которого губы Алекса распухли и вывернулись наружу. Он подумал, что, наверное, стал немного похож на коренного жителя Полинезии с острова Бора-Бора.
Через два дня после инцидента состоялось совещание. Присутствовали высокие армейские чины, следователи Управления охраны правопорядка, представители Управления национальной безопасности и контрразведки, а также руководство ЦБИ. Первым выступил армейский генерал:
— Коллеги! Произошло неординарное и крайне неприятное событие. Впервые на территорию ЦБИ в секретную лабораторию проникли посторонние при помощи сотрудника института, отвечающего за работу охранных систем. Их целью, скорее всего, было получение информации по нашим новейшим разработкам биороботов. Эта попытка была пресечена. — Генерал вытер платком пот на лысине и шее. — При задержании преступников в результате перестрелки были потеряны два биоробота и легко поврежден боевой робот. — Послышались возгласы удивления. — Одному преступнику, или, вернее, преступнице удалось бежать по канализационной трубе. Силами УОП ведутся поиски ее самой, а также ее подельников. В данное время наши коллеги из нацбезопасности допрашивают лиц, причастных к этому инциденту… Это происшествие заставляет нас принять меры к усилению и совершенствованию охраны наших секретных объектов. Наши конкуренты, а также зарубежные преступные элементы стремятся заполучить передовые технологии и секретные разработки российской науки.
Затем говорил майор нацбезопасности, проводивший допросы Липнина, Рябоконя и Алекса. Он заранее был уверен в том, что Алекс — предатель и на нем лежит основная вина в том, что случилось. Плюс неудовлетворительные действия военных, которых тоже следует наказать.
— Я позволю себе не согласиться с вашими доводами, — заявил шеф ЦБИ. — Знаю Александра Даниловича лично и могу заверить, что за все время, пока он у нас работал, никаких замечаний к нему не было. Доверяли ему на сто процентов.
— Возможно, на него повлияло решение об увольнении? Хотел отомстить, так сказать.
— Тогда почему в последний момент он не дал преступнице подключиться к серверу и включил тревогу?
— Ну откуда я знаю… Испугался, наверное.
— Разрешите мне тоже высказать свои соображения, — взял слово следователь Управления охраны правопорядка. — Мы отследили по камерам и данным чипа перемещения и действия Алекса за последние две недели. Допросили всех, с кем он встречался. Есть все основания полагать, что девушка, с которой он познакомился за неделю до происшествия, и есть та самая, что проникла в секретный бункер. Наш бывший сотрудник Сергей Голиков хорошо знаком с Алексом. Он сообщил, что за несколько дней до случившегося Алекс рассказал ему о знакомстве с девушкой, которая ему очень понравилась и с которой у него завязались близкие отношения. Но в ее квартире он случайно нашел поддельный чип, который уже использовался в другом преступлении. Мы навестили квартиру, которая принадлежит гражданину одной из стран Ближнего Востока. Сам он в ней не живет, а сдает родственникам или знакомым. Интерьер квартиры очень интересный. Она обставлена в восточном стиле: благовония, легкая музыка, ковры… Но потом, когда мы нашли несколько книг по психологии и определенные наркотические препараты, у меня возникло подозрение, что Алекс подвергся воздействию гипноза. Я связался с нашим психологом по видеосвязи и хочу, чтобы вы выслушали его мнение.
На экране появился старичок интеллигентного вида.
— Здравствуйте Яков Сергеевич! — Добрый день!
— Расскажите, пожалуйста, нам о возможном воздействии гипноза.
— При должном уровне тренировки и благодаря природным способностям возможно внушать кому угодно что угодно. К любому человеку можно найти ключик. Даже если он сам себя считает гипнотизером. Подчиняются все. Просто сильные подчиняются не каждому, но и у них найдется слабое место. Повышению внушаемости также способствуют следующие факторы: разнополость участников и привлекательность гинотизера; мягкая негромкая музыка; нерезкое фиолетовое освещение; наличие в воздухе трансгенных ароматов; совместное употребление пиши и алкоголя или участие в эмоционально насыщенном действе; многократное касание тела; прямой взгляд в глаза. Ну и так далее. Препараты при осторожном использовании позволяют быстрее добиться эффекта.
— Яков Сергеевич! — перебил психолога майор нацбезопасности. — Допустим, Алекс под действием гипноза провел шпиона внутрь. Почему же он не дал ему украсть информацию и включил тревогу?
— А вот здесь очень интересный момент, господа. Есть пределы, за которые психика и сам организм человека не даст выйти. Тут многое зависит от системы ценностей человека, пережитого им опыта. Человек, который считает неприемлемым суицид, не совершит его под гипнозом. Человек, который считает неприемлемым убийство, не совершит его под гипнозом. Вот эти «не совершит» — очень стойкий защитный механизм. Если его попросят выпрыгнуть из окна, он может даже залезть на подоконник, но потом выйдет из транса. Самая правоверная мусульманка не снимет паранджу под гипнозом.
— Значит, получается, что он не виновен, а был под внушением?
— Виновен! — подал голос шеф ЦБИ. — Виновен в том, что рассказал, где и кем работает. Подождал бы неделю до увольнения, и ничего бы не случилось.
— Но тогда бы мы не узнали о шпионах, — возразил следователь. — Кстати, в квартире засветился еще один мужчина. О нем нет никаких данных, чип не пробивается по базе. Ориентировки разосланы на него и на девушку. Камеры отслеживают лица, но пока безрезультатно. Продолжаются допросы всех, кто был замечен в общении с ними. У меня есть некоторые предложения насчет поимки шпионов, и я хотел бы обсудить их с майором Национальной безопасности, если не возражаете.
Никто не возражал.
Оставшись наедине с майором, следователь предложил использовать Алекса в качестве приманки для задержания шпионов.
— Сейчас у них два варианта: либо залечь на дно, либо поскорее исчезнуть из страны, что гораздо труднее. Шпионов везде ищут. Скорее всего, они переждут какое-то время где-нибудь в глуши, чтобы не попасть под камеры с опознаванием лиц, поменяют поддельные чипы и лишь после этого начнут проявлять активность. Если агентов такого уровня мало, то их некем будет заменить, и они продолжат работать здесь. Если заменят, то где-то за границей. В наших общих интересах напасть на их след.