– Чейз, ты говорила, что для каждой экспедиции им выделялась определенная область космоса. Насколько велики эти области?
– Очень велики.
– А если точнее?
– Там, куда летали Уэскотты, вероятно, есть около тридцати тысяч звезд класса G.
– Это хоть как-то ограничивает поиск. – Он взглянул на панель управления Джейкоба. – А что с искином?
– В смысле?
– Возможно, мы идем по неверному пути и надо искать не арендованный ими корабль, а корабль разведки, которым они пользовались.
– «Сокол»?
– Он так назывался?
– Да.
– И его искин должен был все записывать?
– Да, но Уэскотты могли стереть то, что хотели скрыть от других.
– Если бы это вскрылось, против них выдвинули бы серьезные обвинения?
– Да.
– Ты говорила, что искинов никто не проверяет. Зачем тогда что-то менять?
– Именно, – кивнула я. – Но не стоит радоваться: разведка обновляет оборудование каждые несколько лет. Они приходят, стирают все данные в системе, возможно, меняют ряд блоков, а потом заново устанавливают все программы.
– Каждые несколько лет?
– Да. Искина Уэскоттов наверняка стерли давным-давно.
Алекс немного помолчал, затем вдруг начал говорить о погоде, кладбище и делах. Мне уже казалось, что с прежней темой покончено, когда он вдруг заявил:
– И все же давай попытаемся.
– Попытаемся? Что ты имеешь в виду?
– Извлечь что-нибудь из искина. Может, нам повезет.
– Алекс, это бессмысленно.
– Нам нечего терять. Давай позвоним и спросим. Вдруг они сгружают все данные в архив?
Он отправился обедать с клиентом, а я позвонила в разведку. На этот раз мне ответил аватар в облике пожилого мужчины.
– Здравствуйте, леди, – сказал он. – Чем могу помочь?
Я объяснила ему, что ищу подробные сведения о полетах Уэскоттов в 1380-е и начале 1390-х годов. Не сохранились ли, случаем, данные из памяти искина «Сокола»?
– У нас есть официальная информация, – ответил он, как будто это решало все проблемы.
– Да, конечно. Но нам кажется, что где-то могла произойти ошибка. Мы хотели бы восстановить память искина, если это возможно.
– В самом деле?
– Да.
– Прошу немного подождать.
Он исчез. Разведка схожа с любой другой бюрократической структурой. Вас просят подождать и начинают показывать картинки – водопады, песчаные пляжи, горные вершины, и все это под приятную музыку. Так вы сидите целый час. Но на этот раз все оказалось по-другому. Водопад действительно появился, но минуту спустя связь снова заработала. Теперь со мной говорил не аватар, а человек.
– Здравствуйте, Чейз, – сказал он. – Я Аарон Уинслоу. Вы меня, наверное, не помните, но мы встречались с вами на приеме в честь годовщины «Поляриса», в прошлом году.
– Когда устроили теракт?
– Да. Ужасно. Но я рад был узнать, что пострадали лишь немногие из нас. Чем могу помочь?
– Аарон, я работаю в «Рэйнбоу».
– Знаю. Компания Александра Бенедикта.
– Совершенно верно. Я изучаю материалы, связанные со смертью Уэскоттов в девяносто восьмом. У меня была надежда на то, что сохранилась информация из памяти искина с их корабля – «Сокола».
– Тридцать лет спустя? Вряд ли, Чейз. Они с каким-то религиозным рвением перепрограммируют всех искинов после каждых шести экспедиций. – Он прикусил губу. – Говорите, они летали на «Соколе»?
– Да.
– Не припомню такого названия. – Он посмотрел в сторону: вероятно, на монитор. – Одну секунду.
– Хорошо.
– «Сокол» был еще до меня. Собственно, его продали после того, как Уэскотты летали на нем в последний раз.
– С ним были проблемы?
– Нет. Он прослужил сорок лет. Тогда это был предельный срок для судов разведки.
– А как сейчас держат?
– Пятьдесят пять лет. Теперь мы закупаем технику получше.
– Что происходит с кораблем, когда его время заканчивается?
– Если есть возможность, продаем. Если нет, отправляем в металлолом.
– А память искинов при этом стирают?
Он озадаченно посмотрел на меня:
– Понятия не имею. Никогда не думал этим интересоваться. – Он скорчил гримасу и постучал пальцами по плоской поверхности – видимо, по столу. – Одну секунду, Чейз.
Снова появились живописные изображения – на этот раз песчаные дюны – и музыка, призванная пробуждать чувство любви к разведке. Затем снова возник Уинслоу.
– Мне сказали, что сейчас стирают. Но неизвестно, волновало ли это кого-нибудь в конце прошлого века. Восемнадцать лет назад прошел один судебный процесс, после чего к этому стали относиться серьезно и начали стирать все данные.
– Не могли бы вы сказать, что произошло с «Соколом»?
– Проверю, – ответил он, – и перезвоню вам.
Как вы понимаете, я даже не надеялась, что из моих расспросов что-нибудь выйдет. Но Алекс требовал от меня доводить все до конца.
Когда Аарон перезвонил, перед Алексом лежал листок бумаги.
– Чейз, – сказал он, – его купил в девяносто втором году фонд Хеннесси.
– Хеннесси? – переспросила я.
– Они выступают за мир с «немыми».
Глава 12
Такманду – самая прекрасная из населенных людьми планет. Ее густые леса бескрайни, ее моря окутаны туманом, от вида трех ее лун захватывает дух. Она расположена вдали от шумных прогулочных мостов и переполненных парков Внутренней Конфедерации – и, судя по ее близости к демоническим владениям ашиуров, еще долго будет оставаться тихим местом.
Не менее великолепны и тамошние лыжные склоны.
Штаб-квартира фонда Хеннесси находилась на Такманду, в скоплении Короли. В течение многих веков Такманду являлась политическим центром для всех дальних планет. Я однажды посетила ее со своим классом, еще будучи подростком. То было мое первое путешествие за пределы Окраины, и во многом оно изменило мою жизнь. Никакого восторга от исторических памятников, осмотр которых был целью экскурсии, я не испытала. Зато мне очень понравился корабль – «Звездная пыль» – и сам полет. Вернувшись, я твердо решила, что стану пилотом.
В наше время самый быстрый способ связаться с кем-нибудь на далекой планете – отправиться туда лично, и я поняла, что мне предстоит очередное путешествие. Алекс сослался на дела и встречи с клиентами – «Чейз, ну ты же сама знаешь».
– В любом случае, – сказал он, – я ничего не знаю о бортовых искинах. Найди «Сокол» и выясни, что может сообщить его искин.
– Если он сможет что-то сообщить, – заметила я.
Алекс бросил на меня невероятно оптимистичный взгляд:
– Мы ничего не теряем.
Взяв с собой пару хороших романов и чистый чип, совместимый с системой вывода данных, которая стояла на искине «Сокола», я поднялась на борт «Белль-Мари». В первый день нового года я вылетела на Такманду, где размещался фонд Джозефа Хеннесси, целью которого было улучшать взаимопонимание между нами и ашиурами.
Я никогда не видела «немого» вживую. Алекс как-то раз беседовал с одним из них – если это можно назвать беседой. Они телепаты, и в их облике есть нечто пугающее, не говоря уже о том, что они могут заглянуть тебе в мозг. Алекс описывает эту встречу в своих мемуарах. Мне он говорил, что люди и «немые» нуждаются не во взаимопонимании, а в определенной дистанции – мы просто не предназначены для сосуществования.
– Фонд занимается этим уже полвека, – сказал он. – Пожалуй, они уже осознали истинное положение вещей.
– Вряд ли они сдадутся, – возразила я.
– Угу. Порой думаешь: а вдруг это мошенники, вытягивающие деньги у идиотов?
По дороге туда я прочитала о фонде Хеннесси все, что смогла. Фонд финансировал программы обмена, проводил семинары, где обсуждали психологию «немых» и способы подавлять естественное отвращение в их присутствии. На самом деле «немые» не выглядели уродами – они были гуманоидами, но в них присутствовало нечто насекомоподобное. На фотографиях они смотрелись не так уж пугающе, однако Алекс предупредил, что сложившееся о них мнение вполне соответствует действительности. Стоит оказаться с ними рядом, и у тебя волосы встанут дыбом.
Искин создал для меня аватар «немого». Выглядел он довольно устрашающе, вроде тех существ, что встречаются в симуляциях-ужастиках, – красные глаза, клыки, когти и улыбка с намеком на то, что ты можешь стать следующим блюдом в его меню. И все же я не испытывала отвращения, о котором меня предупреждали.
– Это потому, – сказал Алекс, – что на самом деле его здесь нет, и ты об этом знаешь.
Что бы ни говорил Алекс, дела у фонда, похоже, шли довольно успешно. Периодические стычки и войны между «немыми» и людьми прекратились. Гости от каждой из сторон проводили время с членами групп приема, существовало даже общество ашиурско-человеческой дружбы. Лозунг фонда гласил: «Два разумных вида – единая цель».
Как заметил Алекс, цель состояла в том, чтобы держаться друг от друга подальше.
Историк Уилфорд Брокман утверждал, что встреча с «немыми» стала удачей для нас, поскольку способствовала объединению человечества. За последние столетия – после появления «немых» на сцене – между державами, населенными людьми, лишь однажды вспыхнула большая война. Эти века стали самым продолжительным периодом внутреннего мира за многие тысячелетия.
Что интересно, то же самое произошло и с «немыми». Они тоже долго вели междоусобную борьбу, но теперь ее накал ощутимо снизился. Ничто, кроме общего врага, не могло объединить людей – или «немых».
Я вышла из прыжка в трех днях пути от Такманду. Сообщив местным диспетчерам о своем прибытии, я взялась за один из припасенных детективов.
Но читать шесть или семь часов подряд я просто не могла и поэтому снова начала смотреть симуляции, создателей которых вдохновляла легенда о марголианах. В «Тигролюдях затерянного мира» экспедиция находит потерянную колонию, но выясняется, что вся она покрыта непроходимыми лесами, а колонисты преврати