Поняв, что хвост никуда не исчезнет, я тоже встала в его конец. Передо мной стояло с десять ашиуров, в том числе две самочки-подростка. Я заметила, как одна из них тронула другую за локоть и плотнее запахнула одежду.
Почувствовав, что уже сыта по горло, я попыталась послать сообщение всем, кто меня слушал: «Те, кто чувствует свое превосходство лишь из-за того, что родились такими, обычно оказываются полными дураками». Я не знала, как представить эти слова в виде образов, так что вряд ли меня хоть кто-то понял, но я все равно почувствовала себя лучше.
Люк, с которого проходили на мостик, был открыт, так что я смогла разглядеть приборы и место пилота. Но сразу за ним была натянута синяя тесьма с табличкой «Прохода нет». На мостике стояли два кресла – одно для пилота, второе для гостя или техника. Я представила себе Маргарет Уэскотт за приборами и Адама в дополнительном кресле, а затем взглянула через иллюминатор на серые музейные стены и подумала о том, что могли видеть те двое.
Перед креслом пилота, с правой стороны, располагался считыватель. Я сунула руку в карман и коснулась чипа.
Искина звали Джеймс.
Я перегнулась через тесьму, остро осознавая, что рядом полно других существ. Мне очень хотелось несколько минут побыть одной.
– Джеймс, – прошептала я, – ты здесь?
Ответа не последовало, но загорелась зеленая лампочка. Приборная панель «Сокола» имела незнакомую мне конфигурацию, но кое-что остается неизменным независимо от корабля и даже от эпохи. Зеленая лампочка всегда означает, что искин включен и работает. Первое препятствие преодолено. Как я предположила, голос отключили, чтобы Джеймс случайно никого не напугал.
Тесьма висела слишком высоко, чтобы ее можно было перешагнуть. Поэтому я пролезла под ней, слегка ее приподняв, направилась прямо к считывателю, не обращая внимание на волнение позади меня, и вставила в него чип.
– Джеймс, – сказала я, – загрузи навигационные журналы. Все, которые связаны с доктором Адамом Уэскоттом.
Вспыхнула еще одна лампочка – белая, и послышался звук, означавший, что началась передача данных. Повернувшись, я улыбнулась стоявшим сзади «немым». Привет. Как дела? Нравится в музее? Я делала вид, будто выполняю рутинную операцию по обслуживанию корабля, но вдруг сообразила: «немые» ведь могут подумать, будто я хочу угнать корабль, проломить стену зала и полететь к Окраине, несмотря на погоню. Я представила, как «Сокол» поднимается над башнями Боркарата, а затем, набирая скорость, уходит в космос. И как я ни старалась, мне не удавалось выбросить из головы эту картину.
Конечно, учинить такое не было ни малейших шансов. Чтобы разместить в музее корабль, пришлось снимать перегородку, а затем ставить ее на место. Двигатели были отключены или вообще отсутствовали. И в любом случае на корабле не было топлива.
Чип жужжал и гудел, принимая данные, которые накапливались больше десяти лет. Я окинула взглядом другие приборы, словно действительно проводила обслуживание – подстроить это, подкрутить то…
К тесьме стекалось все больше «немых», желавших посмотреть, что там происходит. Я представила, как они заглядывают мне прямо в мозг, интересуясь, не сошла ли я с ума. Мне пришло в голову, что они могут решить, будто именно так ведут себя низшие виды, и не более того. А потом я задумалась над тем, моя ли это мысль, или она пришла откуда-то извне.
Несколько «немых» отошли, но их место заняли другие. Я смотрела на приборы, ожидая, когда белый цвет лампочки сменится на другой в знак того, что операция завершилась.
Я поправила кресла, взглянула в иллюминаторы, проверила настройки на экранах, разгладила блузку.
Жаль, что я не сообразила принести с собой тряпку для протирания пыли.
Я снова посмотрела в иллюминатор. К «Соколу» приближались двое «немых» в синей форме.
Лампочка оставалась белой.
Толпа зашевелилась, освобождая дорогу. Послышались тяжелые шаги. И конечно, при этом не раздалось ни единого звука, ничьего голоса.
Потом появились представители власти, оба в форме, выглядевшие очень суровыми. С другой стороны, что можно понять по внешнему виду ашиуров? Я попыталась подавить эту мысль в зародыше и стала транслировать в уме сообщение: «Я уже почти закончила. Подождите еще минуту».
Они перешагнули через тесьму. Один взял меня за руку и оттащил от считывателя. Я оглянулась. Лампочка по-прежнему горела белым.
Эти двое явно хотели, чтобы я пошла с ними; отказаться было невозможно. Меня выволокли с мостика через шлюз и повели сквозь толпу зевак, которые на этот раз нисколько не скрывали, что наблюдают за мной. Мы вышли из зала, спустились по пандусу, пересекли вестибюль и свернули в коридор.
Я чувствовала себя совершенно беспомощной и пыталась мысленно протестовать всеми известными мне способами – тщетно. С этими ребятами нельзя объясниться даже жестами. Пустить в ход свое обаяние тоже не получится.
Меня провели через двустворчатые двери в коридор, по обеим сторонам которого находились офисы. Я поняла, что меня не будут просто вышвыривать на улицу. Мы направлялись в служебные помещения музея.
Возле двери из темного стекла мерцали электронные значки – символы языка «немых». Дверь открылась, и меня ввели внутрь. Офис был пуст. Я увидела внутреннюю дверь, пару столов и три или четыре стула, все – стандартного ашиурского размера. Охранники усадили меня на стул и перестали держать, но при этом расположились рядом со мной: один возле входа, которым они воспользовались, другой – возле внутренней двери. Интересно, подумала я, загрузились ли данные на чип?
Ждать пришлось минут пять. Но вот за внутренней дверью послышался шум, затем она открылась. Вошла ашиурка в одеянии грязно-белого цвета, напоминавшем тренировочный костюм, с откинутым на спину капюшоном.
Она посмотрела на меня, затем на моих сопровождающих. Похоже, они обменивались информацией. Наконец охранники встали и вышли. Видимо, меня сочли неопасной.
Ашиурка достала из кармана переводчик, от которого тянулся провод, и повесила его на шею.
– Здравствуйте, Чейз, – сказала она. – Я Селотта Мовия Кабис. Можете звать меня Селоттой.
Несмотря на обстоятельства нашей встречи, я едва не рассмеялась. Представившись, я поздоровалась в ответ.
– Нам очень приятно, что вы решили сегодня нас посетить.
– Спасибо, – ответила я. – Прекрасный музей.
– Да. – Она обошла меня и села на стул напротив. – Можно поинтересоваться, что вы делали на «Соколе»?
Лгать не имело никакого смысла. Переводчик не мог помочь ей прочесть мои мысли, но я сомневалась, что она вообще в нем нуждалась.
– Пыталась загрузить навигационные журналы.
– Но зачем? «Сокол» стоит в зале Человечества с тех пор, как я здесь работаю. Уже лет двадцать пять.
– Большой срок, – согласилась я.
Она пристально посмотрела на меня, нисколько не скрывая, что заглядывает мне в голову.
– Что за «Искатель»? – спросила она.
Я рассказала ей все, объяснив, как корабль связан с Марголией и что такое Марголия.
– Девять тысяч лет? – переспросила она.
– Да.
– И вы надеетесь найти эту планету? Марголию?
– Мы понимаем, что это слишком оптимистично, но мы рассчитываем найти корабль.
Селотта опустила серые веки, затем подняла их снова. Зрачки ее глаз были черными и ромбовидными. Она долго меня разглядывала.
– Кто знает? – наконец проговорила она. – Одно может привести к другому.
– Как вы уже поняли, – сказала я, – мне нужна ваша помощь, чтобы получить информацию с «Сокола».
Несколько секунд она сидела неподвижно, погрузившись в размышления, а затем, похоже, пришла к какому-то выводу. Дверь в коридор открылась. Повернувшись, я увидела одного из охранников. Селотта жестом велела ему подойти. В правой руке он держал мой чип. Мне вдруг пришла в голову идея: схватить чип и бежать.
– Нет, – возразила Селотта. – Не слишком удачная мысль.
Охранник протянул ей чип, повернулся и вышел. Она рассмотрела устройства, после чего включила лампу и изучила его внимательнее. Закончив осмотр, она снова устремила на меня взгляд своих глаз с ромбовидными зрачками, и у меня возникло ощущение, будто она хочет поговорить со мной. Внезапно лицо ее сделалось удивленным; она покачала головой – совсем по-человечески – и постучала по переводчику.
– Порой забываешь, что нужно говорить вслух.
– Догадываюсь, – сказала я.
– Я спрашивала, не беспокоитесь ли вы, что найдете там выжившую цивилизацию. Людей, отколовшихся от вас девять тысяч лет назад. Вы ведь понятия не имеете, какими они могли стать.
– Знаю.
– Не обижайтесь, но люди порой бывают непредсказуемы.
– Иногда, – ответила я. – Мы не рассчитываем найти выживших. Но если удастся найти их поселение, там могут обнаружиться кое-какие артефакты, представляющие немалую ценность.
– Не сомневаюсь.
Я ждала, надеясь, что она отдаст мне чип и пожелает счастливого пути.
– Думаю, мы можем договориться.
– В каком смысле?
– Возможно, мы отдадим вам чип.
– На каких условиях?
– Если вы найдете то, что ищете, я буду рассчитывать на щедрое пожертвование.
– Вы хотите получить часть артефактов?
– Думаю, это была бы разумная сделка. Детали оставляю на ваше усмотрение. Полагаю, вам можно доверять.
Она встала.
– Спасибо, Селотта. Да, если у нас все получится, я постараюсь не обидеть музей.
– Все через меня лично.
– Конечно.
Она, однако, не стала отдавать чип.
– Чейз, – сказала она, – меня удивляет, что вы сразу не пришли к нам.
Я стояла перед ней, изо всех сил делая вид, будто попытка кражи была для меня вполне разумным поступком.
– Прошу прощения, – ответила я. – Честно говоря, я не знала, разрешите ли вы сделать это.
– Или просто хотели забрать все себе.
– Я этого не говорила.
– Вы об этом подумали. – Она положила чип на стол. – Жду от вас вестей, Чейз.