— Именно так и есть, — я позволил себе скупо улыбнуться, — Не одному Рио сводить всех со всеми.
Люди… сложные существа. Они частенько сами не понимают, чего хотят. Та же Асуми, с которой мы расставались в аэропорту, призналась нам с Маной, что рассчитывала на другой исход этого совместного отпуска. Что мы с ней вдвоем проведем все ночи вместе, она попробует залететь, и под таким поводом расстаться со своей мечтой посмотреть мир. Потому что, видите ли, в Китае жить не сладко, а учить английский сложно. И вообще, что реальность довольно жестока, а поиск противников для очередного боя, особенно за рубежом, весьма тяжел. И что линзы обычные уже не справляются с цветом её глаз, поэтому мать приставила к ней охрану, чтобы не украли.
Теперь же, натурально оглушенная чересчур лояльным поведением своей лучшей подруги, Хиракава Асуми вернулась на путь истинный.
— Мне это показалось забавным, — пожала тогда плечиками Мана, — Зачем усложнять то, что усложнять не нужно?
Кажется, я научил её плохому. Очень свободная интерпретация, даже для меня. С другой стороны, жена, уходящая куда-то лишь по причине, что пришла любовница…? Ну, это совсем абсурд.
Баранова на проспекте заметить было легко. Русский стоял между двумя рекламными щитами, куря сигарету и поглядывая на то, как японские школьницы в достаточно легкомысленных нарядах раздают прохожим буклеты или зазывают этих прохожих посетить то или иное заведение. Конкуренция среди них была весьма высокой, поэтому нормы приличий подвергались определенному пересмотру, что и нравилось бородатому русскому. Хотя тот, когда мы к нему подошли, слегка оторопел от вида Маны, а затем, не удержавшись, сообщил мне корни любви японок к миниюбкам — мол она, эта любовь, довольно горькая, потому что проистекает из недостаточной длины ног большинства островитянок. Большинства. Не Маны.
С ним было трудно не согласиться. Как я уже знал из надежных источников, Андрей Баранов был крайне похотливым человеком, склонным к излишествам и промискуитету… из-за чего его было легко контролировать.
— Вы деньги взяли? — осведомился русский, — Что-то я их у вас не вижу.
— Вот же, — я поднял чуть повыше непрозрачный полиэтиленовый пакет на веревочных ручках, который мне передала при встрече жена.
— Ты что… — голос русского дрогнул, — … положил двадцать миллионов йен в пакет?
— Спортивная сумка ей бы не подошла, — кивнул я на жену. Та улыбнулась.
Хакер закатил глаза, выдохнул «идемте!», а затем возглавил нашу процессию.
Он определенно стал менее нервным с тех пор, как мы познакомились. Хорошо.
Цель нашего выхода «в люди» располагалась в знакомом мне месте — в небольшом, тщательно спрятанном подвальчике магазина не для всех, куда я чуть больше года назад регулярно наведывался, принося наши общие, с одним хакером, поделки. Так школьником и зарабатывал, причем неплохо, но этот жизненный период был давно позади. Однако, несмотря на все изменения, что произошли с моей внешностью, человек, открывший маленькое окошко на стук Баранова, меня узнал.
— А, это ты, — озвучили из-за двери, — Давно не виделись! С красоткой пришел… Но извини, друг, сегодня мы не работаем, сегодня тут другое. Зав…
— Мы с ним, — указал я на Баранова, — Мы пришли покупать втроем.
Человек за дверью замялся, но затем, без лишних слов, открыл, позволяя нам пройти. В самом помещении «магазина», крошечной каморки, разделенной столом, нас уже ждали. Японка лет тридцати и двое накачанных сопровождающих. Лицезреть меня все трое были явно не рады.
— Клиент-сан, — тут же процедила японка, — Мы так не договаривались. Вы должны были прийти один.
— За одним ноутбуком, — уточнил русский, — Но вышло так, что из ваших пяти мы возьмем четыре. За наличку, как и договаривались.
— А если я скажу, что они уже… зарезервированы? — лицо японки застыло.
— Тогда мы возьмем только один, — вмешался я, — и заплатим за него.
— Мы продадим четыре, — поразмыслив, предложила эта женщина, — Но по шесть миллионов. Не меньше.
— Тогда мы уйдем отсюда со своими деньгами, без ваших ноутбуков, но я сделаю так, что вы втроем до конца жизни будете жалеть о том, что нарушили условия соглашения, — продемонстрировал я черную клипсу на правом ухе, — Вы продавали их по пять.
Позади шумно и нервно вздохнул привратник.
— Какой ты резкий, братишка… — прогудел один из прикрывающих торговку громил, — А если ствол увидишь?
— Ты не успеешь его достать, — подал я немного красного света в глаза, буквально мигнув ими.
Удивительно, насколько может быть полезна такая безобидная шутка.
— Не будем нагнетать! — сориентировалась женщина, поднимая руки, — Продаю! Четыре! Покажите деньги!
Процесс проверки купюр, услугу по которому предоставлял этот «магазинчик», занял почти полчаса, прошедшие в тишине. Японка делала вид, что ничего не случилось, её телохранители пытались сверлить меня возмущенно-угрожающими взглядами, Баранов тихо потел, наконец-то разволновавшись, а Мана безмятежно улыбалась, стоя возле привратника. Похоже, последнего это нервировало.
Тяжелые, несмотря на свой компактный размер, ноутбуки хранились в специальных опломбированных кейсах, чью достоверность даже продающие их люди не могли заверить. Зато мог Баранов, как раз и выведший нас на эту сделку. Процедура заняла у русского буквально несколько секунд, после чего он кивнул, подтвердив, что всё так, как надо. Японка, ссыпав пачки йен в спортивную сумку, вслух пожелала забыть о нас как о страшном сне, а затем ушла вместе с громилами первой. Через пять минут мы последовали её примеру.
Совершенно нелегальная сделка была успешно закрыта.
Компактные переносные компьютеры известны в этом мире довольно давно, но вот их хрупкость и ненадежность, относительные, конечно, всегда держали подобные машинки вне моего поля зрения. Неплохой инструмент для писателя, считал я, или для бухгалтера, но для чего-то серьезного их начинка не подходит. Знакомство с ноутбуком Баранова, бывшего когда-то агентом ЦРУ, показало мне, что специализированные платформы вполне удобны и надежны, но в магазине их не купишь.
Доставшиеся нам четыре ноутбука предназначались британской разведке, но были… экспроприированы неизвестными лицами вместе с другим содержимым контейнеров морского грузовоза, атакованного пиратами. В конечном итоге, эти ноутбуки очутились в Токио, а, благодаря информации Баранова и моим деньгам — у нас. Каждому по одной штуке: мне, русскому, Хаттори и Мане.
— Не подключайте их к сети, пока я наши не проверю, — предупредил я Баранова, выходящего в обнимку с двумя кейсами у дома детектива.
— Договорились, — кивнул мне хакер на прощание, — Вскрывай свои, а наши побудут девочками! До встречи.
Что же, неплохое вложение средств. Колоссальная переплата за качество исполнения и… за то, что в самих машинках есть некоторые внедрения из той же серии, что и в глазу Ивао Хаттори, поднимающие мощность ноутбуков до уровня моих домашних станций.
Отвезя супругу на железнодорожную станцию и отправив с кейсами домой, я указал дождавшемуся таксисту другой адрес, куда мы с ним и поехали. Школа продолжает напрягать, из-за неё приходится нагромождать одно дело на другое…
Представители Старых родов жили в шикарном просторном особняке, выстроенном в колониальном стиле. Комплекс строений был настолько велик и просторен, что размещался за городом, а не в каком-нибудь из престижных районов. Такие важные и обеспеченные люди могли позволить себе Роппонги, Широкане, Хироо, но предпочли держать все яйца в одной корзине, в чем их… сложно было упрекнуть. Если ты посылаешь куда-то своих детей, то пытаешься обеспечить им присмотр.
И он этим товарищам точно был нужен.
Среди встречающих меня молодых «надевших черное» не было ни Марии Синатра, ни Соломира Хатш. Их, как мне поведал держащийся лидером Сафронов, отозвали на разбор обстоятельств, прислав вместо провалившихся «командиров» одного взрослого… и, кажется, только присутствие этого Эрнесто Стромо, угрюмого долговязого типа, встречавшего меня вместе с Сафроновым, удерживало остальную массу молодежи от того, чтобы бросить мне вызов.
Деткам было просто чертовски скучно.
— А будет еще скучнее, — второй за сегодня русский предвкушал чужие страдания, — Идем?
— За этим я и приехал.
Разговор шел, для общего понимания, на английском.
Втроем, я, Михаил и не проронивший ни слова Стромо поднялись на третий этаж, где мне была представлена абсолютно квадратная комната на сорок квадратных метров. Посередине этого совершенно пустого зала уже была установлена нехитрая конструкция, представляющая из себя метровый подиум из диэлектрического материала, на котором был установлен медный шест около двух с половиной метров длиной. Его концы были покрыты тем же материалом, из которого был изготовлен сам подиум. Над всем этим делом, ровно по центру, свисала тонкая нить, закрепленная на потолке, оканчивающаяся тонкой медной стрелкой.
— Все так, как ты и заказывал, — проговорил Михаил, отогнавший любопытных подростков и закрывший дверь, — Годится?
— Узнаем чуть позже, — откликнулся я, садясь в позу для медитации, — Сначала мне нужно раскачаться.
В течение двадцати минут, пока я разогревал источник, оба человека внимательно следили за мной, не отрывая взгляда. Когда же я поднялся на ноги, Сафронов присвистнул, дёрнув головой. Кажется, у русских этот жест означает нечто вроде восхищения.
— Это не полная раскачка, — решил я предупредить возможные риски, — просто разогрев.
— Да? Жаль, — ухмыльнулся толстогубый русский, — Впрочем, ты ощущаешься лишь ненамного серьезнее. На уровне моего младшего брата.
— Я менее двух лет как принял Снадобье.
— Ему девять. И он еще не пробудился.
Ничего не отвечая, я подошел к медному шесту, прикладывая палец к одному из его концов там, где он был не закрыт диэлектриком. Прислушавшись к своим ощущениям, кивнул — теоретическая схема, собранная когда-то в голове, работала и в реальности.