Она, последняя, познает нас.
Глава 19Маг и варвар
— Ты христианин? — спросил я, кивая на католический крест, свисающий с груди связанного человека, — Необычно. У меня есть к вам один вопрос, только подожди две минуты, я доем.
Рис, целая куча отварных овощей, четыре крупные печеные рыбы. Очень существенный перекус, предназначавшийся уйгуру, но тот предпочел съесть только мясо. Затем, забрав мотоцикл, на котором его подкинули до этой квартиры, он уехал в город. А я просто воспользовался подвернувшейся ситуацией в том же ключе.
— Так вот, — доев, я вновь обратился к бывшему владельцу мотоцикла, — Ты ведь, как христианин, понимаешь, что Адам и Ева не были христианами? Их просто держали в заповеднике, а затем пустили на развод в большой мир. Затем Господь неизвестной никому религии развлекался с человечеством уйму лет, весь Ветхий завет, делая всё, что захочет, а потом, так сказать, перезагрузил сервер, установив, через некоторое время, определенные правила… с помощью одноразового сына. Которого воскресил лишь затем, чтобы устроить небольшое шоу. Скажи, тебе это не кажется абсурдным?
Молодой парень лет двадцати, сидящий на полу, посмотрел на меня безумным взглядом. До этого он не отрывал его от лежащей перед ним на стуле кисти руки, но, видимо интонации моего голоса заставили его прервать медитацию.
— Концепции добра и зла тоже очень интересная вещь, — не дожидаясь ответа от связанного человека, имеющего во рту хороший кляп, продолжил я, — Видишь ли, мне кажется, что само понятие «зла» впервые придумал тот, кто испугался. «Зло», если посмотреть на род человеческий со стороны, это «то, что приносит мне вред». Например, я для тебя безусловное зло, потому что я напал на тебя, избил, отсек руку, затем связал и посадил на пол. Ты не думаешь о том, что, по сути, я не такое уж и зло, пока что, потому что оставил тебе еще много частей тела. Тебе не нравится то, что я с тобой сделал. Но зло ли я, если рассматривать этот конкретный случай? Всё-таки, ты бандит, наркокурьер, член банды, и ками знают, что уже натворил в своей жизни. С точки зрения Японии, ты зло, а я — добро, вот такой вот парадокс…
— МММ!!! — парень явно был со мной не согласен, но не мог аргументированно ответить.
Понятливо кивнув, я встал.
— На самом деле, добра или зла не существует. Есть разные точки зрения, разные векторы, разные результаты и разные методы их добиться. Для достижения результата используют различные средства, в том числе и «злые», не учитывающие интересов других людей. Многие из них некомпетентные люди считают неприемлемыми, но их мнением никто не интересуется. По причине некомпетентности. Сейчас я вытащу твой кляп, ты расскажешь всё, что меня интересует, и будешь, при этом, только отвечать на поставленные вопросы. Иначе я буду отрубать от тебя куски, пока ты не начнешь делать то, что мне нужно.
Дождь на улице не прекращался.
Через час я шел по улицам Осаки, похожий на отпетого бандита, нарядившегося в длинный кожаный плащ. Кроме еды, информации и этого самого плаща квартира, послужившая перевальной точкой для уйгура и финальным местом упокоения члена местной банды, ничем полезным мне послужить не могла. Ну и деньги, порядка сорока тысяч йен, оказавшихся у христианина. Хотя был ли он им…?
Пробиваясь через толпу на проспекте, я мрачно размышлял над смыслом того, что делаю здесь и сейчас. Штаб не отвечает, в новостях по телевизору ничего не передают, сотовый Хаттори и Баранова вне зоны покрытия сети. Вариант позвонить Сахаровой я не рассматривал, всерьез сомневаясь, что русской бы дали доступ к настолько важной операции. Да и что толку? Даже если она и помогала Баранову, то держать её в курсе оперативной обстановке бы точно не стали.
Ситуация была… неопределенной.
— Братец!! Хочешь повеселиться⁈ — ко мне попыталась прижаться, обняв за талию, одна из зазывающих в хост-бары девушек, но, когда её рука наткнулась на ножны катаны, которую я сунул сзади за пояс, бедолагу просто сдуло.
Веселье скоро начнется. Я не ожидал, что окажусь в Осаке, но, оказывается, этот город для уйгуров был вполне логично выбран, как точка, откуда они с комфортом исчезают из Японии, если операцию обнаружат местные власти. Просто, изящно, эффективно, если мы имеем в виду не простых людей, а неутомимых «надевших черное», у которых шансы удрать из-под внезапной опеки властей куда выше. Намного выше.
Поэтому сейчас, шагая под дождем, я при себе имел только оружие. Все средства связи уничтожил до того, как добрался до города, подозревая, что линии связи могут быть скомпрометированы.
Со слов христианина-мотоциклиста я знал, что его банда разъезжает или зависает на основных подъездах к городу, чтобы оказать те же услуги, которые он оказал «своему» уйгуру. Встретить, привезти, обеспечить (сразу!) сытной едой, а затем информацией, выполнить все просьбы, указать на место сбора. У каждой встречающей банды могло быть своё, но что-то мне подсказывало, что оно для всех одинаково — клуб «Игривая комета». Именно мимо него я сейчас и прошёл, не повернув головы ни на потушенную вывеску, ни на скучающих под навесом крепких парней в пиджаках.
Соседнее заведение, малюсенький домашний ресторанчик, мне показалось куда более привлекательным. Внутри кроме сурового лысого повара за стойкой, традиционно носящего скрученную из веревки повязку на голове, никого не было. Заказав пару блюд, я тут же, за стойкой, их принялся поглощать. На вкус было так себе.
— Хозяин, где у тебя тут подвал? — не став тратить время на критику, спросил я.
— У меня нет подвала, — не отрывая глаз от готовки бросил мне мужик.
— У тебя есть подвал, хозяин. Через минуту мы в него попадем. Лишь от тебя зависит — каким образом. Время пошло.
Нельзя просто так готовить такую посредственную пищу рядом с бандитским логовом. Ну не логовом, а популярным местом отдыха и встреч, где есть вип-кабинеты, а также прекрасное звукопоглощение на стенах, но, тем не менее.
Повар поднял на меня глаза, подумал пару секунд, затем выдал:
— Не убьешь?
— Нет, — я качнул головой, внимательно отслеживая его движения.
— Идем.
Закрыв вход, он вернулся на рабочее место, продемонстрировав мне люк, который сам и открыл.
— Там хода нет, только небольшой люк, — тихо сказал он, — Через него передаю. Это всё.
— Спускайся. Не убью.
Только придушу, свяжу руки, заткну рот. Сам развяжется, но чуть позже. Пока осмотрим стену, в которой замаскирован люк, а для этого её нужно освободить от нескольких мешков. В Японии к свободному месту относятся с ну очень большим вниманием. Его всегда мало.
Уйгур чувствовался в нескольких метрах от меня. Надеюсь, он будет не один.
Моя «открывашка», так сильно пронервировавшая в свое время Горо Кирью, сработала со стеной ровно также, как и бронированной дверью, то есть разнесла кирпичи с грохотом, позволив мне, пригнувшись, протиснуться в образовавшийся лаз, из которого грохотала музыка. Сделав это, я оказался в натуральном цокольном зале варьете-клуба со сценой, столиками, назойливой цветомузыкой, полуобнаженными японскими девчонками у шестов и, конечно же, посетителями.
Увы, среди них, этих посетителей, оказался только один нужный мне персонаж. Он, полуголый, сидел на одном из диванов, раскинув мощные руки в стороны и обнимал двух крепких девиц не совсем определяемого происхождения, разглядывая меня со снисходительным любопытством. У еще двух десятков посетителей на лицах было несколько другое выражение. Возмущение, испуг, злость…
Впрочем, это были не совсем посетители. Скорее охрана.
Китайский наемник повелительно вскинул руку, музыка тут же умолкла.
— Так вот ты какой, вор… — почти добродушно и без акцента пророкотал этот массивный детина, — Мы тебя ждали! Не сказать, чтобы долго…
— И что я у тебя украл? — осведомился я, делая несколько шагов в зал. Люди начали вставать со своих мест, доставая ножи различной длины, дубинки и даже, вроде бы, нунчаки.
— Ты утащил у меня кусок мяса, вор, — улыбнулся этот человек, прижимая к себе обоих занервничавших девиц, — Окровавленный кусок. Прямо изо рта. Приличные парни… так не делают…
— Я неприличный человек, — качнул я головой, — И у меня к тебе вопросы. Но тут посторонние…
— Стоп! — рявкнул уйгур так, что вздрогнула половина присутствующих в зале, уже вроде бы готовых к драке (точнее, сжиматься в ужасе от «жажды крови», но они этого не знали), — Никаких техник! Ты против этих парней. Развлечете меня. Справишься — и я отвечу на твои вопросы. Сам!
— Уважаемый! — тут же возмутился один тип у сцены, — Что вы…
Он не успел договорить. Бутылка, молниеносно пущенная рукой уйгура, разнесла ему череп, брызнув стеклом во все стороны.
В следующий момент я уже действовал.
Катана — это не меч, с точки зрения остальных мечей мира. Это увеличенный нож для резки рыбы, скальпель, предназначенный легко и вольно скользить, разрезая мышечные волокна и внутренние органы. Он почти не приемлет парирования, он презирает рубящие удары, он боится брони. Основным оружием древнего самурая всегда был лук или копье, а катаны выполняли сугубо вспомогательную, почти ритуальную роль.
Однако здесь, в этом наполненном бесящимся светом зале, катана была на своем месте.
Я атаковал без остановки, постоянно передвигаясь с места на место, не давая оторопевшим людям, которых китайский наймит обрек на смерть, ни секунды на передышку. Глаза, горло, кисть руки, внутренняя часть бедра, брюшина, укол в солнечное сплетение, только короткие режущие удары. Первоочередной целью были наиболее боеготовые, не паникующие, не смотрящие в сторону выхода и не двигающиеся к нему. Во вторую очередь те, у кого всё-таки был огнестрел. Таких людей я атаковал ровно тем же удобным способом, которым воспользовался и уйгур — попадающимися мне под руку бутылками.
На бой это слабо было похоже, скорее на казнь. Я, прорвавшись ко входу, вырезал там всех живых, а затем начал продвигаться в зал. Когда бандитов, или кто это здесь был, осталось только четверо, они догадались спрятаться за продолжающим сидеть уйгуром, обнимающим двух сжавшихся и рыдающих девиц. Лицо человека, напоминающего ну очень крепкого и сурового китайца, исказилось в гримасе предвкушения при взгляде на меня. Мол, что будешь делать?