Шин глубоко вздохнул. Раз, другой. Нужно успокоиться. Совсем ни к чему, чтобы их случайно услышал русский, к которому доверия в сотню раз меньше, чем к надменному двухметровому ублюдку. Это, кстати, дополнительная игла под ногти бывшего комиссара — у них попросту нет никого, близкого по навыкам к Кирью, чтобы контролировать обоих русских.
— Я знаю, что бродит в твоей голове, тупой солдафон, — в очередной раз использовал Хаттори ругательство, которое позволял себе довольно редко, — «школьник», «маньяк», «хам». Два больных на голову психа и ты, без сомнения единственный ответственный человек, знающий, что надо делать, как надо делать и почему. Единственный достойный контролировать ситуацию. Так вот, это не так. Для того, чтобы вообще понимать, что вокруг происходит на самом деле, тебе нужен я. А твоё понимание, эффективный генерал Соцуюки, ограничивается мной так, чтобы ты и твои люди действовали наиболее эффективно. В этом, и только в этом, секрет твоей эффективной эффективности. Всегда был.
— Ну и зачем тогда, Хаттори-сама, я вообще знаю об этом Кирью⁈ — не сдержал в себе яд Шин, заливая внутрь алкоголь.
— Затем, что этот монстр на каждой нашей с ним встрече всерьез рассматривает перспективу моего убийства, потому что я для него опасен, — абсолютно серьезно поведал ему хозяин дома, — Каждый раз делает выбор. Он знает, что мне недолго осталось жить, более того, старый друг, он разделяет наши с тобой ценности и устремления, он хочет остаться в этой стране, жить мирно и без насилия. Просто опасается, что ты или я, или кто-либо еще другой, окажутся насквозь тупыми самоубийцами и попытаются его к чему-либо принудить. К чему-либо, что помешает его планам. Он смотрит на тебя и видит тупого жадного вояку, обезумевшего от власти, готового отправлять людей на смерть ради «общего блага». Для него ты — массовый убийца, маньяк и, буду прям, — враг, который хотел на ровном месте устроить из его дома хаос, попутно убив его деда и друзей. Так что вы с ним одинаковы в своих чувствах, только у Кирью намного больше возможностей причинить тебе вред.
— Думаешь? — он не был бы собой, если бы не ухватился бы за последнее.
— Поверь, если он захочет ворваться на твою базу и там тебя прилюдно, на камеру, выпороть, то у него, скорее всего, получится, — кивнул Хаттори, — А твои люди будут пахнуть горелым дерьмом. Но останутся живы… в отличие от баб, травивших живых людей собаками. Прямо в Токио, у тебя, Соцуюки, под носом. Несколько лет.
«Тупой жадный вояка». Было над чем задуматься, потому что, как не вой раненное самолюбие военного, Хаттори в своих выводах был совершенно прав. Шин находил невыносимым то, что ценнейшие ресурсы, такие как Сахарова, Баранов, Кирью, не находятся на своём месте, выполняя то, что выполнить нужно (необходимо!), а живут в свое удовольствие тогда, когда парни самого комиссара гибнут на заданиях. Лучшие из лучших этой страны, умирающие в попытках рассечь и уничтожить рак, пожирающий родину.
Надо еще выпить. Сознанию нужно избавиться от оков дисциплины, чтобы хоть слегка примириться с тем, что происходит вокруг.
Спящий Лис оправдывал своё прозвище, делая вид, что задрых прямо там, в кресле, так и не сняв с себя внешнюю машинерию, однако, когда Шин пошёл назад к облюбованному месту, таща с собой бутылку, неожиданно выдал:
— Положение еще можно исправить, дружище. Отношения. Наладить контакт. Когда я сдохну, Соцуюки-кун, а до этого уже недолго осталось, Кирью может стать тебе ценным союзником. Очень ценным. Обмозгуй это.
Стакан в руке генерала чуть не треснул от такого «совета».
Глава 3Ненормальности
Елена Сахарова, припадочно пискнув, попыталась шарахнуться назад, но позади неё стоял суровый я с двумя массивными сумками. Впереди же, в длинном центральном коридоре нашего уютного бункера, на рыжую русскую глядели две лысых головы, вооруженные широкими улыбками. Высунувшись сбоку, из комнаты.
— А вот и третья, — страшно и непонятно высказалась одна из голов голосом Эны, — Они-сан, брей её! Можно всю!
Киберсойка, и так пребывающая в крайнем смятении чувств, оглянулась на терпеливо ожидающего конца балагана меня, всхлипнула и понурилась. Свои шикарные рыжие волосы девушка любила беззаветно, но, как и все русские была фаталисткой, а также впитала с молоком матери поговорку «Бог троицу любит». Зато, когда я хмуро высказался о том, что она еще пока такой экзекуции не заслужила — расцвела как майская роза.
Как мало человеку для счастья надо. Вот она трясется всю дорогу на заднем сидении такси, глядя на меня перепуганным хомячком, а вот уже трещит со своими бритыми подружками, подготовившими, ни много, ни мало, а настоящую приветственную вечеринку. Женщины.
Впрочем, в ней участвовали только они. Мне требовалось срочно перенести не такие уж и скромные пожитки Сахаровой внутрь, плюс расположить её машинерию в нашей, совсем не такой уж и большой серверной, а это был труд не на один час. Когда закончил, то остаток вечера решил посвятить анализу и силовой тренировке, но получилось только второе. В спортзал пришла русская и, усевшись на свободную скамью, принялась на меня молча смотреть. Сидела так минут пятнадцать.
— До меня только сейчас дошло… — пробормотала она на русском, — … твоя сестра у меня в лифчиках копалась, как мышь какая, а я сидела, смотрела и всё думала насчет тех, сорока… А потом как осенило. Ты Соцуюки грубил. А он терпел… Он утерся.
— Хм? — поощрил я, продолжая работу со штангой.
— И ты ему лицо набил, еще тогда. Вообще куче народа набил! — слегка ожила Ленка, — Ты… кто такой?
— Не поверишь, но обычный японский школьник. Немного уличный боец. Немного хакер. Чуть-чуть программист. Моделью еще подрабатываю, — отрывисто докладывал я, поднимая и опуская спортивный снаряд.
— … убиваешь людей, грубишь знаменитому японскому карателю…
— … и динамлю тебя, потому что не желаю бодаться с твоими родителями, когда им попадёт под хвост вожжа, — воспользовался я богатством русского языка, — Что насчет остального, то мне периодически приходится выходить за рамки простого школьника, чему я отнюдь не рад. У меня семья, работа, родственники и масса планов на жизнь.
— Видимо, другого ответа я не услышу…
— Ты его уже услышала, но не поняла, — поставив штангу на держаки, я сел на своей скамье, взглянув старой подруге в глаза, — Я обычный японский школьник, который может нагрубить Соцуюки, водится с сомнительным детективом и вообще замешан в куче дурно пахнущих дел. В этом здании, например, я выполняю роль помощника коменданта. В другом месте являюсь «лицом» сайта для «надевших черное». В третьем, как ты уже убедилась, могу подрабатывать парикмахером. Так что единственная моя роль, которую я уверенно могу назвать, будет просто… школьником. Ах да, теперь еще мы оба хакеры, выполняющие спецзадание японских секретных служб. Как видишь, варианты множатся не по дням, а по часам. Встречный вопрос, Лена — зачем ты начала на них работать?
Ответ оказался неожиданно подробным и вдумчивым.
Всё началось с того, что, сидя в своих роскошных хоромах, Лена Сахарова задумалась о том, что они являются прорвой денег, уходящих в никуда. Причем очень большой, в десятки раз превосходящей её заработок. Подняв эту тему с родителями, рыжая получила неожиданно жесткий и суровый отлуп, что эти апартаменты либо есть, либо их нет, но денег не будет. «Хочешь жить самостоятельно — живи», — поведали ей, — «Но пока ты живешь за наш счет, ты живешь по нашим нормам, как дочь Сахаровых».
Лена обиделась и съехала в куда более удобную для себя квартиру (видимо, мне не упомянули многие нюансы этого разговора), а через пару дней в её дверь постучался Спящий Лис, имеющий с собой предложение. Вообще, он мог Сахарову «прижать» известной ему информацией о её делишках, но вместо этого, Хаттори раскрыл русской планы её собственных родителей. Они, желая извлечь дочь из Японии, плотно обложили рыжую наблюдением и готовились сделать ей щедрое предложение, в котором фигурировал особняк на Шри-Ланке, кресло исполнительного директора в недавно организованной фирме и очень важную роль в семейном бизнесе.
— Индусы, — выдохнув, поведала мне Киберсойка, — Индусы-программисты. Папа считает, что это дешевый, нужный и почти бесконечный продукт, которому нужно придать необходимый минимум качества. А затем продавать. Золотое дно.
— И кресло-синекура, — кивнул я, — Тебе, по сути, нужно было бы просто значиться главной среди кучи злых сержантов, «строящих» эти будущие кадры.
— Ну и писать методички, — согласно кивнули мне в ответ, — Суть в том, что это действительно нужно и важно, а на Шри-Ланке японских туристов целая куча, так что у отца бы вполне получилось продавить своё предложение. Через пару недель. Я как раз пристрастилась по вечерам пить винишко… Хаттори очень вовремя появился.
— Русская девушка-хакер, спившаяся в Японии из-за несчастной любви, — дёрнул я щекой, — Сахарова, ты на самом деле настолько дура?
— Что ты хочешь услышать? — надулась та, — Да, меня заклинило, и что? Теперь вообще придётся жить там, где ты за стенкой будешь трахать другую бабу. Причем жить на месте той бабы, которую трахал ранее! Для русских характерны жизненные трагедии! Мы черпаем в них силу!
— У тебя, куда не посмотри, всё трагикомедия. Ты даже себе ни единого приятеля не завела, с тех пор как приехала в Токио. Все общение лишь с моей сестрой, Маной и Асуми.
— Я, вообще-то, Сахарова! — обиделись на меня еще сильнее, — Я не могу подружиться с человеком на улице!
— Ну и дура.
— На себя посмотри!
В какой-то мере справедливо. Когда я занимался только хакерскими делишками, у меня был всего один друг и один партнер. Тот, к сожалению, покончил с собой.
В общем, Лена решила перечеркнуть планы родителей, а заодно и актуализировать свои собственные навыки во взломе, поставив их, временно, на службу Японии в лице Хаттори. Ей за это было обещано много всего «вкусного», на что девушка и клюнула. Правда, потом пожалела, особенно увидев Баранова, а затем сильно пожалела, когда Соцуюки начал рычать о безвинно убитых бандитках, державших собак-людоедов в бывшей больнице, а вот теперь, сидя у меня дома на правах временного жильца, трогаемая за всякое моей гиперактивной бритой сестрой, она уже не знала, что и думать.